Я мог бы остаться здесь навсегда - Ханна Гальперин
– Это здорово. Не знаю, может, все дело в том, что я тут уже пять лет, но я прямо дни считаю до отъезда. К тому же здесь ужасно холодно.
Тут Питер закинул руку мне на плечи. До сих пор, не считая того поцелуя в машине, мы друг к другу не прикасались.
Вскоре мы уже лежали на диване. Питер по сравнению с тонким хрупким Чарли поразил меня своей силой и мощью. В разгар ласк он вдруг на секунду оторвался от меня и подпел звучащей песне. От неожиданности я рассмеялась.
– Мой любимый момент, – пояснил он.
– Правда, классный, – кивнула я.
Ужин тоже прошел совсем иначе, чем с Чарли. Мы куда меньше смущались. Я спокойно ела, не тревожась, что измазалась едой. Рассказывала Питеру о семье, он тоже не отставал. Снова заговорил о смерти матери. Оказалось, его отец очень быстро начал встречаться с другой, и Питера это сильно задело.
– Не подумай, что я ее ненавижу, – заверил он. – Наверняка она прекрасный человек. Но принять то, что они вместе, я не могу. Это просто неуважительно по отношению к маме.
– Она будет у вас на День благодарения? – спросила я.
Он кивнул.
– Вместе со своей дочерью. Я все понимаю, у них с отцом роман, но зачем посвящать в это родственников?
Мне вдруг захотелось защитить его. Предложи он мне поехать с ним, я бы, глазом не моргнув, отменила поездку домой. Тут же купила бы билет до Лос-Анджелеса и полетела с ним.
Мы доели, я хотела помыть посуду, но Питер не позволил.
– Утром сам разберусь. Посмотри-ка. – Он кивнул на окно.
На улице бушевала метель, крупные хлопья беззвучно метались во мгле. На подоконнике уже намело толстый слой снега.
Стоило нам раздеться, как неловкость исчезла. По ласкам Питера чувствовалось, что он долго был с одной женщиной. Определенно научился прислушиваться к партнерше, понимать, чего она хочет. И так быстро меня раскусил, что я рассмеялась.
– Что? – заулыбался он.
– Как это у тебя так ловко получается?
Он поцеловал меня и затащил на себя. Такой теплый…
– Ты довольно прозрачно намекаешь.
Комнату освещал лишь горевший за окном фонарь, и мир вокруг, окрашенный в оттенки синего, выглядел мягким и размытым. Снег приглушил все звуки. Казалось, на земле не осталось никого, кроме нас двоих.
Я села на него верхом.
– Хочешь заняться сексом?
– А ты?
Я кивнула.
– Я тоже.
Он потянулся к тумбочке и достал из ящика презервативы.
Несколько секунд мы не двигались, просто смотрели друг на друга, тяжело дыша. Питер, закрыв глаза, взял меня за бедра, я даже не ожидала, что будет так приятно. Наклонившись, я стала целовать его ухо, шею, другое ухо.
Он притянул меня ближе, потом аккуратно перевернул и оказался сверху.
– Все хорошо?
Я обвила его ногами и прижалась теснее.
– Говори, как тебе нравится. – Он чуть отстранился, будто пытаясь высвободиться, только очень мягко.
– Вот так очень хорошо, – прошептала я.
Иногда, занимаясь сексом, я боялась случайно сделать что-нибудь ужасное – назвать парня чужим именем, попросить о чем-то диком, признаться ему в самом большом своем страхе. С Питером же я только боялась пробормотать: «Я люблю тебя». А потому закрыла глаза и прикусила язык.
После я взяла сумочку и пошла в ванную. Вытащила телефон и остолбенела. На экране сплошь «Чарли, Чарли, Чарли». Пропущенные звонки, шесть сообщений и еще одно голосовое.
Я начала читать:
Привет! Я встречаюсь в городе с Максом могу потом заскочить посмотрим ту передачу про полигамию и розы которую ты так любишь.
Я звонил а ты не берешь трубку. Перезвони как сможешь хорошо? Я скоро уже поеду.
Что-то случилось? Почему ты не отвечаешь на звонки и сообщения? Я чем-то невольно тебя обидел?
Слушай я пошутил насчет Холостяка можем его не смотреть мне просто хочется увидеть твою милую улыбку.
Что-то мне все это не нравится моя интуиция обычно про такое не врет и все же я очень очень надеюсь что она ошибается пожалуйста перезвони или напиши чтоб я знал что тебя не взял в заложники этот мерзкий Дэвид Эйнштейн или как там зовут того парня с твоего семинара который точно однажды окажется в выпуске криминальных новостей?
Ладно Лея думаю я тебя понял. Хорошего вечера. Постараюсь не гадать где ты сейчас а просто лечь спать.
Сообщения меня буквально перевернули. Выдернули из квартиры Питера и забросили в загадочный Чарлиленд. Я начала было набирать ответ, потом остановилась. Не стоило сейчас ему писать. Было два часа ночи. Я отключила телефон, спустила воду в унитазе и встала.
Вернулась в комнату и забралась Питеру под бок.
– У тебя ноги окоченели, – заметил он, когда мы отыскали друг друга в темноте.
– Они у меня вечно мерзнут.
– Дать носки?
– Да нет, не надо. Погреюсь о твои, – я просунула ступни ему между лодыжек.
– Господи, – охнул он и рассмеялся. – У тебя что, проблемы с кровообращением? – Потом поймал под одеялом мою ступню и нежно сжал ее в ладонях. – Так какую книгу посоветуешь мне на праздники? Я вообще-то не очень много читаю.
– Тебе рассказы или роман? – уточнила я.
– Давай рассказы.
– Прочти сборник Беа Леонард. Она ведет у нас семинар в этом семестре, я только из-за нее и подала сюда документы. Рассказы у нее очень смешные и в то же время мрачные.
Питер развернулся лицом ко мне, все так же сжимая мою ступню в ладонях.
– Ладно. Поверю тебе на слово.
Снег шел всю ночь, и утром за окном было белым-бело. Мы проспали всего пару часов, но, проснувшись, я так и кипела энергией. Питеру скоро нужно было уезжать в аэропорт. Я перевернулась на бок и обнаружила, что он уже сидит в толстовке на краю кровати.
– Доброе утро, Лея!
– Доброе утро!
Пока я одевалась, он заправил постель.
– Хочешь кофе? – Он тронул мое запястье.
– Нет, спасибо.
Мы вышли к машине, я села вперед и стала смотреть, как он счищает снег с лобового стекла. Питер был в черной лыжной куртке, бордовой шапочке, а перчатки не надел и шарф на шею не повязал. Такое серьезное лицо… Интересно, о чем он думает? Может, о предстоящей поездке домой или о матери? Или о прошлой ночи? Или о своей бывшей? А может, он просто замерз и хочет поскорее очистить стекло.
Наконец, забравшись на водительское сиденье, он сказал:
– Черт, печку забыл включить. Прости.
– Все нормально.
Уже у самого дома я спросила:
– Хочешь, дам тебе ту книгу?
– Конечно,
