Михаил Белиловский - Нить непрерывная (Часть 1)
- Скажи, пожалуйста?! - Совершенно спокойно отреагировал Володя.
- Я наперед знал, что ты не поверишь. Но, послушай конец этой хохмы. Встречаю в коридоре Наталью Ивановну, небезызвестного тебе начальника первого отдела и рассказываю ей эту историю, а она сходу в ужасе, без доклада врывается в кабинет к Ивану Петровичу. А тот, выслушав рассказ, сразу понял, в чем дело и разразился таким хохотом, что его еле валерьянкой откачали.
Поняв по реакции своего собеседника, что все его номера уже в достаточной мере приелись, Левчук перешел на деловой тон.
- Давай лучше о деле. Мы ведь, как никак, а друзья с тобой. Какую гору материала я для тебя перевел. И делал это с душой, потому, что понимал важность твоей работы. Так вот, хочешь, я попробую тебе помочь. Я ведь раньше работал по совместительству в Институте проблем управления. Там как раз есть отдел с медико-техническим уклоном. Они могут тебе дать отзыв, как головная организация.
- Спасибо, друг, но для них моя работа - мелкота, не представляющая особого интереса.
- Ну что ж, тогда валяй к своему Мейеру. Вопрос то подготовил? Начальство ведь за тебя думать не станет. Чудак ты эдакий. Ходить надо не к царю, а к писарю. Понял?
Звонкий женский голос библиотекаря прервал их беседу.
- Здравствуйте, Володя. Где это вы так долго пропадали. Мы уже тут соскучились по вас. Небось, по заграницам шастали.
- Представьте, Светочка, дорогая, совсем наоборот. Вернулся из настоящего рая, небольшой милой деревушки, что на притоке Волги и вот, хотел бы, еще раз полистать книгу Фельдбаума.
- Я сейчас занята, но в виде исключения разрешаю вам пройти в книгохранилище. Стеллаж 9Е, на самом верху.
Володя завернул в узкое пространство между высокими до самого потолка стеллажами. Там при тусклом освещении стояла полная тишина. Оказавшись один в кладезе человеческой мудрости, им овладело чувство, будто он внезапно сменил суматошный, кричащий на все лады мир на тихое мирное пристанище. Здесь можно расслабиться, и дать возможность порабощенной ежечасной текучкой душе стряхнуть с себя ненавистные оковы, и спокойно, не торопясь, познавать все, что ей заблагорассудится.
Его внимание привлек ряд солидно переплетенных, объемистых красных томов с настораживающим названием "Лекарственные болезни". Совсем недавно, при очередном обследовании, рентгеновский снимок легких показал наличие у него небольшого инфильтрата. И хотя Володя объяснил, что это у него с военных времен и нисколько его не беспокоит, врач выписал огромное количество лекарств и настойчиво велел их принимать.
Перелистывая страницы одного из томов, где приводился длинный список побочных эффектов некоторых лекарств, он невольно вспомнил, как это звучит в устах простого человека: одно лечим, а другое калечим.
Светочка появилась совершенно неожиданно.
Тонкий, обвораживающий запах дорогих французских духов пронесся вслед за ней, усиливая привлекательность молодой женщины.
- Володя, вы случайно здесь не уснули? Здесь тихо и клонит ко сну, в особенности, когда работаешь за столом. Ба, вы, кажется, интересуетесь тем, что не предназначено для широкой публики. Если бы все знали, к чему ведут некоторые лекарства!? Потерпите чуть, и я вам достану нужную вам книгу.
Светочка вмиг притащила алюминиевую лестницу. Володя не успел опередить ее и сделать это самому, но во - время оказался рядом. Светочка в спешке стала взбираться наверх, пошатнулась и вскрикнула. В следующее мгновение она оказалась в крепких мужских руках. А дальше произошло то, что и в мыслях у него не могло быть. Он держал ее вместе с книгой в тесных объятиях, целовал и приговаривал:
- Это, Светочка, за героический ваш поступок.
Совершенно неожиданно возник шанс получить отзыв на диссертацию от довольно солидного учреждения, знаменитого Бауманского института.
Володя позвонил руководителю кафедры, которому он послал свою работу месяца три тому назад и напомнил о себе. В ответ ему было предложено приехать. И это было сказано тоном, который ничего хорошего не предвещал. Володя переступил порог кабинета с глубоко скрытым волнением. Принял предложение сесть в кресло. Пришлось некоторое время ждать, пока хозяин кабинета беседовал по телефону.
Наконец, был открыт ящик стола и оттуда извлечена диссертация. Глава кафедры с тяжелым вздохом взял ее в руки, раскрыл, провел большим пальцем по торцу страниц. Замелькали текст, рисунки, схемы, таблицы.
