Роман Ким - Школа призраков
Из кухни вошел Даню с подносом, на котором стояли ликерные рюмочки с вином. На бумажках, прикрепленных к рюмочкам, были написаны номера. Даню поставил перед каждой девочкой рюмку с ее номером.
- Это лолиты из ближайшего заведения, - сказал он мне на ухо. - Не говори со мной громко по-английски и по-итальянски, они понимают. Я их нанял на три часа для опытов.
Он приказал девочке № 1 на местном наречии:
- Телела, пей, это очень дорогое вино.
Девочка выпила, закусила орехом и снова закурила.
№ 2 и № 3 тоже выпили, поморщились и заели конфетками. Даню включил транзисторный приемник. Девочка № 1 стала танцевать с № 3, а № 2 отошла в угол и начала топтаться на месте, вертя бедрами и коленями - у нее получился чарльстон, твист и танец живота одновременно. Девочки танцевали старательно, с серьезными лицами - выполняли работу.
Я пошел в спальню и переоделся - надел пижаму. Потом записал в своей тетрадке краткое содержание статьи, прочитанной в библиотеке, - "Школа Накано", бывшего японского генерала Кавамата. Когда я вернулся в столовую, девочка № 1 сидела на полу, расставив ноги, и мотала головой - судя по глазам, совсем опьянела
Даню сказал с восхищением:
- Подумай только, всего семь минут с момента приема! Эта девчонка славится на весь их переулок тем, что может спокойно выдуть целую пинту виски и остаться трезвой, а тут соскочила с рельсов от крохотной рюмочки разбавленного вермута.
- А ты что ей дал?
- Две пилюльки диамина. Потрясающее средство! Четыре пилюльки в рюмочку самого легкого вина, вроде рислинга, - и можно нокаутировать самого крепкого матроса.
- А этим что дал?
Девочка № 1 упала на пол и закрыла глаза. Даню подошел к ней и потрогал носком ботинка ее голову.
- Спит, как убитая. Ей можно теперь отпилить голову - не проснется. Интересно, через сколько минут диамин действует на взрослого.
В это время с девочкой № 2 стало твориться что-то странное. Она перестала танцевать, соскользнула на пол и пристально смотрела на нас остановившимися глазами.
Даню взмахнул рукой. Девочка сдавленно крикнула и закрыла голову руками.
- Препарат "тета", - сказал Даню. - В основе гарденал и сок мексиканского кактуса. Подавляет психику, доводит депрессию до максимума. Девчонка выполнит любое приказание, если пригрозить.
Он снял со стены кожаную мухобойку и крикнул что-то на местном наречии. Девочка съежилась и, всхлипывая, начала ползти на четвереньках.
- Ешь стул! - крикнул ей Даню по-английски. И добавил по-итальянски: А то ударю.
Девочка приподнялась, крепко обняла стул и стала грызть край спинки, косясь на Даню, державшего над головой мухобойку.
- А этой...
Я не успел договорить фразу - мимо моего уха пролетела тарелочка и ударилась о стену. Девочка № 3 отчаянно завизжала и, схватив рюмку, швырнула в Даню. Он бросился на нее и схватил за руки, - она продолжала дергаться и извиваться, как в эпилептическом припадке. Вдруг она вырвалась, отшвырнула стул и прыгнула к столику, на котором стояли часы и приемник. Даню успел схватить ее за волосы.
- Держи! - крикнул он мне.
Мы вдвоем с трудом справились с этой маленькой девочкой; она порвала на мне рубашку и прокусила Даню руку, он принес из кухни веревку и связал ее по рукам и ногам. Из ее рта шла пена, она отчаянно мотала головой и ругалась самыми грязными словами на нескольких языках - клиентура в их переулке была весьма разнообразная.
Наконец Даню догадался сунуть ей в рот пилюльки "тета", смешанные с хлоропромазином. Спустя минут пять девочка стала успокаиваться, дергаться все меньше и меньше и вскоре заснула. Даню положил ее рядом с № 1. А № 2 заползла под стол и, обхватив поваленный стул, грызла его ножку.
- Что ты дал третьей девочке? - спросил я.
Даню зализывал прокушенное место на руке.
- Лизергическую кислоту, смешанную еще с каким-то стимулятором типа симпамина, который дают велосипедистам перед гонками. Приводит человека вот в такое состояние, при котором ничего не помнит. И всего три пилюльки в рюмочку. Можно еще употреблять так называемый концентрированный сустаген. В небольших дозах его дают в Америке футболистам. Они буквально звереют от него.
Он вынул из кармана два пакетика и протянул мне.
- Возьми диамин и "тета". Испробуй на своей.
Пилюльки были телесного цвета, крохотные - величиной с зернистую икринку.
