Михаил Салтыков-Щедрин - Том 7. Произведения 1863-1871
Большинство очерков «Признаков времени» обратило на себя внимание цензуры, а часть их имела сложную цензурную историю. В общем отчете Главного управления по делам печати за 1868 г., в течение которого появилось в печати большинство очерков, отмечено, что «статьи» Салтыкова, в ряду других материалов «Отеч. записок», принадлежавших перу Некрасова, Г. Успенского, Елисеева и др., «придавали мрачный колорит содержанию журнала, обнажая печальные стороны нашей исторически сложившейся действительности»[182].
Обвинения в «мрачном колорите» предъявлялись Салтыкову и критикой. Так, В. П. Безобразов на материале «Признаков времени» (а также «Писем о провинции») пытался доказать, что «Отеч. записки» в своем недовольстве существующим смыкаются с «реакционной печатью» и «не имеют никакой политической программы»[183]. В этом и подобных выступлениях[184]резко искаженно трактовался отказ Салтыкова от паллиативных мер «исправления» существующих учреждений и вынужденная необходимость для него вуалировать свой демократический и социалистический идеал.
Непонимание идейной глубины сатиры Салтыкова и его новаторских художественных исканий в создании широкоохватной сатирической концепции «времени» характерно и для той части либеральной критики, которая признавала удачными отдельные образы очерков — «легковесных», «хищников» и пр. Автор рецензии на первое издание книги «Признаки времени и Письма о провинции» А. С. Суворин («развязный малый», как назвал его по прочтении рецензии Салтыков в письме к Некрасову от 5 апреля 1869 г.) писал о слабости сатирика там, где «из области образов» он «переходит на почву размышлений»[185].
В полемике с либеральной критикой подлинное идейно-художественное значение очерков Салтыкова стремилась раскрыть демократическая «Искра» в статье «Щедрин и его критики». «В последние <…> пять лет, — писал в ней Скабичевский, имея в виду, таким образом, и «Признаки времени», — талант г. Щедрина развился до размеров, которые трудно было и предвидеть десять лет тому назад: из обличителя злоупотреблений становых, исправников и судебных заседателей он возвысился до сатирика общественных нравов». «Сатира г. Щедрина, бесспорно, приобретает с каждым днем все большее общественное значение»[186].
Весьма примечательна оценка «Признаков времени» в среде русских революционеров последующих поколений. М. С. Ольминский, перечитывая «Признаки времени» и «Письма о провинции», писал из тюрьмы сестре, Л. С. Александровой, 14 апреля 1897 г.: «Сила и значение его, вся его душа не в смешных местах, а в длинных «скучных» строчках». 27 апреля он восхищенно отзывался об очерке «Самодовольная современность»: «Конечно, смешного в этом очерке ничего нет; он очень важен для понимания основного, руководящего мотива деятельности Щедрина — требования класть в основу жизни широкие идеалы и протест против мелочей жизни. Обрати внимание на то, что он говорит о компромиссе. В другом месте он выражается еще короче: «Люди, деятельность которых основана на уступках, не уважаются». В этих восьми словах весь Щедрин»[187].
Завещание моим детям
Впервые — С, 1866, № I, стр. 167–184 (ценз. разр. — 15 янв. и 7 февр.).
Сохранились: 1) Часть наборной рукописи (начало очерка) — копия рукой Е. А. Салтыковой с авторской правкой, обрывающаяся на словах «…откуда восприяли они начало?» (абзац «Вначале земля наша…», стр. 12 наст. тома). 2) Полная корректура текста очерка в гранках С.
Очерк написан, судя по содержанию, не ранее середины января 1865 г. Время окончания работы определяется пометой Некрасова на наборной рукописи: «Совр. № 3, цицеро. Набирайте скорее и поместите в эту книжку. Некр.». Так как мартовская книжка «Совр.» прошла цензуру с большим опозданием — 22 марта и 21 апреля, — работа над первоначальной редакцией очерка могла продлиться до апреля месяца 1865 г.
