Йалка - Марина Чуфистова
На что рассчитывала Натали, пригласив меня домой? Бунт? Протест? Высказывание? Гротеск? Или все вместе? Отец ее не пожал мне руку. Не демонстративно, а как будто что-то его отвлекло. Он, кажется, сказал про сбежавший кофе. Меня сложно этим оскорбить. В конце концов, нуоли и сами не жмут друг другу руки. Так повелось с начала времен, когда нуоли жили на своих островах и мало говорили. Не нужно было лишних слов и движений, все было прозрачно. Моя бабушка, мамина мама, почти не говорила. В деревне, где выросла мама, нуоли жили в тишине. Наверно, поэтому она так много говорит теперь. Мы не можем без внешних атрибутов. Жестов, мимики, слов, мыслей. Мыслей. Хотел бы я их не видеть. И я почти научился их игнорировать. Кроме тех, что бьют под дых. Таких, как у Лели. Хотелось бы рассказать подробнее, но я еще не пережил шок.
Ужин из нескольких блюд подавала тетя Агата. Она не была домработницей, вернее, помощницей по хозяйству, которой платят зарплату, но готовила и убирала в квартире Лидии Петровны и Станислава Макаровича Сенчиных. Почему бы не помогать сестре справляться с пятикомнатной квартирой? Кто я такой, чтобы осуждать.
Избавлю и от описания блюд, я почти ничего не мог есть. В каждом из них было мясо, даже в овощном салате, а мне не хотелось блевать в золотой унитаз в квартире родителей женщины, в которую влюблен. Я ел хлеб (ручной работы, с семенами чиа или льна). Казалось, никто не замечал, что я ем только хлеб, но тетя Агата придвинула мне масло и тарелку с оливками.
Конечно, меня замечали. Глупо думать, что можно не обращать внимания на чудовище в красивой столовой, которое мало того что оскорбляет хозяев всем своим видом, так еще и оскорбляет повара (фактически все-таки Агату), которая приготовила столько еды. Я бы справился и с этим, если бы в какой-то момент (когда я макнул корочку в кокотницу с оливковым маслом) бывший Натали, назовем его мудак, не предложил заказать для меня пиццу. Пожалуйста, просто сиди и ешь ароматное рагу из ягненка.
– А что готовила твоя мама? – Лидия Петровна смотрела куда-то поверх моей головы. – Непросто пришлось бедной… женщине.
– Вегетарианцы дольше живут, – сказала Марго, храни ее Все Сущее.
– Ну что за жизнь без мяса? – так мог сказать мой отец, но сказал Станислав Макарович.
– Я тоже хочу отказаться от мяса, – сказала Натали, пока ее мудак, то есть бывший, заказывал «маргариту».
– Опять? – спросил отец.
Дальше шел какой-то разговор о том, что Натали уже перепробовала все возможные типы питания, что она не хочет быть нормальной, вот и шатает ее из стороны в сторону. Я понял, что речь тут вовсе не о еде.
Воспользовавшись паузой, в которую все внимание принадлежало Натали, я рассмотрел ее бывшего. Миша только что вернулся из Австралии, куда возил группу желающих посерфить на больших волнах и, если повезет, скормить какую-нибудь конечность белой акуле. Загорелый, с волосами истинного серфера, в бусах и фенечках, он смотрелся так же чужеродно в этом доме, как и я. Разница была лишь в том, что его обожали родители Натали. Они и организовали этот ужин. Хотели помирить дочь с потенциальным зятем. Не учли, что Натали захочет устроить перформанс и позовет своих друзей и чудака нуоли.
Мишу ждала должность начальника отдела маркетинга в отделении Центробанка, где его отец занимал какой-то высокий пост. Я представил, как он соберет в хвост свои волосы, уложит бороду, скроет татуировки рукавами белой рубашки, под металлический браслет часов спрячет красную каббалистическую нитку и проведет первое собрание своего отдела, неприлично оттеняя своим золотым загаром бледных сотрудниц. Я не представил ничего злобного, как ни старался. Этот Миша умел к себе расположить.
– Йалка, а ты ведь комик. – Чистый манипулятор. – Я смотрел твои выступления на «Ютубе». Их немного, но я чуть не обоссался… Пардон, Лидия Петровна. Просто чума! Я так скажу, делать хороший юмор – это искусство. Вся эта пошлятина по телеку достала. В прокуренных клубах – вот где творится комедия.
Неужели так трудно не быть мудаком? Я ведь немного прошу. Я всего лишь хочу выглядеть рыцарем, на грудь которого бросится Натали после очередного обмана этого парня. В конце концов, она удрала от него не просто так.
– Ну, кроме последнего выступления, где ты реально облажался.
Спасибо!
– А нормальная профессия у вас есть? – спросила Лидия Петровна.
– Мам, мы вместе работаем в айти-компании.
– Ах да, совсем забыла.
– Забыла, что я каждое утро ни свет ни заря ухожу на работу?
– Ты драматизируешь. Веня, как там называется?
– Драма квин.
Этот разговор, казалось, тянулся вечность. Тетя Агата ела так сосредоточенно, что было понятно – она не хочет участвовать в этой публичной порке. Марго сидела в телефоне. Ей не о чем было беспокоиться. По меркам родителей Натали, у нее все было в шоколаде. Вениамин тоже погрузился в себя, видимо готовился к новой роли. Кого-то печального, принца Гамлета или Дон Кихота. Миша принимал активное участие в беседе. Он избрал верную тактику. Говорил, как Натали замечательно организовала работу в офисе (он не знал наверняка), как много у нее талантов. Неужели она поведется на эту лесть и простит его?
Мне казалось, хуже уже не будет. Главное, досидеть до торта, который испекла тетя Агата, и вежливо откланяться. Никогда еще я так не стремился в чистый мирок Андреевой квартиры. В тот момент не было ничего безопаснее химического аромата его кухни.
Есть темы, которые не стоит обсуждать в каком-никаком обществе. Деньги, религия, секс, политика. Я бы с удовольствием обсудил, откуда у генерала полиции такая роскошная квартира и дача на Дону, и недвижимость в Сочи, и машина с водителем. Спросил бы, в каких отношениях Станислав Макарович с митрополитом Ростовским, фото которого на почетном месте среди семейных портретов. Послушал бы, почему бедная Агата не вышла замуж, наверняка
