Тэянг - Екатерина Соболь
– Надеюсь, спеть вы тоже успели. – Продюсер поправил дорогущие очки. – Показывайте.
– Музыка сейчас всех нас объединит, – широко улыбнулась Бао, игнорируя произошедшую сцену.
Стоя за разделочной доской, я любил вычислять настроение посетителей по их лицам, и сейчас понял: Бао ведет себя как беззаботная девчонка, потому что хочет скрыть тревогу. Она постоянно косилась на продюсера, ей не нравилось, что он пришел вместе с ней и она не успела сама проверить, как мы поем.
Мы распределились по студии так же, как стояли во время репетиции, и запели «Не влюбляйся». Бао улыбалась и покачивала головой в такт, продюсер слушал с каменным лицом, но я видел: градус его злости растет с каждой пропетой строкой.
– Ребята, вы такие молодцы! – воскликнула Бао, когда мы закончили. – Для педагога по вокалу работа есть, но в целом вы просто ми-ми-ми!
– А ты просто дура, – равнодушно сказал продюсер. – Вместе они поют отвратительно, в группе ему не место.
Щеки Бао пошли красными пятнами, и мне стало за нее обидно. Почему он так грубо с ней говорит?
– Настаиваю, что Ли Син Хён – хороший выбор, – упрямо проговорила Бао, глядя продюсеру в глаза.
– Почему ты его так защищаешь? – сухо спросил продюсер. – Понравился?
– А если и так? – с вызовом спросила она и одернула белоснежный пиджак.
Звук пощечины был таким громким, что я вздрогнул всем телом. Бао прижала руку к щеке, не отводя глаз от продюсера.
– Ты чем-то можешь тут распоряжаться только потому, что я добр и разрешаю это, – сказал продюсер так спокойно, будто не он только что ударил женщину. – Но это – моя группа, а ты – моя жена, так что будь поскромнее.
Бао коротко кивнула, не отнимая руку от щеки. Так вот кто она… Я сглотнул. А продюсер как ни в чем не бывало повернулся к нам.
– Мы пока не объявляем, что нашли нового участника. Послезавтра вы выступите перед советом директоров концерна, и они примут решение. Я объяснил генеральному, что в кандидате на место Кибома мы не уверены и требуется свежий взгляд. Вы покажете готовый номер с танцем – выбирайте любой, мне все равно какой. – Он посмотрел прямо на меня. – На прослушивании я оценил твою пластику; кроме того, в совете не все глухие. Ты вылетишь, так что развлекайся, пока можешь. Из центра в эти три дня не выходить и никому не сообщать, что ты здесь. Все ясно?
Я медленно поклонился. Каждое его слово дышало властью, которая давила на меня, как бетонная плита.
– Остальным до прослушивания тоже не покидать здание, работайте, – сказал продюсер и вышел.
Я схватил со стола закрытую бутылку воды и бросился к Бао. Она по-прежнему не двигалась, а мама говорила, человеку в шоке надо больше пить.
– Вот. – Я открыл бутылку и двумя руками, чтобы показать уважение, протянул ей. – Простите, я не хотел, чтобы из-за меня…
– Ужин в восемь, – монотонно проговорила Бао и наконец опустила руку. На щеке у нее был красный след. – Сейчас шесть, отдохните пока.
Она вышла, не прикоснувшись к воде. Я обернулся к остальным, натолкнулся на взгляд псевдо-Пака, и…
И это был тот самый взгляд из клипа, который раз за разом пронзал меня, как нож: живой, печальный и яростный. Я чуть не выронил открытую бутылку. Да, этот парень выглядел совершенно по-другому, нос у него был шире, уши торчали, в чертах лица – ни следа одухотворенной тонкости Пака, глаза припухшие и узкие, но взгляд…
– Ты… ты реально Пак?! – выдохнул я.
Не может быть, чтобы экран настолько менял человека! Его что, покрывают пятью слоями макияжа, а в соцсетях накладывают десять фильтров?! Да где на свете такие фильтры, чтобы из обычного, даже, пожалуй, некрасивого лица сделать великолепного Пак Ин Сона?! Пак – потому что, видимо, это все-таки был он – нервно рассмеялся.
– Давайте его отправим на какую-нибудь телевикторину, где надо знаменитостей по фоткам узнавать? Он так быстро соображает, кучу денег нам выиграет.
– Но почему… – начал я.
Пак в два шага оказался рядом и яростно захлопнул мне ладонью рот.
– Шизик, – выдохнул он. – Ты когда-нибудь заткнешься? Рад, что до тебя наконец дошло то, что любому ясно сразу, но твои проблемы с головой – не мое дело.
Похоже, насилие и грубость у них тут в порядке вещей, я со своими угрозами в адрес Линхо отлично вписался. Я медленно моргнул, чтобы показать Паку: «Я тебя понял, отпусти». В то, что это реально он, я по-прежнему не верил, но мозг уже лихорадочно начал искать объяснения. А вдруг это клон, разработанный в тайной лаборатории? Нет, они бы сразу красивого сделали, иначе в чем смысл?
Пак еще постоял, зажимая мне рот, потом отпустил. Там, где его рука касалась моего лица, кожа осталась очень теплой. Я невольно тронул ее пальцами. Если честно, незнакомые люди еще никогда не трогали мое лицо. Пак резко отвернулся и вышел за дверь, Джо и Линхо тут же последовали за ним, словно всерьез боялись остаться со мной наедине.
Я тоже поплелся в коридор. Джо с Линхо шли в ту сторону, где, как я помнил, была и моя комната, Пак удалялся по другому коридору.
Если это действительно Пак, может, его укусила радиоактивная пчела? Теперь, когда в голове начали кое-как совмещаться любимый айдол и неприятный парень в лиловой футболке, я понял, что у них много общего. Главным в Паке, конечно, было потрясающее лицо, но фанаты любили его еще и за мрачную дерзость. Его главными поклонниками были робкие тихони, к которым, увы, относился и я. Интернет ломился от фанфиков с пэйрингом «Пак/читательница» и текстами типа «Я сижу на скамейке в парке, любуясь осенними листьями, и тут мимо проходит ОН. Его взгляд останавливается на мне, дыхание перехватывает – никогда еще на меня не смотрели так беззастенчиво!» Дальше могли быть разные сюжетные ходы:
– Пак водит героиню в кафе и на концерты, ее любовь растапливает его холодное сердце;
– злой продюсер Хан запрещает героям быть вместе, но они все равно тайно встречаются и целуются под луной;
– немедленный переход к откровенным сценам (иногда прямо в парке, чего полиция Сеула в реальности точно не одобрила
