Океан - Лара Тополева
Клавдия поднялась наверх и деликатно постучала в комнату, которая служила офисом для Елены.
– Леночка, прошу прощения, я кофе приготовила, не хотите свеженького выпить с ватрушкой?
– Спасибо, Клавдия Петровна, с удовольствием, сейчас я спущусь.
Клавдия красиво накрыла на стол и была прямо сама любезность: поинтересовалась здоровьем хозяйки, успехами в фитнесе и танцах, а потом уж приступила к главному.
– Вы меня простите за бестактность, я только вникаю в американскую жизнь, вижу, что вы много заняты, весь день расписан, но на работу в офис не ходите, то есть вы не работаете?
Елена весело рассмеялась и сообщила скисшей Клаве, что она работает, как же иначе, в должности Sales Software Enginееr (инженер по программному обеспечению, ответственный за продажи), а потом долго пыталась объяснить свои обязанности на русском. Но мысли Клавдии витали далеко.
– И хорошо такая работа оплачивается? – наконец спросила она.
Елена улыбнулась.
– Дорогая Клавдия, такие вопросы в Америке не считаются приличными. Но вам я признаюсь, что моя зарплата состоит из шести цифр[10].
«Шесть цифр, – подумала она, – значит, по меньшей мере сто тысяч долларов в год! А может, и больше. Вот как надо в Америке деньги зарабатывать! А нашей дурочке только на печку с булочкой!» Она с нетерпением ждала выходных, чтобы поделиться новой информацией с сыном.
В пятницу вечером Алекс признался матери, что Алину отправили на три недели домой, в неоплачиваемый отпуск, и обещали позвонить после Нового года. «Да уж, позвонят они ей, – думала Клавдия. – Небось, рады, что сбагрили такого ценного работничка. А если не подсуетиться, так она вообще из дому не выползет, а только грязь будет разводить своей мазнёй. А она мне тут совершенно не нужна с утра до вечера».
Нужно было срочно донести сыну преимущества выдворения невестки из дома на полную рабочую ставку.
– Смотри, сына, здесь, в Америке, все лямку тянут. Я вот в возрасте, и то в чужой семье в наймах работаю, чужим детям попы подтираю да есть готовлю, а она, молодая, здоровая, не может себе работу найти? Нельзя ж человеку без дела сидеть. А то ни тебе деньги заработать, ни стряпнёй заняться. Вон вчера я слышала: она как из супермаркета приехала и сразу давай тебя дёргать: «Саша, Саша, помоги!» Да что ж она беспомощная такая, что даже сумки с продуктами поднять не может? Я твоего отца даже пылесосить помочь никогда не просила – сама и диваны двигала, и кровати, и буфет. Зато всегда чисто в доме было.
Алекс буркнул что то насчёт Алининых рук с профессиональным синдромом carpal tunnel[11], но тут же пожалел.
– Руки слабые… Да как она с такими руками ребёнка поднимать будет? И вообще, большой вопрос, сможет ли она его родить?
– Мама… – простонал Алекс.
Клавдия решила, что на сегодня, пожалуй, достаточно.
– Но ты же её любишь, любишь ведь?
На этот раз Алекс промолчал.
Глава 14
В середине декабря Клавдия вернулась домой. В городе царила предпраздничная суета. Пустыри загромоздились свежедоставленными ёлками на любой вкус и цвет – с эффектом инея, неоновыми или даже всех цветов радуги.
В магазинах толпы людей скупали обязательные подарки на Рождество. Вы приготовили подарки своим членам семьи? А друзьям и коллегам по работе? А домашним питомцам? А уборщицу и садовника, конечно, забыли? Реклама подгоняла – до Рождества осталось десять, девять, восемь… дней – спешите! Отсчёт пошёл! Не опоздайте! И народ послушно поднимал экономику своей страны. В магазинах назойливо вертелись одни и те же набившие оскомину шлягеры: This Christmas I gave you my heart… Джорджа Майкла, All I want for Christamas is you… Мэрайи Кэри. Или вот эта, которая звучала просто угрожающе: «You better watch out. You better not cry. You better not pout». В общем, как бы хреново тебе ни было, приклей американскую улыбку, а иначе – пеняй на себя.
Алина горько усмехнулась. Она как чумы избегала магазинов с их навязчивыми песенками и толпой возбуждённых предрождественской атмосферой покупателей.
Клавдия посмотрела на празднично украшенные дома округа и поинтересовалась, почему их дом до сих пор не украшен. «Что ж вы за люди такие – и праздников для вас нет!» Алине было достаточно одной новогодней ёлки в доме, но Алекс согласился, что надо украсить и снаружи, и поехал с мамой в Costco.
Алина вызвалась убираться дома. Она не могла участвовать в этой фальши – чему ей было радоваться, что праздновать? Тому, что на её глазах рушилось то, что она ценила больше всего в жизни? Что ураган «Клавдия» обрушился на их дом и кирпичик за кирпичиком разрушил всё то, что так долго и трепетно строилось их маленькой семьёй? И что теперь – скакать от восторга, водить хороводы лицемерия?
Они вернулись через два часа с полным багажником огромных коробок, а ещё через три часа у входа перемигивался всеми цветами Санта-Клаус, переливались протянутые через кусты лампочки в виде сосулек, кивало головами семейство оленей из мишуры, и по всему периметру стены дома плавно опускались снежинки благодаря спрятанному за кустом проектору.
Около восьми вечера Алекс плюхнулся на диван с бокалом вина и кивком головы указал на ёлку.
– Алина, я украсил снаружи, а ёлка на тебе.
И тут он перехватил её выражение лица. Этого было достаточно, чтобы сорваться.
– Что тебе опять не так? Праздник же, все радуются… Чем мы снова тебе не угодили?!
– Алекс, я же ничего не говорю…
– Посмотри на своё лицо! Тебя что, тут пытают целыми днями?
– Если хочешь, я уеду… Чтобы не раздражать вас.
– И куда, интересно? Неужели нельзя хотя бы на Рождество сделать усилие над собой и дать близким людям порадоваться, расслабиться? Это неподъёмная задача?
– Я стараюсь, – подавляя вскипающий гнев, тихо сказала Алина.
– Но у тебя совсем не выходит! Не мучайся!
– Что ты хочешь этим сказать? – Глаза Алины наполнились слезами.
Тон Алекса был бесконечно усталым. В нём появились раздражённые нотки:
– Сходи куда-нибудь, развейся. Я передохну и сам наряжу.
– Всё в порядке, – Алина нашла в себе силы не расплакаться. – Ты знаешь, я люблю это делать.
Когда ёлка была наряжена, Алина вышла из дома. Теперь она знала расписание всех магазинов и кафешек в округе. До
