Отель «Нантакет» - Элин Хильдебранд
— Не начнет.
«Что ж, будем надеяться. Ты мой единственный вариант», — подумала Мегда.
— Что ж, — подытожила она. — Я рискну и возьму тебя на работу.
Она и поверить не могла, что согласилась. С вероятностью девяносто девять процентов парень не протянет и двух недель. А может, и двух дней.
Но, как говорится, кто не рискует — тот не выигрывает.
— Спасибо! Я вас не подведу, — пообещал Чад.
— Можешь приступать прямо сейчас. Сегодня первый день работы отеля, все комнаты идеально убраны. У меня есть время обучить тебя основам.
— Чудесно! — улыбнулся Чад.
Ему хватило ума снять пиджак и закатать рукава рубашки.
— Так что ты натворил в тот раз, о котором говорил? — поинтересовалась Мегда.
— Если вы не против, я бы предпочел не рассказывать.
— Согласна, это не мое дело, — кивнула Мегда. — Простое любопытство. Знаешь, Чадвик, я верю, что даже самый большой бардак можно разгрести. И я научу тебя тому же.
Эди Роббинс проснулась рано. Сегодня ей предстоял первый день работы за стойкой регистрации! Первым делом она проверила телефон. Ей пришло письмо от Ксавьера Дарлига.
«Ура! — мысленно вскрикнула она. — Ура-ура-ура!»
Ксавьер Дарлинг будет выплачивать кому-то премию в тысячу долларов каждую неделю! И это не значит, что все ее рано или поздно получат: каждую из восемнадцати недель сезона премия может доставаться одному и тому же сотруднику!
До Эди донесся аромат бекона. Как и в первый день школы каждый учебный год, завтракать она будет яичницей с беконом, а ужинать — картофельной запеканкой. Мама Эди, Лав, пыталась сделать так, чтобы все в их жизни осталось прежним. Однако с тех пор, как отец Эди, Вэнс, умер от сердечного приступа, все, без сомнения, изменилось. Да, Лав говорила, что она «в порядке» и работает в цветочном на Честнат-стрит, чтобы «разгрузить голову», но Эди знала: ее маме очень тяжело. Поэтому девушка и решила провести лето дома. А еще она хотела оказаться подальше от бывшего парня, Грэйдона.
У Эди был план: накопить за лето как можно больше денег и осенью устроиться на работу в крупном городе — Нью-Йорке, Сан-Паулу, Лондоне, Сиднее или Шанхае. А еще ей нужно было выплатить образовательный кредит — учиться в Лиге плюща[22] не так-то дешево! Да, ставка в отеле оказалась выше, чем предполагала Эди, но еще тысяча долларов оказалась бы очень кстати.
Эди решила, что получит премию. Она будет получать ее каждую неделю! Вперед, к победе!
Главной соперницей Эди за премию стала ее коллега за стойкой регистрации — Алессандра Пауэлл. Когда Эди пришла на работу (почти за десять минут до ее начала!), Алессандра уже была на месте и заняла более удобный из двух компьютеров — тот, что был ближе к выходу из-за стойки. А значит, каждый раз, когда Эди понадобится куда-то отойти, ей придется протискиваться мимо Алессандры.
— Доброе утро, Алессандра! — с улыбкой поздоровалась Эди.
Алессандра очень быстро, но пристально оглядела Эди с головы до ног и поджала губы.
— Доброе утро, — ответила она не холодным, но и не теплым тоном.
Эди подавила обиду. Еще на обучении и первом совещании персонала девушка заметила, что Алессандра была высокомерной (чем слегка напоминала ей тех популярных девушек из фильмов, которые насмехаются над другими). С этим Эди еще могла смириться, но ее огорчал тот факт, что Алессандру назначили главным администратором. Их же пока всего двое, зачем делать кого-то «главным»? Эди понимала, что Алессандра была старше, ее опыт работы был куда больше и она говорила на четырех языках, однако в том, что ей досталась такая должность, что-то казалось несправедливым. Алессандра просто появилась непонятно откуда, это было ее первое лето на Нантакете, и ни Лизбет, ни другие жители острова ничего о ней не знали.
Прошлым вечером, за ужином, Эди пожаловалась на все это маме. Лав много лет была главным администратором в «Нантакет Бич Клаб», а Вэнс, отец Эди, работал на той же должности в ночные смены.
Лав выслушала дочь и отпила вино из бокала.
— Уверена, к концу лета вы станете лучшими подружками.
— Типичный материнский ответ.
— Ох, извини, — улыбнулась Лав. — Уверена, вас ждет бурное лето, полное зависти и попыток воткнуть друг другу нож в спину.
«И правда, полное зависти», — подумала Эди, стоя в холле отеля. Алессандра была не только очень красивой и образованной, она была ходячей подборкой из «Пинтереста». Эди и Алессандра носили одинаковую форму: белые брюки и шелковую блузку цвета «голубая гортензия». При этом Алессандра надела еще и черный холщовый ремень от фирмы Johnnie-O (скорее всего, ей его одолжил ее парень, но ремень выглядел так мило!), сандалии на пробковой платформе, а также набор тонких золотых браслетов (один — линейки Cartier LOVE), которые приятно позвякивали каждый раз, когда Алессандра делала движение левой рукой. Ее длинные рыжевато-блондинистые волосы были слегка растрепаны, будто от пляжного ветра, но при этом из них не выбивалось ни прядки (как это вообще возможно?). Глаза Алессандры были подведены белым, а под правым красовался небольшой кристалл. В университете Эди считала, что кристалл под глазом — полная безвкусица, но Алессандре очень даже шло (как это вообще возможно?!). Бейджик с именем Алессандра прикрепила вверх ногами. Сначала Эди подумала, что та ошиблась, но потом поняла, что это сделано специально — как способ завязать разговор. Ведь Эди была уверена: Алессандра не совершает ошибок.
Эди же просто повязала на голову бандану, чтобы волосы не мешались, не надела ремень (даже не подумала), а на ногах у нее были кроссовки: девушка побоялась выбрать что-то менее удобное. Бейджик с именем она прикрепила правильно.
— Спасибо, что сварила кофе, — сказала Эди, включая тот компьютер, что стоял ближе к стене, и стараясь не чувствовать себя зажатой или стесненной (у нее получалось плохо).
В ответ раздалось лишь позвякивание браслетов.
«Ладно», — с досадой подумала Эди.
От перколятора исходил приятный насыщенный аромат. Эди захотелось налить себе чашку, но она не знала, можно ли. Лизбет ничего об этом не говорила.
В холл вошла коллега мамы
