Чингиз Гусейнов - Директория IGRA
- А что изменилось?.. - И глядя на дочь: Ника, по-моему, чем-то недовольна.
- Ты бы ему, - раздраженно, - еще маски вождей показала!
- Какие такие маски?!
- Как вы тут однажды дурачились!
- Ох, и выдумщица моя дочка!
- А шкаф чей? - решил Мустафа снять напряженность.
- Это непростой шкаф! Но только вы не слышали и не знаете, а то в музей заберут: это из кабинете... нет-нет, не скажу! Цены ему нет, этому шкафу. Сколько в нем полок, секретов, потайных ящичков! - И ты, конечно, - Ника маме, - прячешь в потайных полках маски вождей?
- Ну и фаназерка!
Сколько же Верме лет? С тех времен минуло более полвека, а Нике тридцать, родила после сорока?!
- Теперь подойдите оба ко мне. - И Верма неожиданно для Мустафы ловко и без особого труда, будто они с Никой - легкие тюфяки, подхватила в подмышки и давай крутить, крутила-крутила, и барахтались их ноги, а потом приблизила их лица - губы к губам: - Целуйтесь!.. А тяжелые вы!.. - Верма глубоко вздохнула, поправив юбку. - Шучу я, никакая я не сильная, это так, молодость вспомнила... Ну, вы можете подняться на второй этаж, а я пойду накрывать на стол. Выбирайте любые две комнаты, - Мустафе услышалось: "Вам и одной хватит!"
А как уединились с Никой... Лучше переждать, но попробуй устоять, если так возбуждена.
- Не успеем, - шепнула, а уже готова.
Никак не получалось на кроватке (детей забрали: суббота!), а когда получилось (причудливый изгиб) и могло быть испытано нечто новое, что-то в кроватке хрустнуло, и Мустафа со своей впечатлительностью, вспыхнув, угас.
- Эй, спускайтесь!..
Вся ночь впереди, потом утро, его предрассветные часы, когда он будит ее полусонную и сладкую, некуда спешить. И будет долго, коль начало вышло скорое.
Вообще б не мешало порассказать о кое-какие приемах, хотя неистощимых в любви вряд ли удивишь негами-усладами диковинных позиций, когда не поймешь, кто кого: вразлет, вразброс, через-через, над-под, спринтерская, марофон, морским узлом, с опорой и без, двугорбым верблюдом... Надо же, чтобы так у Мустафы вышло с двумя любимыми женщинами: у одной мать была гонима, у другой - гонительница.
- О каких масках ты говорила? (спросить, чтоб не поймала его думы).
- Масках? - Задумалась в электричке, вспомнив: маленькая, проснулась однажды посреди ночи, музыка играла, в рубашонке на босую ногу пошла к большому залу, приоткрыла дверь, сначала испугалась, потом, услыхав мамин голос, успокоилась. Кто-то заметил Нику и тотчас снял с лица маску, это была подруга Вермы, а маска - дядя с лысой головой и круглыми глазами, на картине видела - висела в мамином кабинете.
Задать компьютеру: что хранится о мужчинах и женщинах. Круженье-верченье каких-то цифр, и выдал компьютер:
У мужчины, дабы сохранить свободу, всегда существует некий барьер, который он возводит между собой и женщиной, - и жирным уточнение: как я, компьютер, и тут же какие-то однообразные знаки: { { {, но о чем они? Чтобы не завладела им полностью, а женщина, движимая стремлением создать семью (логика благородных суждений, уж не влюбился ли по-настоящему компьютер?), должна постоянно ломать эту преграду и, чем неистовее ломает, тем больше мужчина стремится укрепит этот свой барьер, возводя новый. Если женщина вовсе не трогает преграду, то мужчина охладевает к избраннице, находя другую.
Козырнул (кто? компьютер?!) вежливо: Извините-с!
7.
Рукавом (пуговица перламутровая оторвалась!) задел какую-то клавишу, и текст, над которым корпел полдня (что-то затаенное о психологическом перевертыше, чтобы выйти затем на интимное), вдруг исчез, и на экране появились знаки - математические формулы с фигурными и квадратными скобками, - нечаянно скомандовал!..
Здесь? Возник какой-то вопрос в траурной рамке и надо ответить yes или no, вроде быть или не быть, - будто в компьютер вселился шайтанбесчерт, и все вместе и каждый врозь выделились своими хитростями в особый
файл diabol,
и Мустафа, надеясь набрести хоть на какой след и угнетенный явной несправедливостью, в раздражении стучал по клавиатуре.
Может, это? Нет, вот на что случайно он нажал! Тут же - знакомая мелодия: Турецкий марш!.. Решил, что на улице, чей-то приемник. Приник к окну, нет тихо, это в компьютере!.. и такие чистые высокие звуки в сольном исполнении пианиста.
Курсор в ожидании сигнала (но какого?) мигал в маленьком квадратном окошечке, и Мустафа невпопад, смирившись, очевидно, с потерей, на что-то нажал, мелодия вырубилась и опять пошли непонятные знаки.
Ну вот, наконец-то - читаемый, но быстро убегающий вверх конвеер исчезающих слов с дразнящим барабанным боем:
элита
высший свет
рейтинг
без жуткой брани
взяток не берем
и не пытайтесь
ах материться!
