Разбирая огонь - Александр Уланов
— зимой всегда город старый ветер улыбается продавцом гранатов не хватит простынь все испытывают кто же
— зимой пешком по воде к твоим каменным пенным близким? Для неба цветок, для тепла лестница, но простыня горяча
— сосновый чай, белый цветок аистом
— хрустят шоколадные шарики, бабочки декабрьской жары, трясогузка переоделась ласточкой. Ешь хотя бы дважды? Ступни не скользят? Стулья моей квартиры не разбежались по городу?
— если хотя бы дважды. Ступни нагретым песком с утра. Стулья в городе не встречались, до квартиры ещё не получилось. Ко мне напрашиваются на следующие две недели, если пущу, придется мне к твоим стульям
— лучше бы трижды. Лопатки и всю спину пальцами ящерицы. Простыни и полотенца слева вверху в полках гардероба. Одеяло в гардеробе ниже рубашек. Если мало — в шкафу в прихожей среди кучи рюкзаков — мешок. Кастрюли в буфете на кухне внизу
— мучная изнанка окон, тот, кто с абажуром и в профиль — отдельно
— не позволяющие птицы, водопад с дырками. Высота библиотеки. Ты в фигуре камня, в свете у кресла
— птицы, видимые с одной стороны, нежнее фильмов о смерти
— в бамбуке мохнатый паук, во мхе ручей, в воздухе гора. Небо в камнях и мышах, ночь в цикадах. Молнии обещают. Ветер показывает путь хлопком твоим ступням
— озеро коркой арбуза жёсткость отвесной тени обращённость фотографии в одиннадцать оттенков зелёного. Стулья, накормленные влажным и подвешенным ничегонеделаньем, отдыхают дома. Спеша к пределу чужой возможности, в какую каплю тумана вырастет ветка, если это не проводы. Опережая только заблуждаясь заблуждая других в этом быть (со)причастным, опережая избегая причастности. Забота не горловая, но по периметру, невозможностью мы, требованием — не моим — исключённости. Держа в руках
— если у зелёного одиннадцать оттенков — все ли зелёные? Тень камня мягче тени человека. Стулья заняты — ждут тебя. Не зная предела своей возможности, чужую тем более. Никогда не требуя, никогда не мы. Не в руке — на ладони. Ветка встречи растёт из тумана, если в причастности — и при, и части. По периметру, по коже, но самое глубокое кожа — вспомни Валери
— стулья дождались и отдыхают, заботливо замирают рядом со сном. За чай спасибо, жасминовый, из большой чашки. Каждый настолько зелёный, в удивлённом здесь и сейчас, что нет никакого общего зелёного; поэтому каждый, конечно, зелёный. Чужая возможность всегда кажется пределом, только тем пределом и отличается от моей. Поэтому и стремиться, поэтому и к чужой, потому что не знаем. Время не удержишь на ладони, в руке, рукой поддерживая
— дождаться — начать ждать снова. Чужое — предел моей возможности. А возможность может стать возможностью выхода за предел, выйдя — она уже моя, не чужая, хотя не только моя. Видимо, есть разница между чужим (глухо закрытым) и не моим, но могущим быть и моим, причем это и — не обязательно разделение, сопричастность. Может быть, встреча с чем-то, что на части не делится, чему можно быть причастным, но не сопричастным. Солнце или вечер не делят. Время не удержать ни в, ни на. Но можно поддержать его перемены
— половина. Дождь и клеточки к работе. Экран на экране, в коридоре оба конца без стен — для ветра. Тень — контуры темноты на свету, или отверстие в свете, или проход, коридор от света в темноту и обратно. Пульс темноты. Вода у тебя шуршит? здесь холод мокрый и длинный, рыба из стоячего пруда. У цветов скрученные бутоны-пионы, цвести на новый год? У римлян он, когда расцветала пальма. Пустишь ли каменную мышь?
— моя тень изгибается в северно-ледовитом, тебя касается блуждающая и опоясывающая, в которой моя лишь падает метеоритом
— твою узнаю — она блуждающая и не всегда в одну сторону, иногда в мою. И твоё солнце скорее с запада, значит тень ко мне. Иногда опоясывающая, обвивающая. Метеориты видно? От меня их дождь закрыт водяным
— метеориты пьяными орехами в облачной вате, ничего не видно, а голова кружится. Внутри, разлито китайским кружевом выше пояса, продолжаю
— Пятнадцатое декабря — международный день чая, котлы одели в праздничные цепи. Или вентилятор подует, и котлы смогут взлететь, если захотят
— на праздничной цепи не полетаешь. И они всегда так. Приделали ноги и посадили на цепь
— скука и скучать по отличаются, как английское miss — вспоминать-потерять. Скука — не-существование. Человека, жизни. Мир закрыт — как раковина или дверь. Скука круглая, не уцепишься, замыкает, мягкая — утягивает, тонешь. А скучание с углами и зазубринами, цепляет и колет — сшивает. Переживание — не отсутствия, а меньшего присутствия. Присутствие есть, есть разговор. А поскольку всегда что-то невозможно — наверное, скучание всегда, даже в присутствии
— отсутствие напряжённее скуки, оно направленное и продуктивное, связано с присутствием, скука нет, она иначе направлена. Скука — запертость в момент, когда мир наиболее открыт. Скучание в присутствии как скучание по себе-тебе невозможным
— человек всегда частью не-здесь. Возможности дальнего — идти к, говорить, возможности близкого — делать, касаться. Забывая — искать новое, совсем другое, о присутствии или отсутствии чего ещё не знаешь. Отсутствие и чтобы не мешать присутствием другому присутствию, присутствие — для события
— «Отсутствие — конденсированное присутствие» (Дикинсон, письмо 632). Бесконечность вариантов, в разных копиях, письмах — отличия. Стих 291 начат в 1862, в 1883 последняя версия, пять версий. 796 — начат в 1864, первый черновик послан в письме Холландам, второй в 1866 Сьюзен, около 1873 есть третья и четвертая версии, одна послана Хиггинсону, последняя пятая в 1883 Томасу Найлсу. Нет окончательного текста. Сберечь от омертвления законченности. Сопровождение текста предметом — цветком, мёртвой пчелой, сосновой иглой — тоже входящим в стих. Не фрагментарность, а нестабильность текста, дающая ему способность к самотрансформации
— китайские слоны толще — думают, что они есть — дачные знают, что не совсем. Всякий предмет/событие не совсем — может превращаться, может быть подделкой, но может и собой, и никогда не знаешь, что когда. Но кажется, что дачных слонов это смутило, они встали, поэтому в них сон и накапливается. А ты не совсем есть не совсем здесь, но не смущаешься, поэтому в тебе сон накапливается только к утру, пока лежишь, тогда ты более есть, но потом просыпаешься и снова не совсем. И у тебя ступни ступать, а не стопы для стопа
— китайские слоны декоративные, навязчивые и зрячие (и зримые).