- Ну что вам сказать, молодой человек, чтобы вы нас поняли. Глянешь, в общем и целом чувствуется проделана солидная работа, богатый материал подобран, живой результат в виде опытного образца аппарата, хорошие отзывы врачебных учреждений...
Наступила напряженная длинная пауза. За спиной у Володи щелкнула и отворилась входная дверь, и внимание руководителя кафедры переключилось на нового посетителя. Последние обнадеживающие слова повисли в воздухе. Напрашивался вполне определенный вывод и Володя с опаской, чтобы не сглазить, не очень, но, уже было, настроился на победный лад.
- Что у тебя Денис?
- Хотел согласовать план проведения научной конференции.
- Сядь и подожди минуту. Так вот, - заведующий обратился к Володе, - я не стану говорить о высоком уровне наших специалистов и их возможностях. Это известно всем. И, конечно, они вполне могут разобраться в медико технических вопросах, хотя это не является их профилем. Но для этого потребуется много времени, значительно больше обычного. Поэтому, мы решили, товарищ Левин, посоветовать вам обратиться в другое учреждение, имеющее опыт инженерной работы в медицине. Сожалею, и извините нас, ради бога.
Волна слабой надежды отхлынула и оставила за собой досадную душевную пустоту. Володя молча взял со стола свою работу. Медленно заталкивая ее в портфель, вдруг почувствовал чей то взгляд на себе. Не успел он в этом разобраться, как посетитель по имени Денис с шумом отодвинул свой стул и ринулся на Володю с распростертыми руками и круглыми, полными радостного удивления, глазами.
- Володя!? Володька Левин! Друг! Какая встреча!? Ты где теперь? Я часто вспоминал тебя. Мне сказали, тебя на периферию упекли.
В конце победного сорок пятого года Володя вернулся с войны, поступил в Механический институт и попал в группу, в которой учились двадцать шесть девчонок и один единственный нарасхват юноша, бывший солдат Войска Польского Миткевич Денис. Он по-прежнему продолжал носить военную форму польской армии с потрясающей многоугольной конфедераткой на голове, которая не могла не будоражить девичье сердце необычностью и таинственностью ее хозяина. Стройный блондин, с ярко выраженным мужественным лицом, вечно улыбающийся, со снисходительной улыбкой относящийся ко всем, кто с ним беседует, и ко всему, что происходит. Война ушла в прошлое, какие могут быть еще серьезные проблемы? Впереди - заманчивые возможности, юность продолжается, и он весь в лучах двадцати шести пар зазывающих девичьих глаз.
Друзья жили в студенческом общежитии вместе в одной и той же комнате. Учились, развлекались и даже питались вместе.
А сейчас перед Володей стоял другой Денис. По углам глаз и на лбу раскинуты морщины, несколько сутуловат, манера разговаривать, и жесты не совсем уверенны.
Потом они сидели на скамейке в институтском скверике и обменивались рассказами о своей жизни после окончания учебы в институте. Денис был распределен на работу в научное учреждение Новосибирска. За короткое время защитил диссертацию и получил звание доцента.
-Там же в Сибири женился, - продолжал он свой рассказ, - жена родила двух сыновей. Казалось бы, все складывалось хорошо. Но совершенно нетерпима была ко мне, когда я затевал на стороне дружескую попойку. Даже, самую невинную. Ты, ведь, мой характер знаешь. Без друзей не могу. А как с ними встречаться, не пропустив по рюмочке. Ну вот, чем больше она скандалила, тем больше я отдавался зеленому змию. Оставил их там, в Сибири, и живу теперь в Москве один. Жаль, конечно, сыночки то классные... Кончим об этом. Давай о деле. Ты оставляешь мне работу, и я ознакомлюсь с ее содержанием. Через пару недель звони. Найду возможным, напишу и согласую с начальством. Только учти, дружба дружбой, а...
Взволнованный этим неожиданным предложением, Володя тут же его прервал:
- Денис, я тебе друг и ставить тебя в затруднительное положение не собираюсь. Если найдешь, что по чистой совести можешь написать положительный отзыв, буду благодарен.
Поцелуя первого сладость
То, что произошло на танцевальной площадке в деревне, можно было считать незначительным эпизодом, нестоящим того, чтобы о нем даже вспоминать. Так, собственно, считал и Володя. Логика подтверждала. Подумаешь, жена пожелала танцевать с приглянувшимся ей молодым человеком. С кем такого не бывает? Тем более, - а это Володе известно было давно, - Аня никогда не упускала случая подчеркнуть женское равноправие, где только можно. Она никогда не была ханжой и относилась к возможным слабостям человека с пониманием. Кому не свойственны минутные увлечения? Можно ли считать жизнь человека нормальной, если она фанатично целиком и полностью, во всех своих проявлениях отдана только одному единственному кумиру? Не является ли это добровольным рабством, отрешением от богатейшего разнообразия красоты, мирских радостей и страстей в нашей жизни?