- В библиотеке есть еще две книжки по специальной фармакологии, я просмотрел их. Между прочим, в конце коридора есть другая читальная комната. Бан сказал мне, что там работают сейчас Умар Кюеле из Мали и Поль Маунд из Северной Родезии, они тоже прослушали уже все лекции и готовятся к практическим занятиям. Но их готовят к особой работе.
- Икс-акции?
Даню засмеялся
- Пока нет. Сейчас они изучают материалы по мировому коммунистическому движению и по троцкизму. Они будут действовать в качестве ультралевых. Левый экстремизм - это многообещающий канал работы.
Я показал на лежащих девочек.
- Как быть с ними?
- Сейчас позвоню их хозяйке, и она пришлет кого-нибудь.
- А ничего, что они в таком состоянии?
- Я предупредил хозяйку, что у нас будет попойка. - Даню потянулся и зевнул. - Значит, поступаем в распоряжение Командора. Примем участие в настоящем деле. - Он подмигнул: - Может быть, придется... кого-нибудь...
Я заглянул под стол. Девочка № 2 сидела в неудобной позе, закрыв лицо руками, и издавала странные звуки, как будто мяукала. Даню сказал:
- Сейчас дам им всем понюхать нашатырный спирт. Сразу же очнутся. Они ведь живучи как кошки.
- А Командор нас испытывать не будет? Неужели сразу же пустит в ход?
- Веласкес, наверно, представил ему наши карточки со всеми показателями. Поэтому никаких тестов больше делать не надо. Мы уже проверены достаточно.
На следующий день я позвонил Гаянэ и пригласил ее пообедать во французском ресторанчике. Когда после обеда нам подали кофе и бутылочку шартреза, Гаянэ подошла к висевшей на стене репродукции Дюфи и стала разглядывать ее. Улучив момент, я бросил две пилюльки "тета" в ее рюмку и налил ликер.
Гаянэ вернулась к столу, положила сахар в кофе, помешала ложечкой, потом взяла свою рюмку с ликером и пододвинула ее ко мне.
- Поменяемся в знак дружбы, хорошо? - Она взяла мою рюмку и сделала из нее глоток. - Я узнала ваши мысли. А вы можете узнать мои.
Она показала глазами на стоявшую передо мной рюмку. Я протянул руку к сахарнице и, задев рюмку, опрокинул ее. Сейчас же подошел официант и вытер лужицу. Гаянэ сделала еще один глоток из своей рюмки, встала и пошла к телефону у вешалки.
Поговорив по телефону, она вернулась к столу и сказала:
- Я предупредила Вильму, чтобы тоже меняла рюмки и чашки кофе с Даню. Он, наверно, тоже попытается подсыпать что-нибудь, но сделает это более умело.
- Это любовный напиток, - объяснил я. - Купил на базаре у нубийца и хотел проверить.
Гаянэ посмотрела на меня в упор:
- Неуклюжая выдумка.
Я подумал, что придется в графу "наблюдательность" в ее карточке поставить отметку 95 - по стобалльной системе.
Я пригласил Гаянэ на следующий день в кино - идет картина с участием ее любимого Джеймса Мэсона, но она отказалась - завтра годовщина смерти ее отца.
Мы долго сидели в саду перед зданием министерства коммерции и индустрии, потом пошли переулками к дому Гаянэ. Она сказала, что выслушала исповедь Вильмы и отругала как следует - больше Вильма не будет позволять Даню издеваться над собой.
- Когда позвоните мне, отравитель? - спросила Гаянэ при прощании.
- В ближайшие дни опять придется отправлять литературу. Но на той неделе обязательно.
На обратном пути от Гаянэ я хотел зайти в библиотеку, но потом раздумал и решил побродить еще по городу. Уже темнело. Со стороны гор быстро спускалась прохлада. На торговых улицах уже загорелись неоновые вывески, над католическим храмом засверкал крест, перед кинотеатрами выстраивались маленькие автобусы - "шкода", их звали микробусами, и похожие на майских жуков "фольксвагены".
Задумавшись, я не заметил, как около меня появилась женщина. Это была та самая - в очках-маске и замшевых джинсах. Совсем близко от тротуара медленно шел черный микробус. Женщина дернула меня за рукав и шепнула что-то на каком-то языке - вероятно, русском, потом по-французски:
- Садитесь в машину, не оглядывайтесь, быстро!
Я хотел оглянуться, но в то же мгновение меня схватили за руки, толкнули в спину, ударили чем-то мягким по голове, и я очутился в машине. Машина рванула вперед. На меня нахлобучили большую шляпу, закрывшую оба глаза. Что-то щелкнуло за спиной - я понял, что на мои скрученные руки надели наручники.
Машина мчалась быстро. Страха я не ощущал - все произошло слишком стремительно, я не успел понять, в чем дело. Сидевшие в машине переговаривались на незнакомом мне языке. Я вспомнил какой-то рассказ кажется, Сарояна, - как мальчишки дурачились, говоря друг другу сочиненные ими бессмысленные слова.
