Правила Лебядей - Елена Ровинская
– …я же не шлюха какая-то! – горячилась девушка. – Мы две недели встречаемся, ты мог уже все понять…
Олег молча думал, что порядочные девушки отличались от проституток лишь тем, что сперва давали авансом, а затем вдруг выкатывали счет.
– Что понять?
– У нас с тобой отношения?
– Нет, у нас с тобой хрень собачья, – сказал Олег. – Ты ни хера не умеешь готовить, ты не работаешь, не учишься и все, что ты можешь, это таскаться на маникюр.
Эти беседу, плюс-минус требование, он вел уже в третий раз и ему наскучило. Лучше снять проститутку, чем таскаться по клубам, пытаясь найти жену. Это Макс удружил: расписал ему всю прелесть ночной охоты. И как-то позабыл уточнить, что с утра, «трофеи» ему помогали выпроваживать прочь его же соседки.2
Сидя на кухне, он мрачно смотрел за тем, как Сонечка и сестра в четыре руки накрывают для него завтрак.
– Так как мы, тебя никто на свете любить не будет, – ворковала Сонечка, притворившись, словно не она советовала ему завести подругу.
– Современная молодежь ни на что не годится! – поддакивала Ангела, притворяясь, что не ревнует к двадцатилеткам из-за их возраста.
И Олег притворялся, что верит им. Дима и Макс объяснили ему расклад: девчонки никогда не потерпят рядом другую бабу. Что бы они ему ни советовали, они никогда и никого не примут.
После завтрака он прилег отдохнуть, а когда проснулся, все уже собирались ехать на «Заимку».
Краш
Поездка на мероприятие на «Заимке» стала крушением всех надежд.
Сперва Алена еще надеялась, что в новом статусе журналистки, сумеет под шумок приглянуться каким-нибудь богатым парням, но все это не сложилось. В Хабаровске была куча кучная красивых молодых девок, а ей, как ни крути, скоро двадцать восемь. И никому обычная журналистка не нужна.
Наблюдая за красивой, разодетой толпой, Алена изнывала от стыда и отчаяния. Как так случилось, что она – такая красивая, сидит тут одна? В поношенных джинсах и старой мужской рубашке. В облаке комаров?
Атласные топ и юбка, на которые она делала ставку, немой насмешкой лежали на дне ее рюкзака. Комары гудели, как вертолеты. Желудок сводило от голода. А вокруг нее веселились, ели и пили люди.
Будь у нее деньги вызвать такси, Алена вызвала бы. Но денег было в обрез. Горькую чашу пришлось испить до самого дна. Сначала, мимо нее, щебеча прошли Попова-Гаева и Злобина-Ровинская-Кан. От обеих за километр несло дорогущим средством от комаров, которым успела воспользоваться и Бонечка. Она уже успела наведаться к бывшей подруге и этим самым средством облиться. То, как все это произошло, Бонечка рассказала Алене.
Алена лишь покраснела еще сильней. Ей было стыдно, хотя они даже в молодости не особо дружили. Алена была в «упряжке» с Тамарой Шафранской, которую Бонечка терпеть не могла. Бонечка тогда жила со Злобиной и терпела ее.
Но вот Тамара уехала и живет в Москве, Злобина вышла замуж за олигарха, а Бонечка никак не могла осознать ту пропасть, что пролегла между ней и теми, с кем она начинала. Алена видела. Видела настолько отчетливо, что ее начало мутить от одного запаха, идущего от ее подруги.
Облака насекомых, казалось, разделяли презрение. Они отшатнулись от Бонечки и сосредоточились на Алене.
– …поедемте уже домой, – сказала вдалеке белобрысая Ангелина, видимо, отвечая на какой-то вопрос. – Я спать хочу, умираю.
– Когда ты уже наспишься? – карамельным голоском поддела Сонечка.
– Никогда, – сказала подруга, продевая руку сквозь локоть мужа.
И обе понимающе засмеялись.
Алена поморщилась. Будучи по природе холодноватой, она была уверена, что секс с мужем – это нечто, что можно делать только от безысходности. Чтоб не ушел. И делать вид, что ты от него в восторге. Она лишь не понимала, зачем делать вид, что в восторге, когда говоришь с подругой. Особенно, если это твой муж. Даже если Кан красивый и рослый, вряд ли он в постели хорош.
Не похож он на тех парней, которые хороши в постели. Вот его друг, тот да. Тот Блядво, за километр видно. Как и ее возлюбленный А.эС.эС.
Алена была достаточно опытна, чтобы знать: мужчины в постели редко меняют такт. Если что-то идет не так, они меняют партнершу. С женой, как правило, живут лишь ради детей, а Кан по рассказам Бонечки, прямо мечтал о детях. Делать вид, что твой мужик ого-го, да еще перед той, что спала с ним раньше? Это было в новинку. Положа руку на сердце, Алена решила, что это – особый сорт дружбы. Вроде, как у них с Бонечкой. Когда ты знаешь правду, но выворачиваешь ее наизнанку, чтоб другой угодить.
Саму Алену выворачивало лишь оттого, что, будучи не менее красивой, чем эти двое, она сидела совершенно одна. Голодная и никому на свете не нужная. Понимание подстегнуло гордость. Они здесь были со своими мужьями. Она – как нищая приживалка, которая норовит увести чужого. Алена встала.
Не беда, если у тебя нет денег. Беда, если ты при этом делаешь вид, будто есть… вместо того, чтобы раздобыть их.
Она огляделась в поисках Бонечки. Та, умильно скосив глаза, висела на руке Сониного мужа, который до смерти запугал Афонина. Выглядел Кроткий сурово. Он с радостью бы стряхнул ее, но намеков Богданова не понимала, а до грубости он пока еще не дошел.
– …найди себя работу, Богданова, – брезгливо цедил Сонин муж.
– Я нашла. Но мне за нее не платят. Что тебя стоит, Максимочка? Ты же добрый…
Во взгляде Кроткого были все чувства, кроме названного. Алене стало еще стыднее. Она извинилась перед ним взглядом и ткнула Бонечку в спину. Та не отреагировала.
– Элина, я ухожу. Если хочешь, можем одно такси взять, но… – она не договорила.
Богдановой явно было уже плевать.
Алена скорчила гримасу, которую та не могла видеть и сделала шаг назад, нечаянно врезавшись в кого-то спиной. Она подпрыгнула от неожиданности. Быстро извинилась и обернулась. За ней стоял парень. Опять блондин!
Стоял и смотрел на нее каким-то страшным стеклянным взглядом. В упор! Алена каким-то образом взяла себя в руки и не попятилась. Он был красив, как черт и пугал, как черт. Его красота казалась нереальной, но взгляд…
О, господи! Только обдолбанного нарка ей не хватает!
– Можно? – спросила она, поскольку обогнуть его не могла: блондин загораживал ей дорогу.
Поездка на такси без подруги грозила лишить ее денег на еду и жвачку, но Алена решила, что самоуважение – важней.
– Олег? – позвал Кроткий как-то осторожно и вежливо. – Олег, дай девушке пройти.
И, словно очнувшись, Блондин шагнул в сторону, чуть не упав в газон. Алена по инерции ухватила его за руку, а он, точно
