Юрий Дружников - Каникулы по-человечески
Оля открыла дверь, и они с Капушей вошли в комнату, часть которой была отгорожена зеленой шторой. Они подождали немного. Штора зашевелилась, отдернулась, как занавес в театре. Из-за нее показался человек маленького роста и неопределенного возраста. Казалось, он никогда в жизни не стригся.
Человек поднял руку и щелкнул пальцами:
-- Прошу сюда! В один момент мы снимем вас на документ.
Оля отрицательно покачала головой:
-- Не на документ, а для бабушки.
-- Для бабушки? Ладушки! Снимем вас для бабушки!
Фотограф посмотрел на девочку и только тут заметил Капитолину.
-- Хм... прекрасно! Вашу даму мы повесим как рекламу.
-- Зачем?
-- Даже обезьяна эта жить не может без портрета, -- ответил фотограф. -- Занимайте первый ряд! Вставлю пленку в аппарат!
Ольга села на скамейку перед трехногим аппаратом и посадила рядом Капушу.
-- Не жмурьтесь! Глаза должны быть открыты. Смотрите вперед, зажигаю софиты!
Сильный свет ослепил обеих клиенток. Капитолина заморгала и отвернулась.
Фотограф оставил аппарат и побежал к скамейке, на которой сидели Оля с Капой.
-- Как надо сидеть, я сейчас покажу: сижу, не моргая, и прямо гляжу...
Он сел на скамью рядом с девочкой и посмотрел прямо в аппарат.
Капуша прошмыгнула между тремя ногами фотоаппарата и прыгнула на стул. Фотограф не успел вскочить, как она схватила маленькую резиновую грушу и нажала. Затвор щелкнул. Капуша сфотографировала фотографа.
Он помчался за Капой, Оля -- за ним, а Капитолина -- за Олей. Они немножко побегали, пока фотограф не зацепил ногой аппарат. Тот стал падать, и фотограф поймал его на лету. Все остановились, аппарат снова был заряжен.
Оля с Капушей опять уселись на скамью. Фотограф занял свое место и быстро нажал резиновую грушу.
-- Ура! Я вас снял. Я вас снял, это факт! А если б не снял, получил бы инфаркт.
-- А теперь? -- спросила Оля.
-- Теперь подождите, проявим пластинки и напечатаем лучшие снимки. Только прошу, зная вашу натуру, больше не трогать аппаратуру!
И он задернул занавеску.
Через несколько минут фотограф появился и, жмурясь от света, протянул девочке снимок.
Оля взглянула: на фото она сидела рядом с лохматым фотографом.
-- Наверное, вы ошиблись. А где Капитолина?
-- Ах да! Фу ты, ну ты! Действительно странно: где вы, где я и где обезьяна? Возьмите-ка лучше вот этот портрет. Надеюсь, теперь уж все правильно. Нет?..
На этот раз в руках у Оли была фотография, с которой смотрели два жизнерадостных лица: Олино и Капитолинино. Они и в самом деле годились для витрины.
-- Спасибо!
Оля хотела заплатить деньги.
Но фотограф денег не взял. Он пожал Оле руку и долго тряс мохнатую руку Капуше. Он вдруг стал очень грустным, этот маленький лохматый человек, ласково погладил обезьяну и произнес:
-- Помощника мне завести бы охота. Несложная, в сущности, будет работа. Я говорю: "Спокойно, снимаю!" Он свет зажигает, а я нажимаю...
-- Спасибо! -- опять поблагодарила Оля. -- Но Капуше нужно многому учиться.
И, чтобы утешить фотографа, Оля прибавила:
-- Может, когда она выучится и станет человеком, она захочет сама фотографировать. А пока...
-- Ну что ж, пусть придет. В атмосфере сердечности всегда остановим мгновенье для вечности.
Лохматый фотограф распахнул перед ними дверь.
...Капуша брела домой следом за Олей. Едва они поравнялись с кафе "Снеговик", Капуша исчезла в кафе.
Оля побежала за ней.
-- Добро пожаловать! -- раскланялся мороженщик. -- Я очень люблю эту обезьяну. И она меня...
-- Нам надо спешить, -- сказала Оля. -- Я уезжаю к бабушке...
-- А обезьяна?
-- Мама не разрешила брать ее с собой...
-- Очень хорошо! -- обрадовался Жора. -- То есть я хотел сказать, очень плохо!.. Это -- угощение обезьяне!
Он протянул эскимо.
Капитолина взяла эскимо, и они вышли.
Едва Капуша скрылась за углом, Жора ухмыльнулся. Дрессировка -- великое дело! Девчонка уедет, а обезьяне обязательно захочется полакомиться.
Двадцать седьмая история. ОЛЯ УЕЗЖАЕТ
Мама суетилась, бегала из комнаты на кухню и обратно. Она собирала в чемодан Ольгины вещи, приготовила бутерброды и термос в дорогу, положила подарки для бабушки. И при этом приговаривала:
-- Ольга! Не садись в поезде у окна. Не выходи в тамбур -- там холодно. Не пей холодной и сырой воды. Не приставай к отцу, когда он думает. Не...
-- А когда не думает, можно приставать? -- спросила Оля.
Наташа сделала вид, что не слышит. Она уже говорила с папой.
