Михаил Белиловский - Нить непрерывная (Часть 2)
С невероятным усилием открывает наполовину пудовые веки и перед глазами... свисающая с потолка выгоревшая, с длиной бахромой, пыльная матерчатая люстра, на которую он раньше не обращал внимания. "Где я? Что со мной?"
Зачем он приехал сюда? Для чего? Какая сила позвала его на этот курорт, где он совсем один, наедине со своим горем и мучительными воспоминаниями? Ведь каждая улица, каждый камень этого южного города напоминает о потерянном навсегда счастливом времени, пригибает к земле, загоняет в смертельный тупик! Не нужно было этого делать. Лучше было бы вернуться после командировки прямо домой. Там можно быть на людях, невольно слушать их и говорить с ними, притупляя таким образом душевную боль.
На самом деле, он жаждал этих мук, как искупление вины. Вины в том, что его жизнь продолжается. И вместе с тем, словно человек, на котором загорелась одежда, он отчаянно метался с места на место в инстинктивной попытке сбить на ходу огонь, безжалостно поглощающий жизненные силы, не зная, как и каким образом смирить чувство вины с необходимостью жить.
Что его привело сюда? Как он оказался здесь, в этом убогом помещении, на старой скрипучей кровати с раздражающими чужими запахами? Чего он ждал? На что надеялся? Может, надеялся обрести немного тепла и радости в радушных воспоминаниях, чтобы хотя бы чуть - чуть растопить смертельный холод души, скованной в беспощадных тисках черного траура...
Этот южный, знакомый ему солнечный городок в окружении всех семи чудес света. Широким полукругом раскинулась голубая бухта с многочисленными на берегу пляжами, причалами, ресторанами, кафетериями, кинотеатрами и прочими заведениями для отдыха и развлечения приезжей публики. Пляжи, обласканные теплыми прозрачными волнами, большую часть дневного времени освещаются здесь солнцем со стороны залива. Зеркальная водная гладь отражает в удивительном сочетании морских и небесных красок демоническую красоту мира.
Словно озорные дети носятся в голубом просторе веселые летние облачка, играя солнечными лучами и любуясь, как от этого ежеминутно меняются цвета и оттенки земного и морского ландшафта.
В предвечерний час у пирса, в прозрачной глубине моря проходят мимо целые косяки мальков, поблескивая своими серебристыми спинками. Один за другим они тянутся с интервалом в несколько минут и по одному и тому же пути, словно начертанному никому неведомым разумным существом.
А воздух..., целебный воздух с моря и гор! С первого его глотка человек словно рождается вновь. Возрастает зоркость взгляда, четкость мысли, изящней становится человек.
В противоположной от моря стороне, за амфитеатром города, величественные контуры далеких горных вершин - главного Кавказского хребта. Отроги гор спускаются вниз к морю. Когда море штормит, пляжи пустуют, а солнце, как ни в чём не бывало, светит и греет. Поход за город, к отрогам гор, открывает совершенно иной мир, другое представление о нашей планете. Могучие хвойные леса растут на скалистых породах узких глубоких ущелий, возвышенностей, и плоскогорий. Нередко можно видеть, как на вертикальном, скалистом обрыве стройная, высокая сосна впивается многочисленными своими корнями в щели монолитной каменистой глыбы. Еще больше поражает и изумляет эта картина при мысли о том, что там, где человек с первого взгляда и не предполагает, что в недрах мертвых скал могут быть питательные соки, удивительное по своей красе растение обнаруживает их и питается ими.
А чего стоит оказаться на гребне отрога гор и обратить свое внимание на соседнюю возвышенность. На дне глубочайшей между ними пропасти замысловатая нитка горной речушки. А дальше, приподнятый к зрителю, как бы для лучшего обозрения, залитый солнечными лучами гигантский склон соседнего гребня с лесным массивом и огромным полем, покрытым зелеными травами, кустарниками и горными цветами. Великолепие, мощь и красота захватывает дух и приводит в шоковое состояние.
Несколько лет тому назад они вдвоем приезжали сюда в отпуск и жадно ловили каждую минуту, чтобы насладится красотами этого уникального, неповторимого уголка Земли. Это были дни, когда каждый из них испытывал неописуемый восторг от увиденного и острое желание поделиться своими впечатлениями. Каждый новый день не был похож на предыдущий. Он приносил им новые радости, наслаждения, открытия.
Отпуск в этих краях был для них большим праздником, заслуженно дарованным им за месяцы упорного труда. Шагая рядом с ней по шумному приморскому бульвару, Владимир чувствовал, как возбужденно бьется ее сердце, а в унисон, но реже, его. И это напоминало ему воскресный перезвон двух колоколов в светлый праздничный день, целиком завладевающий всем окружающим пространством, когда упругие, низкие тона одного из них бережно несут на себе легкие, звонкие переливы другого, превращая окружающий мир в библейскую легенду...
Пока бальзам воспоминаний омывал светлой волной измученное сердце, где - то там, в солнечном сплетении, вновь и вновь накапливалась горечь. И слезы внезапно вырывались наружу, безжалостно возвращая его к своей трагедии. Они нещадно подавляли остаток его жизненных сил. В них звучала жгучая обида и безнадежность. И каждый раз ему казалось, что вот сейчас, наконец-то, этот приступ унесет с собой последнее дыхание его жизни и покончит с его невыносимыми страданиями.
Но, увы! К счастью или несчастью, когда горе человеческое слишком велико, душа не в силах слишком долго, непрерывно его нести. Усталость валила его с ног, и временами он впадал минут на пять - десять в иступленный транс. Очнувшись и мобилизовав остаток своей воли, он стремился к действию, пытался чем ни будь занять себя. На людях старался из последних сил быть собранным. Со стороны глядя, трудно было даже сказать, что его внутренний мир подавлен, надломлен.
На следующее утро Владимир медленно, не торопясь, разобрал свой чемодан, немного убрал в комнате, вышел во двор.
На город, со стороны моря, набегали темно серые облака. Они далеко вытягивались в длину. Местами между ними обнажалось небо. Через разрывы в быстро мчащихся облаках солнечный свет падал на землю. И со стороны моря можно было видеть, как по амфитеатру города перемещаются солнечное освещение, выхватывая отдельные места его улиц, домов и площадей. Временами моросил мелкий дождь, стояла влажная духота
В дальнем углу двора под навесом на крыльце сидела девчонка лет двенадцати. Короткий ситцевый сарафан свободно висел на ее худенькой нескладной фигуре. Видно она недавно приехала, - совсем еще беленькие непропорционально длинные руки и ноги. Скучный безразличный взгляд сквозь ниспадающий на лоб чубчик светло русых волос. В руке держит длинную палку, и время от времени постукивает ею по деревянным перилам. Поднятая к Володе склонённая набок головка и умные серые глазки выражали непритворное детское любопытство.
"Надо поговорить с ней, - подумал он. - Но о чем? Что общего у меня с ней? Она может испугаться от одного вида моего. В силах ли я хотя бы улыбнутся ей или пошутить?"
Хорошо бы затеять хоть какой ни будь разговор. Тем более с ребенком, душа которого, словно чистый лист с одними лишь солнечными напутствиями от бога на счастливую жизнь.
- Скучаешь? А друзья твои где? - Володя испугался своего хриплого отрешенного голоса.
- Я только вчера приехала с мамой. Ни с кем еще не успела познакомиться. А вы здесь отдыхаете? - охотно отозвалась она. Видимо, не прочь была развеять скуку.
- Да, тоже приехал отдохнуть. Как зовут то тебя?
- Соничка, - и тут же поправилась, - Соня.
- Море любишь?
- Я первый раз.
- Полюбишь. Море прекрасно. Плавать то умеешь?
- Я занимаюсь в секции плавания и бадминтона тоже.
- А ракетки у тебя есть?
- Есть, - оживленно кивнула она головой.
- Ну что ж, тогда поиграем, как ни будь.
- А что, сыграем, - в глазах вспыхнули огоньки. И далее скороговоркой, - Мы с папой играем. А потом он садится писать свою книгу. Он писатель. Остался в Саратове. С нами не поехал. Ему надо успеть сдать книгу в издательство.
- Вот какой у тебя папа!
Чуть было не поинтересовался, какие книги папа уже написал, но на всякий случай воздержался от этого вопроса.
Из ближайшего окна выглянула мама.
- Соничка, иди домой, девочка.
- Я сейчас, мама.
- Пойду к морю, - произнес Володя, поняв, что разговора больше не будет.
- Дождь ведь, дяденька.
- Ничего, дождик то иногда и теплый. Поздороваюсь с морем. Давно не видел.
- Постойте, а вы ведь не сказали мне, как вас звать.
- Зови меня "дядя Володя". Идет?
- Идет. - Соничка долго смотрела ему вслед
Он медленно поволок свое усталое тело к широко открытым воротам. Вышел на улицу и повернул в сторону моря.
Было многолюдно у магазинов, ресторанов, киосков. Погода не позволяла купаться и загорать. Володя пробивался сквозь сутолоку отдыхающего люда, жадно набрасывающихся на атрибуты южного курорта - знаменитые чебуреки, хачапури, форель кавказскую, вина грузинские - "Ркацители", "Псоу", "Твиши". Множество ларьков торгуют музыкальной продукцией, и вокруг них громко с заезженных лент раздается музыка Высоцкого, Токарева, Робертино Лорети.
