Спасибо за обман - Осадчук
«Да, я была наивной влюблённой дурочкой, — думала Тамара, добавляя последние штрихи к оформлению отчёта, — не хотела видеть ничего дурного в человеке, с которым прожила десять лет. А оказалось…»
Они познакомились в институте, бывший муж жил тогда в общежитии. Сам он был из районного центра, который находился на границе с соседней областью, почти за сто километров от её родного города. К своим родителям ездил на выходные и на каникулы. Когда возвращался, обычно дарил Тамаре небольшую шоколадку. Она не считала его жадным, скорее, малообеспеченным и потому экономным. Порой ей казалось, что родители не в восторге от такого кавалера, но они ни словом не обмолвились по поводу выбора дочери. На свадьбу, которую сыграли по окончании института, никто из его родственников не приехал. Тамара готова была уйти к нему в общежитии, но муж удивил её сказав: «У тебя же четырёхкомнатная квартира. Неужели нам не хватит места?» При этом он спокойно и просто стал называть её родителей мамой и папой.
Ей бы тогда задуматься, но она, постеснявшись, спросила их, можно ли остаться, не переезжать… Конечно, они согласились. Однако с той поры отец усиленно занялся строительством дома в деревне, куда вскоре Николай Палыч и Зинаида Петровна переселились, оставив квартиру дочери. В выходные дни муж всё так же ездил к своим родителям, а она к своим.
«Если бы кто-то спросил меня, была ли я счастлива все эти годы, точно ответила бы, что не знаю. Скорее, мы жили, как соседи, изредка пересекаясь после работы. И то он приходил всегда поздно, я тоже уставала за компьютером. Ведь именно тогда мне предложили эту работу. Я даже ему не говорила, где и кем работаю. Его это особо и не интересовало. А вот квартира… Сколько раз он просил, чтобы я её продала! Ему не нравилось всё: район, соседи, отсутствие лифта, маленький метраж комнат, газовая колонка, крохотная кухня, да абсолютно всё не нравилось. Но чем больше он говорил об этом, убеждая купить новую, тем сильнее я упиралась. Чувствовала ли что-то? Или просто не хотела расставаться с родными стенами? Не знаю. Упрямилась просто».
Всё открылось, когда у неё начались большие проблемы на работе: выданное ей задание и его выполнение угрожали некоторым очень известным личностям города. И это стало понятно, когда столкнулась с огромными препятствиями при сборе информации. Сражаться пришлось одной, ведь частная аудиторская компания, в которой она трудилась, находилась в столице. Своего руководителя Тамара видела единственный раз, когда ездила на собеседование. Дальше общение происходило только посредством современной техники. Подписав договор о неразглашении, уже не имела права никому говорить о том, чем занимается. И именно то задание стало поворотным моментом в её жизни. Потянув за одну ниточку в указанной компании, она раскрыла махинации с налогами на десятки миллионов. А оттуда, как дорожки паутины, расползлись нарушения и по другим организациям. В том числе это коснулось и той фирмы, где работал её муж. Клубок беззакония, из которого торчали во все стороны взятки, вымогательства, угрозы и прочие злоупотребления, прокатился и по ней.
Узнав, кто проверяет его компанию, муж потребовал, чтобы она уволилась со своей работы. Тамара резко возразила, чем повергла его в шок, ведь она всегда была спокойной, улыбчивой, почти никогда не спорила и помалкивала. Но когда он пришёл в себя, просто слетел с катушек и вывалил на неё всю грязь, которую копил годами.
— Ты идиотка! Дура ненормальная! Ты знаешь, на кого наехала? Да это же… Нет, ты уволишься, ты пошлёшь свою работу ко всем бесам! Что? Нет? — В тот момент ей стало страшно, показалось, что он кинется с кулаками, но он вдруг рассмеялся, а потом просто ржал до слёз, изредка выплёвывая ругательства. — Нет, значит? Я десять лет убил на тебя. Хватит. Прихлопнут тебя, как муху, да и всё равно. Значит, так, слушай меня внимательно. Я перееду в эту квартиру со своей семьёй. Да-да, что слышала. У меня двое детей и жена, пусть не зарегистрированная, но это впереди. А ты можешь убираться ко всем чертям или, точнее, к своим родителям в глухую деревню. Там твоё заслуженное место с этой надоевшей добротой. И ещё…
— Пошёл вон, — только и смогла вымолвить тогда Тамара.
Опершись на подоконник, наткнулась рукой на чугунный бюст фельдмаршала Суворова. Этого генералиссимуса обожал её отец, знал о нём всё, что можно было найти во всех музеях и энциклопедиях.
Она медленно размахнулась и бросила бы его в человека, которого теперь считала никем, но он, взвизгнув, выскочил за дверь и захлопнул её за собой. Тамара, не выпуская из рук тяжёлый предмет, прошла в коридор и увидела, что оба комплекта ключей висят на своих гвоздиках.
— Вот и хорошо, — прошептала сама себе, — значит, больше не зайдёт сюда. Но замки я всё равно сменю и старые ключи выброшу. И вообще всё выброшу, к чему прикасались его лапы!
Сколько было пролито слёз в тот вечер, как больно жалили брошенные в бешеной злобе слова, как не хотелось даже дышать. Но наступило утро, Тамара медленно обошла всю квартиру и полумёртвым голосом прошептала:
— Я не буду убивать то, что здесь жило до него. Десять лет прошло. Сказка подошла к концу и оказалась страшной, грустной, но последняя страница закрыта. Дальше — я одна.
Но ей не позволили закрыться в себе, не зря она не хотела переезжать из старого двора, когда все ровесники уже покинули родное гнездо. Именно старики помогли ей выбраться из депрессии. И родители приложили немало усилий, чтобы помочь дочери. Отец подсказал, где найти хорошего юриста, потому что понимал сущность бывшего зятя. Николай Палыч знал, что эти дворы пойдут под снос, и жителям предоставят другие квартиры, более современные. Он был наслышан о ловкачах, пытавшихся прописаться у стариков, чтобы потом провернуть свои тёмные дела. Но ни отец, ни мать не упрекнули дочь в ошибке. Вели себя так, словно и не было десяти лет её неудачного брака.
Тамара сама подала на развод, оставила бывшему мужу всё, что он предъявил в суде. Лишь удивилась тому, как бережно он хранил чеки на покупку тех или иных вещей, хотя деньги были её. Она не стала оспаривать, понимая, чего добивался «ответчик», но не дала ему ни единого шанса прикоснуться липким языком к квартире родителей и к ним самим. Даже присутствие в зале