Публикация очерка была отложена, очевидно, по цензурным причинам. И в 1866 г. Некрасов стремился уберечь его от цензурных искажений. 22 января он писал члену Совета Главного управления по делам печати В. Я. Фуксу, жалуясь на плохую подписку на «Совр.»: «…Хотелось бы поместить в 1 № рассказ Салтыкова. Г-н Мартынов <П. А., тоже член Совета Главного управления> нашел, что он может идти; только, очень уж много отметил фраз, требующих исключения или смягчения. Может, быть, вы взглянете снисходительнее. Будьте добры, просмотрите поскорее этот рассказ…»[188]
При сравнении наборной рукописи и корректуры с первопечатной публикацией обнаруживается вмешательство цензуры в текст С. Слова «ну и бунтовщик» были заменены на «ну и попался» (в С) и «ну и шабаш» (в изд. 1869); в настоящем издании восстановлен текст наборной рукописи и корректуры С (стр. 8 наст. тома). Соответственно слово «бунт» было заменено в С на «недовольство»; в изд. 1869 Салтыков восстановил «бунт» (стр. 8 наст. тома). Следы цензурного вмешательства заметны и в рассказе о штаб-офицере (стр. 16–17); в тексте С он именуется — «господин мужественной наружности» и «этот господин», а о службе его, вместо «командовал драгунским полком», сказано; «состоял… (пропускаю: где и чем)»; в изд. 1869 Салтыков восстановил доцензурный текст.
Также восстановлены были Салтыковым в изд. 1869 следующие места, изъятые в тексте С:
В абзаце «Пойдем ли еще далее?» — «увидишь, что знаменитые твои права <…> простая дыра!» (стр. 9 наст. тома; в С: «увидишь, чего стоят знаменитые твои права»).
В абзаце «Не думай, однако же…» — фраза «Я далек <…> для государства отяготительно» (стр. 11 наст. тома).
В абзаце «Когда служитель…» и след. — текст «Когда тебе нужно <…> козлиная борода!» (стр. 12 наст. тома).
Абзац «Оглядываясь кругом себя…» восстановлен в изд. 1869 с прибавлением только одной, последней фразы (стр. 14 наст. тома).
В абзаце «Заговорил ты, Пафнутьев…» — слова «о том, например <…> жемчужное зерно?» (та же стр. наст. тома).
В абзаце «Сейчас наведут это…» — три начальные фразы абзаца и текст «Ты скажешь <…>. Что̀ ж бомбардиры-то наши?» (стр. 19 наст. тома).
В абзаце «Вторым обстоятельством…» — слова «не та дисциплина <…> я так вздумал» (та же стр. наст. тома).
Начиная с абзаца «И после таких-то поступков…» и кончая словами «А прав не было!!» (стр. 20–21 наст. тома). Последний отрывок в настоящем издании печатается с поправками по корректуре С: вместо «брат отца Порфирия, прихода нашего иерея» — «отец Порфирий, прихода нашего иерей», вместо «брат иерея» — «иерей» (стр. 20).
Кроме возвращения к доцензурному тексту, в изд. 1869 Салтыковым была проведена стилистическая правка. В изд. 1882 очерк перепечатан без существенных изменений.
Тема очерка «Завещание моим детям» — социально-политическое бессилие и фальшь олигархической и либеральной дворянской оппозиции 60-х годов, разные оттенки которой персонифицированы в групповом образе Пафнутьевых, «заговоривших о правах».
Одним из конкретных поводов к написанию очерка послужила, возможно, история с адресом Московского губернского дворянского собрания Александру II от 11 января 1865 г. После земской реформы 1864 г. лидеры консервативно-помещичьей оппозиции в этом собрании: Н. А. Безобразов (см. о нем в т. 5 наст. изд. по указателю имен), гр. В. П. Орлов-Давыдов и предводитель дворянства Звенигородского уезда Д. Д. Голохвастов — подняли вопрос о необходимости создания в противовес земству, формально считавшемуся всесословным, совещательного «общего собрания выборных людей от земли русской», где главенствующая роль гарантировалась бы дворянству. Об этом и был направлен адрес Александру II, одновременно обнародованный в газете «Весть» (1865, № 4, 14 января). Однако царь адреса не принял, «Весть» была приостановлена на восемь месяцев, а 29 января последовал «высочайший рескрипт» на имя министра внутренних дел П. А. Валуева, в котором Александр II заявил, что право «постепенного совершенствования» государственного устройства «принадлежит исключительно» ему и «неразрывно сопряжено с самодержавною властью»[189].
Салтыков высмеивает в очерке подобные дворянские претензии на особые «права» — привилегии по рождению, воспитанию и образованию и т. п.[190], показывая в то же время эфемерность этих «якобы прав» в условиях произвола абсолютистской власти — «начальства». Здесь также продолжена начатая Салтыковым в статьях 1863–1864 гг. критика выступлений либерально-консервативной публицистики о роли дворянства в «бессословном» земстве, о «сближении сословий».
