Ночь. Рассказы - Дмитрий Александрович Давыдов
Оживление гостей потихоньку угасало. Сцена с микрофоном все чаще пустовала. За несколько часов до закрытия хозяйка разрешила Ане заходить за барную стойку и сидеть на стуле в перерывах между заказами. Девочка упала на жесткий табурет и не чувствовала ног, они словно онемели. Аня растирала голень в надежде, что это поможет. Когда столиков не осталось, она захотела стащить с себя каблуки, чтобы помассировать стопу. Но только сняла туфлю, как в ноге стрельнула невыносимая боль. Аня решила дотерпеть.
– Ну как, деточка? – сказала Клара Витальевна, – не трудно работать? Справишься?
О, Аня так хотела поплакаться об этом тяжком дне. Жалоба так и хотела сорваться с губ. Но и это испытание нужно преодолеть на пути к счастью. Аня постаралась убедить себя, что день не так и ужасен. Подольше поработает и свыкнется. Пока непривычно.
– Нет, Клара Витальевна, – ответила Аня, – нетрудно. И мне так нравиться у вас! Большое спасибо, что приютили.
– Вот и хорошо, – сказала хозяйка, – ты напоминаешь меня в молодости. Этот огонек в глазах. Он горел и у меня в юности, когда я жила одной только мечтой. Меня влекла страсть, и я голодная, босая, никого не слушала, отправилась покорять мир.
– И что было дальше?
– А дальше я спустилась на землю. Я воображала, что я первоклассная певица. Но жизнь заставила пересмотреть взгляды. Нужно что-то есть и где-то жить. Денег нет, знакомых нет, а мой талант усердно не признавали. В конце концов я стала здесь хозяйкой. Здесь каждый желающий может окунуться в сказку, в мир вокала. Приблизиться к мечте, но теперь уже без меня. Ну а ты, деточка, ведь не грезишь ничем таким?
Аня смутилась. Не хотелось расстраивать хозяйку своими надеждами, но и врать не хотелось.
– Я хочу стать танцовщицей, – сказала девочка.
– Ох, дитя мое несчастное! Как же мне тебя… Ох, знаешь, голова моя вся протестует. Восклицает, что ничего не получится, что стать танцовщицей в таком положении невероятно. Но сердце говорит обратное. Для человека с высокой мечтой и стремлением нет ничего невозможного. Поэтому дерзай и борись до последнего!
Шесть утра – зал пуст. Радостная Аня кинулась с объятиями и прижалась к хозяйке, но тут же в смущении отпрянула. Она легонько поклонилась и убежала к себе. Наверху она медленно стянула одежду. Тело изнывало от усталости, а голова рисовала прекрасные картинки, как она заработает достаточно денег и снимет отдельное жилье. Как будет ходить на пробы и ее возьмут в труппу, как поедет в гастроли по России и даже за границу!
15
Тягостные годы Аня работала у Клары Витальевны в заведении, которое стало родным. Когда бар закрывался, она падала в теплую кровать и грезила мечтами. Ей чудилось, что все вот-вот сбудется, что счастье ждет за углом, осталось только дойти и схватить его обеими руками. Аня постоянно танцевала. Одевалась на работу и танцевала. Готовила зал к открытию, протирала столики, расставляла мебель и танцевала. Разносила заказы, забирала грязную посуду и танцевала. Уставшая девочка валилась с ног после интенсивных выходных с бесконечным наплывом гостей и пьяными песнями в микрофон, и она закрывала бар, выходила на сцену и танцевала.
Этот день отличался. Обнаженная Аня вертелась перед зеркалом и рассматривала себя со всех сторон. Молодой стан с плавными изгибами, видными округлостями и особенными ямочками привлекал. А чистое лицо дышало пылкостью. Черные волосы отросли до лопаток, она – темпераментная брюнетка. Сегодня ей восемнадцать. Она стала девушкой.
– Аня! – звучал голос молодой официантки снизу, – к тебе пришли!
Она надела платьице, накинула легкий шарф, грациозно сбежала по ступенькам и увидела его. Небрежно подстриженный и наскоро выбритый: местами на щеках проглядывалась щетина. Он неуклюже переминался посреди зала. Его широкие плечи туго стягивали осеннее пальто, из-под которого смешно торчали худые ноги. В руках он держал букет алых роз и коробку шоколадных конфет и все хотел куда-то примостить, но не знал куда.
– Здравствуй, Аркаша, – сказала Аня, – зачем пришел?
Вместо ответа он протянул букет и попытался улыбнуться, но вышло натянуто. Скованность выдавало волнение, которое, казалось, без очевидного повода. Аня не отработала и месяца, как Аркаша тайком наведывался и украдкой наблюдал за ней. Но за все время не обмолвился и словом. Даже не здоровался, будто приходил совсем не к ней.
– С днем рождения, – скороговоркой сказал он.
– Спасибо, Аркаш. Очень приятно, – ответила она и подумала: «Что за тупица!»
Они молча постояли. Аня тяжело вздохнула.
– Ладно, – сказала она, – мне работать надо.
– Я хотел тебе сказать, – выпалил Аркаша, будто наконец решился, – хотел сказать, что мне дали субсидию на квартиру, и теперь я живу один и, может, ну, это… – он запнулся и замямлил.
– Что?
– Может, ты не против переехать ко мне и… жить вместе, в отдельной квартире, а не на работе.
– Жить вместе, с тобой? – ехидно сказала Аня, – может, тогда сразу поженимся?
Он опустил голову, будто постыдился словам, но тут же выпрямился и посмотрел ясными голубыми глазами в ее карие, лукавые. Он чуть не пал перед ней на колени, лишь бы она сделала его счастливым. Лишь бы согласилась стать супругой. Аня разглядела растерянный порыв, по-дружески взяла за предплечье, прижалась грудью и шепнула: «Я подумаю».
Аркаша постоял в безмолвие секунду, развернулся и опрометью удалился под хихиканье девочек.
16
Приходилось отпрашиваться у Клары Витальевны на пробы, ведь Аня взяла за правило, хотя бы раз в неделю ездить в дом хореографии и стараться получить место в труппе. Задавали единственный вопрос, а она хотела раскрыть себя с иной стороны, но тщетно. Спрашивали: «Какое у вас образование?» И Аня с замиранием сердца отвечала, что у нее нет даже школьного аттестата, но в саду с ней занимались. После этого беседу прерывали. Когда же доходили до ее возраста, она искушала себя приврать, что ей четырнадцать-пятнадцать. Такая внешность в этом возрасте хоть как-то могла перекрыть неопытность. Так казалось. Но только ложь раскроется, рухнет и карьера. Аня с иронией припомнила, что не так давно эти же четыре года хотела прибавить к возрасту, а сейчас с радостью избавилась бы от них. Ирония возраста и только.
По возвращению в бар первое, что она встречает, – глаза коллег полные надежд. Как только Аня зашла, Клара Витальевна скользнула по ее лицу и вздохнула. Бедняжка, снова неудача. Остальные с нетерпением ждали, когда
