Дмитрий Сорокин - Виниловый теремок
Докурив, она откинулась в кресле, расслабилась, привычно вгоняя себя в транс. До такого высшего пилотажа, как контакт с аватарой в абсолютно сознательном состоянии, она еще не дошла.
-- Полковник?
-- Да, док. Что нового? Как мой майор?
-- Опять ненадолго приходил в сознание. Я имею в виду -- в сознание.
-- Что сказал?
-- Цитирую дословно: "Передайте полковнику -- у рыжей Кассандры фальшивая аура".
-- И все?
-- И все.
-- Добро. Звоните, если что... Надо бы проверить, нет ли на этой гребанной фирме рыжих Кассандр...
19. Лицом к лицу
После перестрелки в гараже Кассандра погрузилась в совершенно сомнамбулическое состояние. Ходила, а чаще сидела, с самым отсутствующим видом, примерно раз в час разражаясь очередным непонятным пророчеством. Садовник бросил все свои дела и не отходил от нее ни на шаг. Римма, Профессор и Повариха тоже старались помочь по мере сил. Пасечник, по своему обыкновению, ничем на территории Винилового Теремка не интересовался, кроме сведенных из деревни, по его словам, пчел, и его не было ни видно, ни слышно.
Когда настало десять вечера и Никита ушел выкрадывать диск из лаборатории, Римма сидела рядом с Кассандрой, тщетно пытаясь вернуть подругу в реальный мир. Свой скромный жизненных историй, сказок и пересказов сериалов она исчерпала час назад, и теперь устало болтала по принципу "что вижу -- то и пою".
-- ... уже совсем стемнело, и я практически ничего не вижу. Ни дерева того не вижу, ни дальше; потому не могу сказать, сидит ли там еще тот здоровенный рыжий котяра... Интересно, чего он забыл на этом дереве? И вообще странно: котов у нас, кажется, никогда не было, мне Никита говорил. Вот со двора уходит маячившая там последние полчаса тень, -- это как раз мой Никита по делам в город пошел...
-- Задуманному суждено осуществиться, -- все тем же бесцветным пророческим голосом сообщила Кассандра. -- Но большой ценою.
-- Кася, ты о чем? -- рассеянно спросила Римма, мгновенно прервав свой давно убаюкавший Садовника речитатив. Ермолай Михайлович встрепенулся, заозирался непонимающе.
-- Не пытайся ему препятствовать, тогда ты погубишь абсолютно все, -продолжала Кассандра. -- Он может утратить свободу, но это временно и абсолютно нестрашно. Ты должна помочь ему. Иди в мастерскую сновидений и уничтожь магический кристалл. Вскоре после этого все вы сможете обрести свободу.
-- Какой кристалл? Какую свободу?!
-- Вы все обретете свою подлинную свободу, когда Хозяин мастерской снов, что под уродливым цветком, останется один; либо пока вы не перейдете черту, -- произнесла Кассандра все так же ровно и безжизненно, после чего надолго замолчала. Римма выбежала вон.
Кассандра сидела на стуле, прямая, как палка, устремив взгляд в точку. Ермолай Михайлович горестно вздохнул:
-- Касенька, радость моя, что же это с тобой, а? Как же это? За что?! Что бы такого сделать, чтобы вернуть тебя... Боже, куда ты послала несчастную Римму? Ее же там убьют! Володю убили, а какой бугай был! Зачем ты ее туда отправила?
Из того, что Кассандра ответила, следовало, что, по крайней мере, хоть какие-то слова до не доходят:
-- Она должна увидеть кристалл. Лицом к лицу. Увидеть и уничтожить.
Миллион тревожных мыслей роился в ее несчастной голове. Постаравшись их упорядочить, Римма пришла к следующему: У Никиты все получится, но только в том случае, если она проберется в святая святых Энрике -- "Мастерскую сновидений" под "уродливым цветком"-антенной, и разобьет там какой-то магический кристалл. После этого означенный Энрике почему-то останется один, и наступит всеобщая полная и окончательная свобода... Вздохнув, Римма оделась как могла тепло -- то есть, насколько ей позволили скромные возможности ее гардероба, -- и вышла в сад. Огромный рыжий кот сидел прямо у дверей административного корпуса, и тщательно вылизывал лапу. Он посмотрел на Римму исключительно паскудно, отчего ей сделалось как-то не по себе, и захотелось вернуться назад. Пересилив себя, она пошла прямиком к гаражу. На пол-дороге оглянулась -- два светящихся, нереально зеленых глаза пристально смотрели ей вслед.
