Даниил Хармс - Том 2. Новая анатомия
Человек в соломенном картузе предлагал свою помощь и говорил, что может по водосточной трубе забраться хоть на край света.
Старушка с маленьким лицом и таким большим носом, что его можно было взять двумя руками, требовала всех мошенников сдать милиции и лишить их паспорта, чтобы они знали, как мучать других.
Петров и Комаров, всё ещё держась за канат, говорили:
«Мы его не упустим! Теперь уж нет! Шалишь!»
В это время из ворот дома выбежал дворник в огромной косматой папахе, в голубой майке и красных резиновых галошах, надетых на рваные валенки. С криком: «Что тут случилось?» он подбежал к Петрову и Комарову.
Дворнику объяснили, что в четвертом этаже, в том вон окне, один человек задушил другого.
— За мной! — крикнул дворник и бросился в парадную. Толпа кинулась за дворником.
Петров и Комаров привязали канат к какой-то деревянной дуге, торчащей из-под земли, и говоря: «Ну нет, брат не уйдешь!» — тоже скрылись в парадной.
Добежав до площадки четвёртого этажа, дворник на секунду остановился, и вдруг ринулся к двери, на которой висела дощечка с надписью: «квартира № 8. Звонить 8 раз». А под этой дощечкой висела другая, на которой было написано: «Звонок не звонит. Стучите».
Собственно, на двери и не было никакого звонка.
Дворник встал на одной ноге спиной к двери, а другой ногой принялся колотить в дверь.
Народ столпился на площадке одним маршем ниже и оттуда следил за дворником.
Дворник бил ногой в дверь так усердно, и красная калоша так быстро мелькала взад и вперёд, что у старушки с длинным носом закружилась голова.
Но дверь не открывалась.
Человек в соломенном картузе сказал, что простым гвоздём берется открыть любой замок.
На что старушка с длинным носом сказала, что замки теперь стали делать так плохо, что ворам ничего не стоит открывать и закрывать их просто ногтями.
Тогда молодой человек с сумкой через плечо, из которой торчала свечка и хвост какой-то солёной рыбы, сказал, что французский замок легче всего открыть, если ударить его молотком по затылку. Тогда чугунная коробка треснет и замок откроется сам.
Этажом ниже Петров и Комаров объясняли друг другу, как маляр залез в окно, и как надо хватать человека, если у него в руках охотничье ружье, заряженное крупной дробью.
А дворник всё ещё продолжал бить ногой в дверь.
— Нет, не открывают, — сказал дворник и повернул на голове папаху задом наперёд.
<1934>
«Я родился в камыше. Как мышь…»
Я родился в камыше. Как мышь. Моя мать меня родила и положила в воду. И я поплыл.
Какая-то рыба с четырьмя усами на носу кружилась около меня. Я заплакал. И рыба заплакала.
Вдруг мы увидели, что плывет по воде каша. Мы съели эту кашу и начали смеяться.
Нам было очень весело, мы плыли по течению и встретили рака. Это был древний, великий рак, он держал в своих клешнях топор.
За раком плыла голая лягушка.
— Почему ты всегда голая? — спросил ее рак. — Как тебе не стыдно?
— Здесь ничего нет стыдного, — ответила лягушка. — Зачем нам стыдиться своего хорошего тела, данного нам природой, когда мы не стыдимся своих мерзких поступков, созданных нами самими?
— Ты говоришь правильно, — сказал рак. — И я не знаю, как тебе на это ответить. Я предлагаю спросить об этом человека, потому что человек умнее нас. Мы же умны только в баснях, которые пишет про нас человек, так что и тут выходит, что опять-таки умен человек, а не мы. — Но тут рак увидел меня и сказал:
— Да и плыть никуда не надо, потому что вот он — человек.
Рак подплыл ко мне и спросил:
— Надо ли стесняться своего голого тела? Ты человек и ответь нам.
— Я человек и отвечу вам: не надо стесняться своего голого тела.
<1934?>
«Американская улица. По улице ходят американцы…»
Американская улица. По улице ходят американцы. Направо касса, над кассой надпись «Мюзик-Холл, Джаз-оркестр М-ра Вудлейга и его жены баронессы фон дер Клюкен». Рекламы. К кассе стоит очередь американцев. На сцену выходит Феноров и озирается по сторонам.
Все американцы довольно обтрепанные.
Феноров — Это вот значит и есть Америка!.. Да! Ну и Америка!.. Вот это да-а!.. Эй, послюшайте!.. Вы!.. Это Америка?
