Devil ex machina - Марьяна Куприянова
И она, сидя там, наверху, зарыдала с новой силой, больше не пытаясь что-то говорить или закрывать лицо. Океан внимал ей, пытался утешить, заглушить ее боль шумом волн, и ветер торопился высушить слезы на изможденном лице. Ян глядел на свою Фаину и чувствовал себя ничтожным и беспомощным. Что-то трескалось у него в груди, сопровождаясь нестерпимой мукой. Он знал, что Фаина ощущает то же самое, и это ничем не унять. Позволив выплакаться, Ян осторожно снял девушку с камня обратно на песок. Через пару минут она более-менее успокоилась, но пришлось еще долго ее обнимать, закрывая своим телом от порывистого ветра. Впрочем, такая перспектива вряд ли могла расстроить их обоих. Им не хватило бы вечности, чтобы просто стоять, прижимаясь друг к другу.
Через время они взялись за руки и направились дальше вдоль кромки темной воды. «Говоришь, что не сможешь без меня, – думал Ян, глядя перед собой, – но на самом деле все наоборот. Ты умираешь, Фаина. Медленно умираешь. Это со мной ты не сможешь, а не без меня. Без меня тебе, наконец, полегчает, только ты этого не поймешь прямо сейчас. Ты слишком ко мне привыкла. Пристрастилась, словно к наркотикам. Почему всего этого я не могу произнести вслух?..»
Как только Ян видел или чувствовал, что на ее глазах вновь непроизвольно наворачиваются слезы, он останавливался и обнимал ее до состояния полного спокойствия. Наконец, она пришла в себя настолько, чтобы продолжить задавать вопросы, по-прежнему волнующие ее. Ей хотелось узнать как можно больше, пока она еще жива.
– То, как мы видим мир, и то, какой он на самом деле – тождественно?
– Нет. Визуальный мир – сплошной обман. Вообрази себе, что ваши глаза – проекторы, а мозг – пленка. Вы сами проецируете мир из вашей головы наружу. На самом деле все устроено… иначе. Точнее, не устроено вообще никак. Это сложно объяснить. Люди не умеют принять полное отсутствие чего-либо. Отсутствие времени или расстояния. Информационный вакуум. Поэтому ваш мозг наполняет окружающий мир тем, чем вам удобно и привычно. Камнями. Ландшафтом. Водой. Пейзажами.
– Неужели всего этого не существует? Ведь я чувствую это. Воду, землю. Камни. Физически ощущаю. Неужели я это придумываю?
– Нет. Не одна лишь ты, – тут Ян тяжело вздохнул, осматриваясь. – Фаина… Как сложно объяснять человеку то, что понимаешь на уровне интуиции и даже глубже. Вот ты же знаешь, что красный – это красный, а не черный или голубой. Но как объяснить слепому от рождения, что красный – это именно красный, и рассказать, какой он, не имея путей сравнения?
Фаина задумалась, затем сказала:
– Я не слепая. Я постараюсь понять.
– Ты не слепая и даже не глупая. То, что ты вообще задала такой вопрос, наводит на мысль о твоих вполне логичных сомнениях по поводу известного тебе мироустройства. Сомневаться – хорошо. Просто замечательно. Только глупцы ни в чем не сомневаются и все принимают на веру. Наверняка ты не раз ощущала некоторые шероховатости в ткани мироздания, из которой пошита твоя повседневная «одежда», оттого у тебя и возникли вопросы.
– Но не у каждого в жизни появляется тот, кто сможет на них ответить, – улыбнулась она сама себе. – Можно считать, что мне повезло. Хотя заплатить придется дорогую цену.
– Ответить-то я отвечу. Но понять мой ответ – дело совсем другое. И зависит только от тебя. Впрочем, я не имею права в тебе сомневаться. Это было бы кощунством и глупостью с моей стороны.
– Песок, по которому мы идем, камни, которые мы видим, море, которое мы слышим – реальны?
– А что такое реальность? То, что ты видишь и можешь потрогать? То, к чему ты можешь применить набор своих органов чувств? Ты сама наполняешь окружающее реальностью. Реальность льется из тебя. Пока ты не увидишь эти камни и эту воду – их не существует.
– Вообще или для меня?
– Скажем так: они есть, но лишь в состоянии набросков. Эскизов. Или… Не силен в человеческих аналогиях. Программисты описали бы это точнее, чем я… возможно, здесь уместен термин «скрипт». Представь, что какой-то механизм срабатывает, только когда ты на него смотришь. Или нет, когда много людей видели его и запомнили, как он выглядит, какой он на ощупь, на вкус или запах. Как все срабатывает, ты не увидишь. Только последствие.
– Ничего не понимаю, – призналась она. – Но ты забавно объясняешь. Выходит, камни существуют как линии в раскраске, и когда я вижу их, я закрашиваю их, и они обретают все известные мне свойства. И с другими людьми так же. Вещи находятся на своих местах, как зип-архивы, которые мы каждый раз заново распаковываем?
– Вам необязательно распаковывать их каждый раз заново. Один раз распаковав, вы уже будете видеть их именно в таком состоянии все последующие разы. Потому что запомните их такими, и в вашем коллективном сознании появится новая ячейка. Потому что камни – именно такие, какими вы увидели их в первый раз. За всю жизнь человека свойства камня не изменятся. Понимаешь? Важно то, что человек запоминает, впервые познавая мир. Красный – это красный. Даже если он был красным в самый первый раз, а во все остальные миллионы раз там вообще не было цвета.
– Или не было камня.
– Именно.
– Пустая раскраска… Кажется, я начинаю понимать. Но вопросов все еще слишком много. Это не дает мне сосредоточиться.
Ян ничего не ответил, предоставив ей время подумать. Кто создал «зип-архивы» вещей? Почему все устроено именно так? Мир – компьютерная симуляция, и вещи в архивах легче хранить? Иначе что, графика прогружаться не будет? Начнутся баги? Уже похоже на бред. Наверняка все сложнее, чем в видеоиграх…
– Я существую?
– Сама как считаешь?
– Я уже ни в чем не уверена.
– Стоит отдать должное Декарту, он оказался ближе всех к истине. Cogito ergo sum. Мыслю, следовательно, существую. Вот только на деле говорить нужно не только за себя. Всё окружающее существует, потому что человек мыслит. Никак иначе. Источник существования всего, что ты видишь вокруг себя – мыслительные процессы людей.
– Но ведь зип-архивы кто-то создал. Как и механизм, который автоматически открывает их для нас.
– Фаина, не сходи с верного пути на путь буквального толкования аналогий, – пожурил Ян, и девушке стало невыразимо стыдно за свою глупость. Всего лишь человек… пропасть между ними возрастала, становилась все более мучительной. Вещи устроены таким образом, что им двоим нельзя быть вместе. Возможно, неспроста все именно так.