Разумеется, идти напрямик, через дверь, было бессмысленно -- там угадывались очертания кого-то весьма крупного, иной раз робкий лунный луч отражался от какого-то оружия, а прямо сейчас еще и тлеющий огонек сигареты яснее ясного указывал, что гараж надежно охраняется. Римма сбросила огромную телогрейку, чтобы не стесняла движений, спрятала ее за кустом. Медленно, крадущейся походкой, абсолютно бесслышно -- сказывались балетные навыки и маленький вес, -- она двинулась вкруг гаража, ища хоть какую-то лазейку, чтобы проникнуть внутрь. Дважды мимо проходили вооруженные люди, патрулировавшие территорию -- после вчерашнего к охране объекта относились более, чем серьезно. Всякий раз Римма падала, вжималась в землю, моля небеса, чтобы у громил не было хитрых приборов, позволяющих видеть в темноте. Обошлось.
Лазейка, как ни крути, была всего одна. Римма дважды обошла все здание, немало при этом рискуя, но других возможностей не было. Вентилляционный короб. Кто его знает, куда он ведет, но, кроме дверей и окон, иных путей внутрь гаража не было. Убедившись, что шаги охранников не слышны, Римма подтянулась (отверстие было на уровне ее роста), и медленно вползла в короб. Заползла за первый, чертовски крутой, изгиб. Можно отдышаться -- теперь ее не увидят. Чуть переведя дух, она медленно поползла дальше. Иногда удавалось заглянуть сквозь решетку в те помещения, через которые она проползала. Чаще всего там толклись вооруженные люди, и Римма, стараясь даже не дышать, ползла дальше. Наконец, она нашла небольшое вроде бы безлюдное помещение. Немалых трудов стоило вынуть решетку, да еще и не нашуметь при этом. А потом -- спрыгнуть с двухметровой высоты на пол.
Ничего особо примечательного комната собой не являла. Девственно чистый стол без каких-либо стульев вокруг, кожаный диван у противоположной стены. Две двери. Обливаясь холодным потом. Римма приоткрыла одну из них, выглянула. Освещенный коридор, через пару шагов поворачивающий направо. Прикрыв дверь, она подошла к другой, напротив. Эта дверь, надо сказать, выглядела посолиднее -- была и больше, и ручка золоченая, и кожей обита, или заменителем... Римма потянула за ручку -- и здесь открыто. Кабинет. Большой такой, с огромным столом, двумя компьютерами, кучей приборов непонятного назначения... Портативный дрим-рекордер в углу... В общем, понятно, чей это кабинет. Римма вошла, прикрыв за собой дверь.
Наручные часы пробили в неурочное время -- без двадцати одиннадцать. К тому же, вместо привычного "блям-блям" раздалось нечто, отдаленно напоминающее древний пионерский гимн "Взвейтесь кострами". Сначала Энрике позволил себе удивиться, а потом хлопнул себя по лбу и вывел на дисплей изображение с камеры в том кабинете, что в гараже.
-- Дура несчастная... -- пробормотал Энрике, поднимая телефонную трубку. -- что же ты наделала... Теперь мне придется тебя убить. Дура ты, дура...
За креслом была еще одна дверь. Едва заметная, без ручки. Римма нажала на нее, полагая, что дверь открывается вовнутрь, но та плавно отъехала в сторону. Открылся короткий и узкий коридор, упирающийся в еще одну дверь, полуоткрытую, как ни странно. За этой дверью была совсем уж крохотная каморка, опутанная проводами и уставленная мерно гудящими приборами. Но приборы Римму сейчас не интересовали вовсе.
-- Господи... Мамочка... Кошмар-то какой... -- бормотала она, прижав пальцы к губам, и изо всех сил стараясь не закричать от ужаса и не упасть в обморок. На стене была распята женщина лет тридцати-тридцати пяти. Она была абсолютно обнажена. Волос на голове не наблюдалось. Все ее тело, а, в особенности, голова было опутано мириадами тонких проводов, которые скручивались в жгуты, которые, в свою очередь, разбегались к разным приборам, и трубок разной толщины. В углу стоял массивный серый ящик с несколькими кнопками и парой стрелочных индикаторов. Все провода сходились в него, а от этого, видимо, самого главного прибора, уходил прямо в стену толстенный кабель. В сером ящике Римма узнала дрим-транслятор, который Энрике показывал ей в своей лаборатории полгода назад. Она снова посмотрела на распятую. Женщина была жива, вне всяких сомнений: грудь мерно вздымалась, веки подрагивали. Впечатление такое, будто она спит и видит сон. Вот только при этом не лежит, как все нормальные люди, а стоит, притянутая широкими блестящими браслетами и ошейником к стене.
-- Вот ты, значит, какой... магический кристалл... -- прошептала Римма, подходя к женщине. Та не отреагировала никак. Римма подошла к ней вплотную, привстала на мыски, прижалась лбом ко лбу спящей...
20. Прах к праху
... На нее обрушилось настоящее безумие. Она была одновременно и мужчиной и женщиной, и молодой и старой, и была в сотне мест одновременно, и испытывала одновременно все возможные чувства и эмоции -- от леденящего душу страха до оргазмического наслаждения...