Американец — Йез, Америка.
Феноров — Город Чикаго?
Ам. — Йез, Чикаго.
Феноров — А вы будите Американец?
Ам. — Американец.
Феноров — (басом) Вот ето да!.. А вон они, это тоже американцы?
Ам. — Американцы.
Феноров — (фальцетом) Ишь ты!., (ниже) Американци!.. (осматриваясь) А что, скажем, для примера, миллиардеры здесь тоже есть?
Ам. — Этого, друг мой, сколько угодно.
Феноров — А почему вот, для примера, скажем, вы миллиардеры и американцы, а ходите вроде как бы все ободранные?
Ам. — А это всё по причине так называемого кризиса.
Феноров — (фальц.). Ишь ты!
Ам. — Право слово, что так!
Феноров — (бас.) Вот ето да-а!..
Ам. — А позвольте вас спросить… кто вы сами-то будите?
Феноров — Да моя фамелия Феноров, а социальное происхождение — я хрюнцуз.
Ам. — Хм… И что же, парлэ ву франсе?
Феноров — (фальцетом) Чивоэто?
Ам. — Да по французски то вы калякаете?
Феноров. — Чиво не можем, того не можем. Вот по американски, етого сколько хош. Это мы умеем!.. А ты мне, добрый человек, скажи лучше, зачем эта вот очередь стоит и чего такое интересное выдают?
Ам. — Не зачем эта очередь не стоит и ничего такого интересного не выдают, а стоит эта очередь за билетами.
Феноров — (фальцетом). Ишь ты!
Ам. — Это, видишь ли ты, Мьюзик-Холл, и выступает там сегодня джаз-оркестр знаменитого мистера Вудлейга и его жены, дочери барона фон дел Клюкен.
Феноров — (басом) Вот ето да-а!.. Спасибочки вам!.. Пойду тоже билетик куплю. (Идет к спереди).
(Длинная очередь американцев к мюзикхольной кассе).
Феноров — Кто тут последний?
Субъект — Куда лезишь!.. Изволь в очередь встать!..
Феноров — Да я вот и спрашиваю, кто тут последний…
Субъект — Ну ты не очень то тут разговаривай!
Феноров. Кто тут последний?.. (Трогает за локоть барышню).
Барышня — Оставьте меня в покое, я вот за этим субъектом стою!..
Субъект — Я вам не субъект, а король мятных лепёшек!..
Феноров — (фальцетом) Ишь-ты!
Барышня — Ну, вы полегче, полегче! Я сама королева собачей шерсти!
Феноров — (басом) Вот это да-а!
Субъект — Хоть ты и королева собачей шерсти, а мне плевать на это!
Барышня — Подумаешь тоже, мятная лепёшка!
Субъект — Ах ты собачья шерсть!
Цирковой номер. Драка в очереди. Королева собачей шерсти расправляется с королём мятных лепёшек. Другие американцы скачат вокруг и кричат: — «Держу парей: Он — её!..»
Внутренность Мьюзик-Холла. Видна эстрада и зрительный зал. Двери распахиваются и в зал врываются ободранные американцы, с криком и гвалтом занимают свои места. Заняв свои места, все застывают и наступает полная тишина. На эстраду выходит конферансье-американец.
Конф — Лэди и джентельмэны! Мы, как есть американцы, то знаем, как провести время. Вот мы тут все собравшись, чтобы маленько повеселиться. А как вас, чертей, рассмешишь! Жуёте своё табак и ризинки и хоть бы хны!.. Нешто вас рассмешишь!.. Куда там!.. Нипочём не рассмешишь!..
Американцы — Ы-ы-ы!.. Ы-ы-ы! Смеяться хотим!
Конф — А как это сделать? Я знаю?
Американцы — (жалобно). Ы-ы-ы!..
Конф — Ну хотите я вам смешные рожи покажу?
Американцы — Хотим! Хотим!
Конф. показывает рожу.
Американцы — (громко хохочат) Хы-хы-хы!.. Ой умора! ой ой ой умора!
Конф — Довольно?
Американцы — Ещё! Ещё!
Конф — Нет, хватит! Сейчас выступит джаз-оркестр под управлением мистера Вудлейка…
Американцы — (хлопая в ладоши). Браво! Браво! Урра!
Конф — В джазе участвует жена мистера Вудлейка, баронесса фон дер Клкжен, и их дети!
Аплодисменты. Конферансье уходит. Занавес.
Голос Фенорова из зрительного зала:
