A Sinistra - Виктор Олегович Пелевин
- Да я знал, что Кюхля не попадет. У него рука слабая, тряская. А у меня - посмотри.
Сашенька напряг руку.
- Да ты пощупай.
Пущин осторожно потрогал мальчишеский бицепс.
- Да, есть, - сказал уважительно.
- И мне, - взмолился Дельвиг.
Сашенька пожал плечами: щупай, не жалко.
Дельвиг упал на колени.
- Что делаешь, гнида?! - взревел Сашенька, ударив Дельвига ногой в грудь.
- Что такое? - встрепенулся Пущин, глядя, как катается по траве хрипящий Дельвиг.
- Да он мне в хуй вцепился, - пожаловался Сашенька. Черные глаза метали молнии.
Пущин заржал.
Дельвиг сел, харкнул кровицей, ухмыльнулся криво.
- Есть кое-что, - молвил загадочно.
Сашенька хотел сделать злое лицо, да отчего-то залился краской.
- Ты посмотри, - восхитился Пущин. - Он покраснел, как девица. Слышь, Дельвиг?
Толстяк бросил взгляд на Сашеньку.
- Покраснел, как девица, - пробормотал. Глаза его загорелись.
- Не подходи, - взвизгнул Пушкин, вскакивая.
Дельвиг отшатнулся.
- Ну, чего ты, Обезьяна? - взмолился жалобно. - Я же просто поцеловать тебя хотел по-дружески.
- Не подходи.
Дельвиг пожал плечами, снял очки. На коротком носу - красная полоска. Вынул платочек, вытер вспотевший лоб, на небо взглянул.
- Где там Кюхля запропастился?
- Небось, дворник его опять сцапал, - предположил Пущин.
Мальчишки поежились.
Дворник мальчика схватил
И штаны с няго спустил.
Пропел Дельвиг. Пущин прыснул. Сашенька - тоже.
Нехуй простынь воровать,
Нехуй в сраку нас ебать.
- Дельвиг, уймись, я сейчас обассусь, - простонал Пущин.
Сашенька посмотрел на Дельвига с восхищением. Надо же, как ловко да складно он сочиняет! Получше, чем дядя Baziley.
Воротился Кюхля.
- Ну, наконец-то, - воскликнул Пущин, выхватывая из тонких рук Вильгельма лопату.
Рой мух поднялся с посинелого Парамошки. Пущин принялся копать, да быстро утомился, передал лопату Сашеньке. Саша поплевал на ладони.
- Кюхля, ты чего стоишь, подходи, - позвал Пущин.
Вильгельм неуверенно приблизился.
- Б-б-божжже, это т-т-труп.
- Да, труп, - кивнул Дельвиг, поправляя очки. - Суть человек, утративший душу. Как, помните, у Гете:
Wer reitet so spaet durch Nacht und Wind?
Es ist der Vater mit seinem Kind;
Er hat den Knaben wohl in dem Arm,
Er fasst ihn sicher, er haelt ihn warm.
"Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht?"
"Siehst, Vater, du den Erlkoenig nicht?
Den Erlenkoenig mit Kron` und Schweif?"
"Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif." --
"Du liebes Kind, komm, geh mit mir!
Gar schoene Spiele spiel` ich mit dir;
Manch bunte Blumen sind an dem Strand;
Meine Mutter hat manch guelden Gewand." --
"Mein Vater, mein Vater, und hoerest du nicht,
Was Erlenkoenig mir leise verspricht?"
"Sei ruhig, bleib ruhig, mein Kind!
In duerren Blaettern saeuselt der Wind." --
"Willst, feiner Knabe, du mit mir gehn?
Meine Toechter sollen dich warten schoen;
Meine Toechter fuehren den naechtlichen Reihn
Und wiegen und tanzen und singen dich ein." --
"Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort
Erlkoenigs Toechter am duestern Ort?"
"Mein Sohn, mein Sohn, ich seh` es genau,
Es scheinen die alten Weiden so grau."
"Ich liebe dich, mich reizt deine schoene Gestalt;
Und bist du nicht willig, so brauch` ich Gewalt.
Сашенька прекратил копать. Огляделся. Вокруг - темнота и три темные фигуры. Первые звездочки на небе появились. Стрекочут в траве кузнечики. Разгоряченная спина мальчика вдруг как-то сразу похолодела.
- Закончил?
Шепот Дельвига - как дыхание самого Диавола.
- Да.
- Вылезай.
Пущин подал Сашеньке руку, помогая выкарабкаться из ямы.
- Давайте скорее, - взмолился Кюхля, стуча зубами.
Сашенька и Пущин подняли Парамошку.
- Какой твердый, - изумился Пущин. - Как дерево.
- Как Лесной Царь, - молвил Дельвиг.
Волосы на голове Сашеньки встали дыбом.
Парамошка пошевелился!
Сашенька заорал, отпустил ноги лакея и, сломя голову, понесся сквозь ночь, не чуя, как безжалостно драл его жесткий кустарник. Следом за ним летели на крыльях всепобеждающего страха остальные мальчишки.
Конец.
