На расстоянии дыхания, или Не ходите, девки, замуж! - Ульяна Подавалова-Петухова
Практически одного роста. Отдавшиеся музыке. Инна шла за Вадимом, закрыв глаза. Она словно прислушивалась к нему, к едва заметным посылам этих пальцев. Вот они приподнялись, и Вадим стал ее разворачивать. И она послушно сделала шаг вперед и поворот, а потом еще шаг и поворот, а потом и назад, выполнив красивый высокий «рыбий хвост» — выброс ноги назад. И он тут же притянул ее к себе. Вновь щека к щеке.
Стилист не знал не то что названий фигур, сейчас он даже не мог вспомнить выученных шагов. Он просто шел, стараясь следовать в такт любимой музыке, и девушка послушно шла за ним. Но сейчас, рядом с ней, он вдруг почувствовал, что она — его женщина. И он хотел показать, насколько она хороша! Насколько она талантлива. Вот если бы Инна сейчас здесь была не с ним, а с Артуром! Она бы такое показала! Такое смогла! Это он, Вадим, ничего не умеет…
Но все эти мысли терзали его лишь полминуты. Он успокоился, задышал ровней, чуть шевельнул руками, будто пытаясь поднять девушку. Она всё поняла! Раз и оторвалась легко от пола, обхватив рукой за плечи и закинув ногу ему на бедро. Рука парня скользнула по латексу вверх... В зале кто-то громко выдохнул… Вадим сделал еще пару шагов назад и поставил партнершу на опорную ногу. Инна выпрямила ногу, убирая ее с бедра мужа, подняв высоко, благо разрез позволял. А мужчина раз — и развернул девушку к себе спиной. Его рука, лежащая на ее талии, на фоне белой блузы выглядела очень смуглой. Вадим опустил левую руку, и в то же мгновение почувствовал, как Инина ладонь легла на его бедро. Они скользили по залу, и он видел опущенные ресницы своей жены. Ни он, ни она не смотрели в зал. Будто там и не было никого.
И Романов вдруг отпустил от себя девушку, а потом стал разворачивать ее к себе. Она, повинуясь ведению, чуть присела, делая широкий медленный круг ногой по полу. И когда она почти совсем развернулась к мужу, он дернул ее резко на себя и вверх. Девушка, казалось, взлетела. И в этот момент он увидел ее глаза. Жена смотрела на него так, как не смотрела никогда. Словно это и не он был, а другой человек. Человек, которого она любила. Рука стилиста лежала на ее бедре, и под пальцами он чувствовал атлас кожи. В этот момент Вадим забыл, что хочет победить. Он просто хотел танцевать это невероятно сексуальное танго.
И что-то изменилось. Даже в воздухе. В движениях вибрировала страсть. Она плескалась в глазах и посылах тела. И дыхание девушки на его щеке, и трепещущая от него прядка, выпавшая из прически. И он впервые чувствовал ее всем телом. Натянутая как струна. И в то же время мягкая, податливая, послушная. Его Инна.
Медленно. Горячо. Словно им некуда торопиться. Словно они и не танцевали вовсе, а узнавали друг друга. Словно они парили.
Парили на недосягаемой для всех высоте…
Он никогда во время танца не смотрел партнерше в глаза. Сейчас он будто боялся потерять зрительный контакт. Его руки скользили по ее телу. И она сама притягивала эти горячие ладони. Инна настолько доверяла мужу, что в прогибе коснулась рукой пола. А когда он поднял девушку и ее прохладные пальцы легли на его щеку, она вдруг зажмурилась, не в силах сдержаться от нахлынувших чувств. Вадим притянул ее к себе, и прижался лбом ко лбу. Она замерла, и он вместе с ней…
Еще два аккорда и музыка стихла.
Пару секунд в зале звенела тишина, а потом на супругов обрушился шквал аплодисментов. Инна даже вздрогнула и предприняла попытку оглянуться. Муж не дал. Прижал ее к себе, так крепко, что она слышала, как ухает в груди его сердце.
— Горько! — вдруг кто-то выкрикнул из зала.
— Горько! Горько! — поддержали другие.
— Горько! — громче всех кричала Нонна, хлопая в ладоши.
Инна испугалась. Вадим это уловил. Он посмотрел в глаза жены и вновь обнял.
— Не обращай внимания, — сказал он на ухо.
Но толпа распалялась всё больше. К ним присоединились официанты и служащие кухни, которые, оказывается, тоже не пропустили ни па этого танго.
— Романовы! Хватит ломаться! Целуйтесь! — скомандовала Нонна.
Вадим опустил глаза. Инна была бледна. Прядка, вырвавшись из плена, дрожала от дыхания. Девушка подняла на него взгляд, и Романов растерялся. Такой он ее не видел. Он притянул ее к себе еще ближе и обжег губами приоткрытые губы жены. Девушка дрогнула в его руках, но мужчина не отпустил, он будто пробовал ее на вкус. Нежно, осторожно.
По-настоящему.
Такое не сыграть.
И губы дрогнули в ответ. На мгновение, на пару секунд, но сердце вспыхнуло, как сухая солома, куда обронили искру. Но Инна вырвалась из рук и убежала, пряча от всех глаза. Вадим был словно оглушен.
Он слышал крики коллег, но будто через наушники.
Он видел знакомые лица, но словно через рифлёное стекло.
Он посмотрел на свои руки, не понимая, что же произошло. А потом осознал: Инна, его Инна, ушла. Убежала. И не глядя на людей, он побежал за ней. Вслед ему улюлюкали и свистели.
Он пролетел через кухню, кто-то ему даже указал, куда именно побежала Инна. Он врезался в дверь служебного входа, но она была закрыта, будто с той стороны ее чем-то подперли. Вадим ударил еще раз.
— Инна! — позвал он громко.
— Уходи! Иди в зал! — раздалось сбивчиво по другую сторону.
— Инн! Ты с ума сошла? Сейчас же зайди внутрь! Ты только выздоровела!
— Вадим! Вадим, уйди. Уйди, прошу! И я зайду. Я не хочу видеть… сейчас… я не хочу видеть тебя… Прошу! — с каким-то отчаянием проговорила она, и Романов растерялся.
Он отступил на шаг. Сердце клокотало в висках. На нем была тонкая рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами, и здесь, в тамбуре, ему было свежо. Но Инна сейчас стояла за дверью. На крыльце. В тонкой блузке.
— Ладно, я ухожу! Заходи,
