Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

штат Нью-Йорк и к вечеру были уже возле города Сиракьюс. Съехав со скоростной магистрали вниз, в центр города, Отто стал кружить по улицам. Это был пыльный и грязный город, в центре большие каменные дома, пустые, с разбитыми окнами, повсюду следы запустения. На окраине города дымили большие металлические заводы, где, как знал Отто, дела теперь шли плохо, поэтому тут было много безработных, очередей за супом и работников социального обеспечения, которые пытались удерживать людей подальше от наркотиков. Я спросил, насколько хорошо Отто знает этот город. Он сказал, что лишь проезжал через него несколько раз; город негритянский, передвигаться по нему белому человеку было небезопасно. Вдруг мы оказались в районе, где были одни только чернокожие, они бездельничали средь бела дня, стояли группами на углах улиц и в порталах подъездов. Когда мы вынужденно остановились у светофора, к нам подъехала старая американская «телега», полная молодых негров. Отто велел мне запереть дверцу изнутри, сам он запер дверцу со стороны водителя и закрыл окошко. Достав из-под сиденья водителя резиновую дубинку, он дал ее мне и приказал безжалостно бить ею любого черного, который попытается вскочить на подножку нашей машины, конечно, кроме полицейских. Однако атаковать нас никто не стал, и ни одного полицейского я не видел. По тону Отто было ясно, что он действительно боится, я держал дубинку в руке и обдумывал, как действовать ею в кабине, чтобы удар получился сильным.

Когда выехали из негритянского района, я попросил Отто остановиться где-нибудь, откуда я мог бы позвонить, но он не хотел ни на минуту оставаться в городе, устремился на скоростную магистраль и погнал на север. Проехав десяток миль, мы увидели указатель к мотелю «Холидей-Инн», и Отто счел, что можно заехать во двор этого мотеля, принадлежащего знаменитой сети гостиниц, и оставить машину на время, пока поедим. Площадка, отведенная под стоянку, была заполнена. Отто оставил автопоезд посреди двора, заняв место по крайней мере пяти легковых машин.

Мы заперли дверцы кабины, Отто проверил заднюю дверь прицепа, не взломали ли ее на остановке у светофора в городе, послушал, как работает холодильная установка, и решил, что все в порядке. Мы пошли в мотель. Лишь у двери мотеля до меня дошло, что все еще держу резиновую дубинку в руке, мы вернулись к машине, и я оставил дубинку там. Даже Отто не верил, что она понадобится мне в зале ресторана.

У портье мы спросили, где тут можно поесть, и нам объяснили, как пройти в зал. Это было большое помещение, левую половину которого занимал бар, в правой половине стояли столы. Мы направились к ним. Официант принес нам меню, сказал, что можно получить еще комплексный обед, и показал тележку с салатами посреди зала. Мы решили пообедать, Отто спросил, поведу ли я машину вечером, и в ответ на мое обещание заказал себе пива. Мы посмотрели меню и заказали горячую еду. Я решил после обеда позвонить в Финляндию, по мнению Отто, мы могли позволить себе что угодно, времени у нас теперь было полно, поскольку нагрузить нас в Монреале мясом могли лишь утром. Мне хотелось употребить эту ночь на то, чтобы выспаться, и я сказал об этом Отто. Мы взяли салаты с тележки и ели их в ожидании горячих блюд. Отто взял себе еще пару банок пива. Поев, мы пошли к портье и поинтересовались, как позвонить в Финляндию. Портье спросил, в каком штате находится Финляндия, и нам пришлось объяснить, что Финляндия — независимое государство в Северной Европе и что оттуда родом все знаменитые хоккеисты, которых сейчас считают лучшими игроками этой части света. Портье велел назвать хотя бы одного. Мы в один голос назвали Ярри Курри. Портье хорошо знал его и сразу же рассказал нам, сколько очков набрал Курри в НХЛ.

Портье дал нам ключ от свободной комнаты, сказал, что и мне будет так спокойнее говорить, и ему легче выписать счет за разговор из номера. Он пообещал, что не поставит в счет пользование номером, если мы не будем ложиться на постели под одеяла и не тронем полотенца в ванной. Я пообещал к ним не прикасаться, получил ключ и, пока шел в номер, высчитал, что в Финляндии уже десять часов вечера. Отто остался в вестибюле читать газеты.

10

Я вошел в номер и закрыл за собой дверь. Аппарат стоял на столике между кроватями, я нашел в бумажнике номер телефона и принялся звонить. Ответил Раймо. Он ничего не слыхал ни о Кайсу, ни о ее возвращении в Финляндию и сперва не поверил мне, думая, что Тимо и Тапани хотели меня разыграть. Я не стал долго разглагольствовать, сказал, что везу груз в Канаду и вернусь в Лейк-Уэрт через несколько дней. Раймо обещал позвонить, если что-нибудь услышит о Кайсу. Я спросил, по какому это номеру он собирается позвонить. На это он не нашел что ответить.

Я попросил у него номер телефона брательника в Вааса, Раймо долго искал его и, наконец, продиктовал. У меня не было ручки, и я чиркнул спичкой, дал ей немного погореть и стал записывать номер образовавшимся угольком. Пришлось зажечь несколько спичек.

Раймо велел мне звонить, сказал, что послал в Лейк-Уэрт письмо, которое, может быть, уже ждет моего возвращения. Я испугался и спросил, о чем это он успел написать, но он успокоил меня, мол, в письме его идеи развития ковроткацкой фабрики. Я сказал, что это теперь полностью его дело. Он велел бросить письмо в корзину для мусора, если я не найду в нем ничего разумного. Мы попрощались, я попросил передать приветы родственникам. Особенно матери.

Я позвонил в Вааса. Трубку взял брательник, сказал, что Кайсу у них и пробудет еще несколько дней. Я спросил, зачем он в мое отсутствие позволил Кайсу улететь в Финляндию. Он стал уверять, будто предупредил женщин, что отъезд Кайсу к добру не приведет, но не мог же он силой воспрепятствовать Кайсу покинуть Лейк-Уэрт, не бить же беременную женщину. Я попросил позвать Кайсу к телефону, брательник сказал, что женщины в сауне, но пошел звать. Я настроился на ожидание.

Кайсу пришла к телефону почти сразу же и, тяжело дыша, весело прокричала приветствия из Финляндии и из Похьянмаа. Я спросил, зачем она сбежала из дому, не было ли у нее мысли покинуть меня навсегда и не придется ли мне в следующий раз вести с нею переговоры через адвоката. Кайсу рассмеялась, сказала, что