Григорий Свирский - Андрейка
Когда до "длинного weekend" осталась неделя, Андрейка начал ставить пометки. На кухне, где штукатурка отвалилась и темнели кирпичи. День прошел, красный кирпичина перекрещен с угла до угла. Второй, еще один...
Через три-четыре дня нечесаные соседи Андрейки зашептались. У этого парня что-то на уме. Он придумал, как взять деньги! Крестов становилось больше -- спор разгорался жарче.
-- Подкоп под банк?.. Нет, он торчит тут безвылазно. Хочет взорвать "Бринк"? "Я знаю, -- воскликнул, пыхнув цыгаркой, малый, лет двадцати пяти, разрешивший Андрейке остаться в их избранном обществе. -- "Бринк" после взрыва все время чихает. Не иначе, мальчишка выяснил у механиков, когда "Бринк" отгонят на ремонт и всю дневную выручку повезут в простом автобусе. Тут-то он возьмет все. Без стрельбы. С игрушечным пистолетом... В Штатах такой случай недавно был. А мальчишка читает газеты...
... Уход Андрейки "на дело" оказался сенсацией. Может быть, самой большой сенсацией в забытом Богом "музыкальном ящике".
Вбежал парень с рассеченной губой и бутылками "краски" в обеих руках и проорал на весь этаж слова, которые его дружки не могли сразу постичь. Тогда он прокричал каждое слово отдельно:
-- Он!.. пошел!.. в школу!
5. МИСТЕР АНДРЕЙКА КУПЕР
Ближайшая школа была частной и напоминала дворец. Башенка из красного кирпича, зеленоватые стекла в староанглийском стиле. Во дворе теснились самые дорогие машины -- серые "порши", широкие черные "кадиллаки", белые "паризьены", чем-то похожие на балерин в полете... День был солнечный, и цветистое великолепие резало глаза. Андрейка уже знал, что к частным школам ему и подходить незачем, и потому прошел мимо независимой походкой, подняв голову: мол, плевал я на ваш королевский дворец.
"Хай-скул", или школа для всех, окончивших восемь классов, была далековато. Городской автобус с огромными и промытыми окнами подкатил пустым. Как будто только для него одного подали. Водитель встретил его какой-то шуткой. И всю дорогу пересказывал пассажиру остроты комика, который вчера выступал по телевизору. И радостно хохотал. Общительный дядька!
Тем страшнее оказалась директорша. Сухая, серовато-белая, жестко затянутая в черный костюм дама по имени мисс Гертруда Орр.
Подняла глаза, водянисто-голубые, холодные, сложила губы в улыбке, а глаза не потеплели. Лед, а не глаза.
От нее веяло мачехой -- Андрейка с трудом заставил себя заговорить.
-- Документы! -- Она протянула руку за документами. Отметки у Андрейки были самыми высокими, и она отложила бумаги в сторону. -- Адрес родителей?
Андрейка молчал подавленно.
-- Я живу отдельно от них, в общежитии. -- И, неожиданно для самого себя: -- В ночлежке.
-- Необходимо письмо от отца, -- добавила она отстраненно, беря в руки другую папку.
-- У меня нет родителей, -- громче сказал Андрейка. -- Я живу в ночлежке.
Бесцветные волосы мадам Гертруды Орр, зачесанные необычно, на одно ухо, встряхнулись.
-- Я вас не задерживаю! Сорри!
Андрейка сжал руки в кулаки.
-- Я приехал в Канаду по закону, мне, извините, полных шестнадцать лет, и я имею право учиться в школе, даже если это, еще раз извините, почему-то вас раздражает! -- Поглядел на директоршу тревожно и на всякий случай извинился в третий раз: -- Сорри!
Мисс Гертруда Орр быстро стала нажимать кнопки настольного телефона. Явился тучный лысоватый великан лет сорока пяти, в примятом сзади клетчатом пиджаке и полуразвязанном, в красный горошек, галстуке.
-- Даглас, -- произнесла она сухо. -- Возьмите этого посетителя. -- И она протянула папку с документами.
Кабинет лысоватого великана оказался рядом. На дверях была надпись "Vice-principal" .
"Принципал"... Как в Древнем Риме. Распнут на кресте -- обычное дело... " -- Андрей поежился.
Мистер Даглас полистал папку Андрейки, и все началось по второму кругу.
-- ... У меня нет родителей!
-- Совершенно? Вы приехали год назад из Москвы один... пятнадцати лет от роду? Первый случай в новейшей истории.
Серые выпученные глаза канцлера смотрели приязненно, и Андрейка впервые рассказал все, как было.
-- Есть еще родственники в Канаде? -- спросил мистер Даглас, посерьезнев и усаживаясь на стуле поглубже... -- Нет? Значит, вы совсем один... Не так ли?
-- Бабушка есть. В Москве.
-- Стольный град Москва, -- вдруг произнес мистер Даглас по-русски каким-то высоким клоунским голосом, вызвавшим у Андрейки улыбку.