невежда!
неуч!
олух!
Esc! На экране появились четверо мужчин: Аlex, и подносит револьвер к виску, Karl, и рвет на голове густые волосы, весь оброс, даже щеки и нос в волосах, Fred - профиль сатаны и трубка во рту как острый подбородок, Bob, и поднятая в приветствии шляпа (цилиндр?).
Esc!
представьтесь!
еще раз!
а ваш пароль?
Какой у Мустафы пароль? Пока думал - новые записи:
Чума-чао
Топо-тук
(перечень племен?)
Гюры
Оссы
Абхи
Это уже из его этно=файлов - закрепиться б!.. Но как? Экран продолжал:
Лезы
Аранцы
Чечы
Нащупал верный символ, и тут же высветился текст, сначала не понял, о чем, потом - Мой! - узнал свой файл=экскурс в историю, он показался таким наивным, - сужденья о вечных (!) трениях: тогда, мол, стихия, а после залпа и во все последующие ZV - управляемый процесс.
Наглядные эпизоды (кого ими сегодня заинтригуешь?), - дескать, захватят эрмы чужие пастбища, ибо на камнях ничего не родится, - и драка пастухов, переходящая в кулачные бои сельских богатырей.
Или чечы (лезы и прочие) с набегами грянут, полонив у гюров княжну (выкуп серебром), и те разбирают только что проложенную здесь железную дорогу, чтобы дикие кочевые племена не имели доступа в их цивилизованные, как им мнится, миры.
Скажут гюры, что здешние земли от моря и до моря составляли некогда великую державу, и царица их Мария Мудрая, или Мамурия, являла собой идеальный образ правительницы.
Эрмы поспешат разъяснить, что да, друзья=гюры правы, но еле заметным петитом, как аллаверды, дополнят здравицу, что победами своими царица была обязана нашему полководцу Аспалару, и он верой и правдой служил своей возлюбленной, в чем гюры усмотрят оскорбление национальной чести, скрытое под фиговым листом (!) дружбы народов, ибо кому не известно, что Мамурия была избранницей сердца поэта и воина Гюра Великого, о чем поведал, воспев... и так далее. Мол, всего-то два поэта и третьего не дано: Гомер и Гюр Великий.
(Игранток нет сыграть Ее, - была одна красивая, и ту съели).
Улягутся страсти, а там новые споры: на сей раз эрмы назовут исконно своею и реку Круа (в вольном переводе: И где течет тра-та Круа, сливаясь с водами Аруки, и раб к Всевышнему тра-та воздел тра-та смиренно руки), и горную гряду Каф, пусть и Малую, на склонах которой отыскалась скала, и на ней - их имя, когда еще и пирамид, коих боится время, не было, высеченное древней клинописью, и, высыпав на берега Круа, устраивают факельные шествия с песнями и плясками, общаясь с духами предков, и говорят с рекой на их родном эрмском языке, несут и несут большие и малые статуи знаменитого Всадника, сделанные из папье-маше, скандируя его имя, как выстрел: Ух! Одноух!
Разгневанные аранцы (гюры начеку: ждут, чем это завершится, ибо на Круа - их столица) затевают пиршества в честь Однорукого Османа, толпы гостей-туристов подводятся к пещере, где якобы покоится прах человека, под чьим верховенством некогда процветали Солнечные камни эрмов, Теплые холмы гюров и отмеченная еще Геродотом Арания... хотя именно при Одноруком были не раз спровоцированы массовые погромы эрмов и гюров, дотла сожжены богатые кварталы, - дескать, повинна неведомая банда головорезов.
Компьютер нагнетает страсти?
Маленькая вставка к игре: всадник, а за спиной алюминиевые линии воздушных магистралей, идея комплекса, это придумал архитектор (спонсоры Братья Гуль-Гуль и Ко), - связать воедино диаспору.
Всадник резво соскакивает с коня, сцепляясь с Одноруким Османом, у которого вся сила отрубленной в битве правой руки передалась левой, мол, у Всадника тоже кое-чего недостает на теле (уха?), но вспыльчивая бедовость делибаша, из предков которого империи формировали личные гвардии, уравновешивает отсутствие руки, и два силача долго копошатся на ковре, запыхались и никак не одолеют друг друга в игре, затеянной Мустафой, ибо ни тот, ни другой не научены были тогда искусству самбо, к тому же утеряны и секреты кафской борьбы.
И, не раз случалось, перебранка завершалась уверениями в вечной дружбе - как иначе: ведь аранцы и эрмы, впрочем, и гюры тоже, это доказали ученые мужи, восходят к одному праотцу Ару (эр, гюр, ар).
Вскоре новый повод для полемики, было б желание, - гербовая, к примеру, перебранка: напечатав аранский герб, эрмы забыли про вышку главный козырь аранцев, ну и те в отместку на эрмском гербе - снежноглавую гору, показатель древности, и, словно по команде, там и здесь строго накажут цинкографа, по чьей вине не пропечатались символы (но главным редакторам втихаря выдадут премии, ибо рисковали, но зато попортили кровь извечному).