Через розовые очки - Нина Матвеевна Соротокина
Она не обиделась. Более того, ей уже казалось, что она сама хотела предложить девочке задержаться в Котьме. Лучшего места для отдохновения и восстановления душевных сил, чем сад на Ручьевой улице трудно было сыскать на всем белом свете.
— Хорошо. Я тебя оставляю. Живи спокойно и жди моей телеграммы. А теперь — пойдем на вокзал. Может быть, удастся что‑нибудь придумать
Долгое изучение расписания железнодорожного и автобусного, а также дельные советы аборигенов помогли Элле уже через час тронуться в сторону Москвы. Путь ее начинался автобусом, который как раз поспевал к узкоколейке, а паровозик уже довозил до главной магистрали, по которой курсировала московская электричка.
— За сумкой в гостиницу не пойду. Там только плащ да зубная щетка. Привезешь, — говорила Элла Викентьевна тем быстрым деловым тоном, каким разговаривают люди на вокзалах перед отъездом. — И еще скажи, кому первому звонить? Петлице? Или в Пригов переулок? Может быть, Соткиным?
— Пока никому не звоните. И помните — это опасно. Но если уж вам так приспичло… позвоните Антону. Я его телефон тоже записала. Позвоните и все ему расскажите — как вы умеете. Толково и просто.
Автобус был, что называется, видавшим виды, полинявший, трудовой, заляпанный грязью, крестьянский конь. Народу было мало, "обилечивали в салоне". Мотор фыркнул, потом затарахтел отчаянно и рванулся вперед. Пока объезжали площадь, Элла Викентьевна истово смотрела на Дашу. Ей хотелось взглядом передать свою надежду, и уверить девочку, что все обойдется, только не надо бояться, жить лучше без страха. Губы ее беззвучно шептали: "Я позвоню, позвоню"…
Эпилог
О том, как встретились мои молодые герои, я умолчу. Как‑то все это у них было очень заповедно. И потом, какие я могу сообщить подробности? Антон и Даша ни в коем случае не подпустят автора наблюдать в замочную скважину. А придумывать не хочется. Наверное, у них произошло что‑то вроде… (вспомним крылатого с бакенбардами, который наше все). "Боже мой, боже мой… так это были вы?" Бурмин побледнел и бросился… к ее ногам". Во всяком случае, я так это вижу.
Теперь по порядку. Уже в ноябре, в разгар выборной компании, Марина совсем покой потеряла — кого выбирать в Думу (наивно полагая, что от нее что‑то зависит), раздался телефонный звонок.
— Дашенька! Как я рада тебя слышать!
— Мам, ты что? — взорвалась телефонная рубка, — совсем соображение потеряла? Это Варя, твоя дочь. Ты мой голос перестала узнавать?
Марина смутилась только на мгновение.
— Доченька! Наконец‑то! Ну разве можно с нами так обращаться? Отец совершено изнервничался, про бабушку я и не говорю. Когда ты перестанешь нас пугать? Откуда ты?
— Из Дюссельдорфа. Я решила обосноваться в Германии. Дома все здоровы? Ну и хорошо.
Дальше пошли охи, ахи, вздохи, Марина даже всплакнула. Дочь не писала и не звонила, потому что, мам, закрутила жизнь. Митрича она бросила. Кто такой Митрич? Тебе, мам, это имя ничего не скажет. И вообще она выходит замуж. Его зовут Курт. Мам, слушай меня внимательно. Дальше шло подробное и четкое перечисление дипломов, сертификатов и прочих документов, которые ей нужны для трудоустройства за границей и которые следует переслать с оказией. Да, она собирается работать. Да, у нее будет собственное дело. Какое? Она потом напишет, ну не плачь же, не плачь! Расскажи про отца.
Потом с новой, размягченной интонацией.
— Мам, я рада, что у вас все хорошо. Ты мои деньги получила? Ну, значит, получишь. Просто, он до тебя еще не доехал. Кто? Деловой партнер, зануда, но толковый.
— Я бы хотела познакомиться с женихом, — вопила в трубку Марина.
— Познакомишься, дай срок. Куда он от нас денется? Я вышлю приглашение, когда назовешь срок. У меня к тебе просьба. Мам, ты должна найти одного человека — девушку. Только не испугайся, когда с ней встретишься. Ее зовут Даша Измайлова. Я ей обещала помочь.
— Варенька, родная! У нас тут произошла удивительная история. И как раз с Дашей. Нет, по телефону не расскажу. Здесь важны детали, а перечислять их — никаких денег не хватит. И успокойся, доченька, я не кричу. Куда тебе писать? Продиктуй адрес. Ты называй русские буквы, а я буду писать их латинским шрифтом.
Как и обещала Варя, спустя небольшой срок в доме появился "зануда, но толковый" — очень приличный, среднего возраста человек с акцентом русского эмигранта. Он передал Марине конверт с запиской от дочери. Помимо записки там лежала солидная пачка немецкой валюты. Визит посыльного был недолгим. Он с удовольствием попил чайку, сказал, что торговые контакты в Москве налажены, отвесил комплименты Варе (у вас гениальная дочь, Марина Петровна!). После этого он забрал оговоренные дипломы и документы и отбыл в Шереметьево-2.
Вечером Марина с радостью предъявила мужу конверт. Виктор Игоревич был очень доволен, но деньгам обрадовался куда меньше, чем крохотной писульке, мол, здрасте, мама–папа, поменяйте на рубли, на первое время вам хватит, а там еще пришлю. Деньги Виктора Игоревича последнее время мало интересовали. Он пришел к неоспоримому выводу: черт с ними — с безденежьем, с унижением фундаментальной науки и потерей чувства собственного достоинства. Главное, чтоб в жизни была цель. А цель его теперь называлась загадочным и звонким словом — кварк.
Когда дома за чаем его спрашивали — что это за зверь и с чем его едят, он с удовольствием рассказывал. Оказывается, сейчас у нас новое представление о материи. Совсем недавно мир состоял из атомов, а теперь вот, радуйся все сущее, мы из кварков. Дальше шли термины, произносились красивые слова, такие, как хромодинамика, температура три триллиона градусов… плазма… ядерные частицы, шесть кварков… Автор не будет углубляться в подробности физического состояния мира, потому что ни шута в этом не понимает. Скажем только, что Виктор Игоревич очень приободрился. Получая такую зарплату, которую вслух и произносить нельзя, он вдруг обрел веру в светлое будущее. Правда, приобрести эту веру помогло ему не менее загадочное слово "Грант", то есть иностранное денежное воспоможествование. Ну и ладно. Не будем оскорбляться. Делай то, что умеешь делать, и судьба тебя не оставит.
Марина живет, засунув голову в телевизионный ящик, и вынимает ее только для того, чтобы припасть
