Голец Тонмэй - Андрей Васильевич Кривошапкин
Ноздри широченные,
Губастый, мягок видать.
Молодой ламут смутился. Не ожидал от девушки-сироты такой смелости, хотя знал, как большинство женщин-ламуток склонны к песнопению. Это верно. Ламутки песней передавали точный портрет человека. У них был природный талант. Когда ругали какого-нибудь за проступки, пели сердито. При ссорах склоняли в песне друг друга. Правда, ругались крайне редко.
Дэгэлэн Дэги в ответ не сказал ни слова, пораженный умением девушки словесно описать его. Ему понравился мягкий, грудной голос девушки.
Вскоре они поженились. Несколько ламутских родов собрались в честь зарождения новой семьи. Тут обошлось без привычных свадебных обрядов. Соединили судьбы двое сирот. Зато сородичи поддержали их гонками на оленях и песнями. От зари до зари не утихал ламутский танец – сээде. Естественно, подарили молодым несколько важенок с тонким расчетом, чтобы Дэгэлэн Дэги стал оленным ламутом.
Дэгэлэн Дэги с женой Чимчэн к возвращению Ичээни успели нажить троих мальчиков. Все родились с разницей в год. Сородичи по этому поводу радовались, но при каждом удобном случае подшучивали, мол, Дэгэлэни у якутов научился легко обходиться с женщиной. Естественно, мужчины потихоньку допытывались насчет женщин-якуток.
Возвращение Ичээни воодушевило не только Дэгэлэн Дэги, но и остальных ламутов.
* * *
Поднимаясь на гору, Ичээни всегда придерживается двух правил. Никогда не подниматься по одной тропе и каждый раз спускаться по иным склонам. Правда, тропа эта заметна только ему одному. Приходится ступать по камням, где след не отпечатывается. Но цепкая память Ичээни никогда его не подводила. Каждый раз он поднимается или спускается по разным склонам, хотя его сородичи предпочитают торить заметные тропы в горах. Ичээни сам замечает эти повадки сородичей и думает: «У каждого свой выбор пути. Зачем мне пытаться учить их уму-разуму. Сами жизнь прожили, каждый ламут должен жить по своему уму».
Правда, в кругу семьи за трапезой или на воздухе возле чумов, где в ясную погоду любят кучковаться сородичи, Ичээни делился своими мыслями с сородичами:
– Мы все дети Гольца Тонмэй. Это он нас оберегает, кормит и защищает от напастей. Ни дня без него не обходимся. Поднимаемся наверх, кто как может. Кто-то выше, другой пониже. Оттуда смотрим вдаль.
Я не позволяю себе подниматься или спускаться по одной и той же тропе. Нельзя марать лик Гольца, оставляя заметные следы, потому всякий раз выбираю другой путь.
Иногда поднимаешься и вдруг – на сокжоя или рогача едва не наступаешь. Тогда все зависит от тебя самого. Насколько ты сноровист. Такую добычу, сами знаете, обычно я не упускаю. Это же дар самого Гольца Тонмэя. Пойди я по старой тропе, удача отвернулась бы. К тому же, когда торишь одну и ту же тропу, ненасытный кяга может тебя подстеречь. При подъемах, бывает, остановишься и смотришь вдаль. Я обычно ни на что постороннее не отвлекаюсь…
Сородичи молча слушали молодого вожака. По выражению их копченных до черноты лиц Ичээни он улавливал, как чутко внимают они.
Расторопный сынишка Тонмэй, подобрав под себя ножки, сидел рядом и, весь превратился в слух.
– Хэ-хэ… – тихо засмеялся Дэгэлэн Дэги, почему-то поглаживая рукой лохматую голову. – Я так, как ты, Ичээни, не могу. Привык по своим тропам ходить…
Остальные ламуты оживились.
– Ты, Дэгэлэни, перенял манеру якутов. Часто сам езжу к ним и вижу, как они живут. У них нет таких высоких гор, как у нас. Веселый, певчий люд. По лугам, где попало, не ходят. Вот где тропы так тропы! – Ичээни заговорил быстро, глядя на своего сородича.
Дэгэлэн Дэги означает Быстрокрылая птица. Когда без «Дэги», то зовут просто Дэгэлэни.
О Дэгэлэн Дэги есть еще занимательная история, достойная внимания… Она произошла, когда Ичээни жил далеко у других ламутов.
Но об этом в другой раз, когда появится удобное время.
* * *
Ичээни не спеша поднялся к ущелью, где на днях услышал тарбаганий свист. Пока поднимался, вспотел. Солнце щедро лило теплые лучи на морщинистый склон сопки. Одну из несчетных сопок на дальних подступах Гольца Тонмэй. Отсюда берет начало священная земля. Вокруг стоит тишина, будто и не было ночной грозы.
Когда охотник осторожно шагал по гребню ущелья, вновь раздался знакомый тарбаганий свист. Ичээни остановился. Оперся о березовую палку и стал внимательно всматриваться в темные каменные глыбы. На одной из глыб увидел взрослого тарбагана. По всему видно было, как он наслаждался солнечным теплом.
Ламуты этих зверьков по-своему называют чамак. У них теплая, пушистая шкурка. Якутские купцы охотно покупают их, меняют на чай и табак. Из этих шкурок ламутские мастерицы шьют зимние шапки, тонкими полосками украшают края торбазов, рукавиц и других вещей.
Вслед за уямканом, снежным бараном, этот редкий зверек с давних времен был достоянием каменных ущелий Гольца Тонмэй. У каждой тарбаганьей семьи есть свои излюбленные каменные крепости, где они пережидают опасность. Внизу, под каменными валунами, виднеется узкая полоска зеленого луга со звонко журчащим ручейком. В летнее время тарбаганы спускаются сюда на водопой. Осенью до первого снега здесь относительно тепло. Тарбаганы всей семьей роют себе зимнее жилище, в котором засыпают на ночь. Такое жилье по-ламутски называется бута. Глубина зависит от количества зверьков. В одной бута залегают до десяти-двенадцати особей. Это одно семейство, в котором самец, самка и детеныши. Подросшие зверьки начинают вести самостоятельную жизнь. Тарбаганы умные зверьки. Удивительно любопытны, но и весьма осторожны. Чуют любую опасность.
Они тщательно готовятся к зимней спячке. Дно бута застилают толстым слоем зеленой травы. Работают усердно, как муравьи. Залегают не как попало, а в определенном порядке. В самом низу, то есть на дне, первой залегает самка – мать детенышей. На нее ложится один из детенышей, затем второй, третий, так друг на друга. А на самом верху устраивается самец – отец семейства. Он же закрывает вход толстым травяным слоем. Первая же пороша накрывает жилище снежным покровом. Если охотник ранней осенью не приметил бута, то зимой под сугробами ничего не заметит, пройдет или проедет на верховом олене мимо, не подозревая о спящих под землей зверьках.
* * *
Ичээни не переставал удивляться таинству жизни. Вот, к примеру, эти тарбаганы. Казалось, что он знает их, как свои пять пальцев. На деле же совсем не так. У тарбаганов свой неведомый мир.
Ламуты охотятся на тарбагана не только ради теплой нарядной шкурки. Тарбаганина – отменное лакомство. Варят мясо тарбагана долго и едят, остудив. До варки отделяют мясо от жира. Используют жир при простудных заболеваниях. Растопив, натирают грудь и спину. В зимнее время жир
