Песочные часы - Данило Киш
Составьте отчет о суде над автором письма, исходя из предположения, что он принял рискованное предложение смолоть свое зерно без разрешения, на мельнице некоего Розенберга, владельца паровой мельницы в Бакше.
Как нам стало известно от нашего корреспондента, на днях Особый суд в Суботице слушал дело об уголовных преступлениях, совершенных группой еврейских торговцев, — сокрытие налогов, торговля запрещенным товаром, взятки и нажива на войне. Главный обвиняемый, господин Э. С., ст. ж/д инспектор на пенсии, признал, что в сговоре и по наущению господина Джулы Бороски, также известного под прозвищем Жорж, покупал у крестьян зерно по жульнической и мошеннической цене в 20 пенгё за метрический центнер, а затем эту же пшеницу отвозил на мельницу господина Розенберга, владельца паровой мельницы, проживающего в Бакше, который ему эту пшеницу молол без разрешения, в результате чего обвиняемые получали материальную выгоду, причем за счет наших трудолюбивых крестьянских рук и крестьянского пота.
Как бы выглядела часть статьи, имеющая отношение к некоей госпоже Ребекке?
Госпожа Мария, ранее Ребекка, — которую обвиняемый Э. С. называл Мария-Антуанетта, — его племянница, — заявила суду, что не считает себя виновной в смерти своего родственника и его семьи. Появившись в зале суда в черной шляпе с вуалью, с веером в руке, госпожа Ребекка не смогла убедить ни суд, ни присяжных в искренности своей боли.
33
О чем можно догадаться на этом месте в рукописи черновика, написанного карандашом?
Эффект сейсмических явлений от скорого поезда на перегоне Ленти — Нови-Сад.
Что представлено на фотографиях в купе первого класса?
1. Над его сиденьем: паннонский пейзаж. Бескрайняя, покрытая снегом равнина, кое-где выглядывающие из-под снега черные полосы вспаханной земли, а на переднем плане, в правом нижнем углу, голое корявое дерево, на котором сидят черные замерзшие вороны. Наискось, почти по диагонали, и за пределами картины, толстые телеграфные провода с налипшим на них снегом, примерно шесть-семь, с левой стороны они на самом краю фотографии соединяются с белыми, похожими на груши, изоляторами. Этот первый план (провода и белые фарфоровые изоляторы) размытый и неточный, предметы почти прозрачные, поэтому зритель в первый момент абстрагируется от них, а его взгляд сосредоточивается на сером зимнем пейзаже, на заднем плане.
2. Напротив пассажира, развалившегося на бархатном сидении: панорама какого-то города с виднеющимся вдали собором, а на переднем плане насыпь с рельсами и какие-то лачуги. На заднем плане равнина и колодезный журавль, далеко. С левой стороны, также на втором плане, какие-то ямы и что-то, похожее на кирпичный завод, а рядом с ними большая, неспешно текущая река, которая пересекает всю правую часть картины и впадает в нижний правый угол под деревянной рамой.
3. Слева от места, на котором сидел пассажир, слева и сзади: на переднем плане море и пирс с маяком; у пирса рыбацкая лодка, привязанная к каменному кнехту, а с другой стороны точно такая лодка приближается к пирсу, рассекая воду по плавной дуге. На втором плане, за пальмами, домики с крышами из гнутой черепицы, а вдалеке высокие серые горы, вдоль которых вьется узкая дорога; над ними светлое небо, на нем два-три облачка. Где-то в середине пирса, на одном из швартовочных кнехтов, сидит человек, сфотографированный со спины. Человек немного сгорбился и наклонился вперед. На голове у него соломенная шляпа, сдвинутая назад, а между раздвинутых коленей он держит трость, или, может быть, удочку.
4. Слева от места, на котором сидел пассажир, налево и напротив: опять панорама какого-то города с собором. Может быть, это тот же самый город и тот же собор, как и напротив зрителя, но в другом ракурсе. Теперь собор хорошо виден в правой части фотографии, и колокольня, и кружевная розетка над арочным входом. Двери собора распахнуты настежь, и на входе просматривается какой-то силуэт, на который падает тень портала. Невозможно понять, это мужчина или женщина. Стрелки часов над высоким готическим окном показывают три. По всему видно, три пополудни. Улицы пусты. Кроме силуэта в тени портала, на улице находится только один человек, это, судя по всему, уборщик, потому что у него в руках какой-то инструмент, возможно, лопата, которой он до этого момента чистил снег, наваленный рядом с ним большой кучей. На мутном темном небе черное облако, опустившееся на готические здания, хорошо видные на втором плане, с арочными окнами и дверями, которые сейчас закрыты, как закрыты и ставни на окнах. На первом плане какая-то площадь и видно несколько голубей, что-то клюющих в снегу. Похоже, они не чувствуют никакой опасности. Или знают, что собака, которая тащится за телегой, груженой мебелью, не обратит на них никакого внимания. Телега проезжает под арочными воротами готической постройки. В повозке сидят двое, один в шляпе, а другой в шапке, это, разумеется, извозчик. Трудно рассмотреть, чем нагружена телега. Видны только какие-то дугообразно изогнутые панели. Вещи перевязаны веревкой, но не укрыты. В данный момент телега находится рядом с каким-то памятником, поэтому головы лошадей полностью заслонены телом этого великана, лошади же идут в направлении собора, налево. Памятник виден сбоку. На мраморном постаменте человек, занесший правую ногу, а тяжесть тела перенесена на левую. Правая рука воздета в патетическом жесте, а палец повернут к шпилю башни или к небу. На нем кафтан, или длинное пальто, или шинель. Пелерина, наброшенная поверх кафтана, трепещет бронзовыми складками, следуя за веерообразным взмахом руки. На плечах и на постаменте белеют кучки только что выпавшего снега. Или же это какой-то голубь, почти неразличимый на фоне пятен снега, спорхнул на угол постамента, рядом с ногой великана. С этой стороны площади, совсем наискось, и немного мутно, видны рекламные панно, на которых можно прочесть надписи: Astra, Royal, Фото, и еще какие-то, теряющиеся в тумане.
Как теперь видит себя автор письма, вернувшись во времени на какие-то пятнадцать дней назад, а в пространстве — примерно на двести километров от фиксированной точки, в которой он находится сейчас?
Как он трясущимися руками собирает свои бумаги со складного столика у окна, в вагоне первого класса, место 126, и, как запихивает бумаги в портфель, между бутылкой пива и бутербродами с вяленой селедкой, которые дала ему с собой его сестра Берта, завернув их сначала в почтовую бумагу в клетку, а потом в газету, и как он все время возится с мельхиоровой застежкой, которая никак не защелкивается.
Кто