-- Моя бабушка тоже родилась в Москве, -- торопливо перешел он на английский. -- Мир тесен. Так что мы были с вами земляками в XIX веке. Жизнь любит шутить, не так ли? -- Он помолчал, вытер лысину несвежим платком. -Так вот что, господин экс-земляк. Я не имею права принять вас. Ни в коем случае. Без письма отца... или другого совершеннолетнего поручителя, достойного доверия... -- Он внимательно поглядел на Андрейку круглыми выпученными глазами и вдруг сказал как бы вскользь:
-- У вас музыкальные пальцы, мистер Эндрю! Какую музыку вы предпочитаете?
-- Баха!
-- Иоганна Себастьяна Баха?! Допустим! А что из Баха? Самое любимое?..
-- Чакону!
-- Чакону?! И можете воспроизвести первые два-три такта, не так ли?.. Ну-у, это будем считать равноценным письму от отца. Я вас принимаю, Эндрю. На свою голову. Рискую! Пока ничего не случится, все будет прекрасно. Но если что-нибудь увижу... двойная игра... Тут же возникнет вопрос: как этот Бах попал в школу?.. -- Опять вынул платок и вытер лысину, и спросил деловито, какой у Эндрю любимый предмет. -- Математика? Я познакомлю вас с нашим математиком, и он решит, какому классу канадской школы вы соответствуете... А пока что зайдите вот сюда, -- он показал на комнату сбоку кабинета. -- И там напишите по-английски вашу биографию, а также все, что хотите.
Андрейка взял протянутый ему лист бумаги; когда уходил в боковую дверь, в кабинет канцлера постучали. Андрейка не оглянулся на вошедшего, но новый разговор у канцлера отвлек его от собственных мыслей.
Пронзительный девичий голос поблагодарил мистера Дагласа за что-то, а затем попросил его спокойным будничным тоном перенести экзамен, назначенный на завтра.
-- Завтра я иду делать аборт.
У Андрейки рот приоткрылся. "Аборт?!" Он представил себе, что бы началось, если б к директору или завучу их московской школы заявилась девица с такой просьбой. Скандал! Понаехали б комиссии. Из РайОНО. Из всяких горсоветов. Заседания-проработки...
Тут не случилось ничего. Мистер Даглас позвонил кому-то, видно, учительнице, и спросил ее, не возражает ли она, если экзамен у Анны-Марии Гран из ее класса он примет сегодня. Сам.
Через секунду негритянка лет 16-- 17 в потертом свитере и драных шортах радостно влетела в комнатку, где сидел Андрейка, и, не обращая на него никакого внимания, принялась писать. Временами она что-то бормотала вполголоса, притрагиваясь пальцами к своим смоляным волосам, закрученным в десятки тоненьких косичек.
"Полная Луна, -- сказал себе Андрейка. -- К завучу с абортом... "
Из кабинета вице-принципла снова донесся женский голос. На этот раз говорила женщина явно немолодая. Измученным надтреснутым голосом поведала, что, как она думает, ее сын курит марихуану и продает в школе. А дома не держит. Так, наверное, здесь прячет, в своем локере...
Донесся телефонный разговор, через несколько минут кто-то вошел, и мистер Даглас спросил пришедшего деловито, давно ли он доставляет в школу наркотики. Как давно?! -- повторил сиплым, сдавленным голосом.
Послышалось шевеление, трудное дыхание, наконец ответили, что уже месяц, как начал...
-- Где достаю? ... Я не знаю, мистер Даглас, имени черного, который доставляет марихуану... Могу сказать лишь, где храню.
-- За признание -- половина наказания. Пошли к локеру...
Андрейка уже кончил писать, когда они вернулись.
-- ... Твое счастье, что я узнал об этом от твоей матери, -- прозвучало за дверью. -- И ты обещаешь "завязать". Только поэтому я не позвоню в полицию. Но в следующий раз ты пойдешь в тюрьму. Тебе не поможет ничто...
Андрейка решил, что самое разумное в такую минуту к вайс-принципалу не идти. Принялся переписывать свою биографию, оглядев книжные полки вдоль стены. Нет ли словарика?
Как-то корректнее надо сказать о дурацком законе, загнавшем его в бывшее студенческое общежитие по имени "музыкальный ящик"...
С трудом преодолел искушение спросить у губастой негритянки, шепчущей что-то свое, можно ли в биографии выразить несогласие с каким-либо канадским законом. Или... свобода свободой, а в зубы дадут...
Решил написать: "Из-за такого закона мог и загнуться... "
Выглянул из комнатки осторожно:
-- У меня готово...
Раздраженный Даглас ходил по кабинету взад-вперед, молча взял листки Андрейки. И сразу повеселел.
-- Ну, господин Бах, при таком английском вам не страшна даже мисс Гертруда.
... Первый день занятий начался торжественно. В актовом зале пели гимн "О Канада!" Затем его пели каждое утро, но не с таким энтузиазмом. После него молился, кто хотел. Андрейка искоса поглядывал на молившихся. В Москве не молилась даже бабушка...