-- Не задерживайся, а то на работу опоздаешь!
-- Будь спокойна! -- отвечал Павел. -- Побуду день, оставлю Олю у бабушки и вернусь. После за ней съезжу.
Капуша сидела верхом на валике дивана и грустила.
-- Ты не грусти! -- промолвила Оля. -- Я буду скучать без тебя и буду вспоминать тебя. И ты меня вспоминай. Ладно?
Капуша подпрыгнула. Казалось, ей хотелось сказать Оле:
-- Я чувствую, что без тебя мне опять придется баловаться.
Но сказать она не могла, только повизжала тихонько и прыгнула с дивана к девочке на руки.
-- Ох боюсь, твоя воспитанница натворит чего-нибудь! -- воскликнула мама.
-- Ничего страшного! -- успокоила Оля. -- Нет обезьян без изъян.
-- Надо говорить "без изъянов"!
-- Пожалуйста! Без изъянов нет обезьянов!
-- О боже! -- воскликнула Наташа. -- Слышала бы тебя бабушка Капитолина!
Наташа наполнила чемодан и защелкнула запоры. Она вынесла чемодан в коридор и пошла одеваться, чтобы проводить Павла с Олей до метро.
-- Мам, ты не забыла, что мне нужно сшить костюм к празднику юных фигуристов?
-- Не забыла! -- ответила Наталья. -- А ты придумала что будешь танцевать?
-- Придумала! Вот и придумала! Я буду танцевать танец- обезьянец!
-- Это что такое?
-- Танец такой! Сшей мне костюм обезьяны!
-- А что? -- вмешался Павел, чтобы опередить мамино "нет". -- Это идея!
Он объявил голосом диктора:
-- "А теперь, дорогие зрители, Ольга Кольцова исполнит танец-обезьянец". Звучит!..
-- Ладно! -- согласилась Наташа. -- Вот останусь одна, у меня будет больше времени, и сошью...
Оля хотела обнять на прощание Капушу, но ее нигде не было. Все оделись, отец поднял чемодан, и Кольцовы стали спускаться по лестнице.
Выйдя на улицу, Павел поставил чемодан на крыльцо, снял шапку и вытер платком лоб.
-- Мне кажется, Наташа, ты положила в чемодан кирпичи -- такой он тяжелый!
-- Не говори чепухи! -- отрезала мама.
Папа, кряхтя, поставил чемодан на плечо, и они пошли к остановке. Но через полквартала Павел снова опустил чемодан на тротуар.
-- До чего неудобно нести! -- проворчал он. -- То перевешивается вперед, то назад...
-- Может, плохо уложено и болтается? -- спросила Оля.
Павел положил чемодан на тротуар, мама отстегнула запоры. Вдвоем они подняли крышку. Между вещами, обхватив всеми четырьмя лапами теплый термос, свернувшись калачиком, лежала Капитолина. Она зажмурилась от яркого света и виновато хмыкнула.
-- Дела... -- вздохнул Павел. -- Первый раз встречаю существо, которому удалось перехитрить маму.
-- То есть как -- перехитрить? -- возмутилась мама. -- Ничего не выйдет!
-- Мам! Давай мы возьмем Капушу с собой, чтобы не возвращаться!
-- И слышать не хочу! Вы поезжайте, а я заберу ее домой!
Наташа вынула из чемодана обезьяну и взяла на руки.
-- Я дальше не пойду.
Они поцеловались. Капуша чмокнула Олю в щеку. Оля вздохнула и пошла по улице не оглядываясь. Папа подхватил чемодан и помчался за дочерью.
Наталья постояла, глядя им вслед, и, укрыв Капушу полой пальто, вернулась домой.
Двадцать восьмая история. КАК СТАТЬ КРАСИВОЙ
Мама освободилась от Павла и Оли на целых два дня.
Перво-наперво она стала прикидывать, какие дела она сумеет сделать в их отсутствие, когда не надо ни о чем думать и ни о ком заботиться.
Наташа стала загибать пальцы.
-- Во-первых, я постираю грязное белье, во-вторых, уберу квартиру, в-третьих, сошью для Ольги костюм к празднику юных фигуристов, в-четвертых, схожу в гости к подруге, у которой тыщу лет не была, -- она перевела дух и продолжала. -- В-пятых, в кино, в-шестых, по магазинам, что делать в-седьмых -- вспомню потом, в-восьмых, оставлю вечер про запас, на всякий случай, в-девятых, если останется время, покрашу волосы, чтобы стать из шатенки блондинкой и удивить Павла. Ну, а кроме того, мне придется, как всегда, ходить на работу. Хотя работа и сладкая, шоколадная, она все-таки работа...
Подумав еще немного, Наталья решила начать с девятого пункта. Она покрасит волосы, и все остальное будет делать уже не она, а блондинка.
Мама наполнила таз теплой водой, вынула флакон с краской и вылила его в таз. А сама пошла на кухню приготовить кофе. Наташа очень любила сушить волосы феном и пить при этом крепкий черный кофе, конечно, без сахара. Сладкого мама не любила.
Когда кофе вскипел, она накрыла его блюдечком, чтобы он чуть-чуть настоялся, потом перемешала ложечкой и налила в чашку. Теперь можно красить волосы, а потом сушить их и пить кофе.
