Летняя книга - Туве Марика Янссон
– Неплохо, – сказал Самуэль, – «как могло бы быть». Ты, наверное, будешь очень умной. Я буду гордиться тобой!
Это был крайне важный вечер по многим причинам. Но на самом деле я не думаю, что идеи Самуэля насчет духовного обмена так уж мне подходят. Во всяком случае, пока.
Дочь
Перевод Л. Брауде
Привет, мама, это я! Очень плохо слышно… я позвоню чуть позже, но ты уже, наверное, будешь спать?
(Бодро.) Ну вот, спи спокойно, я могу позвонить еще раз!
Но, мама, послушай, что я скажу: это как раз последнее, чего я хочу! Это просто ужасно, если ты сидишь у телефона и ждешь, и ждешь, – не делай этого! Я позвоню позже, позвоню, когда позвоню! Как ты там?
Но это же хорошо! Просто чудесно! А ты заварила себе вечером чай?
Но, мамочка, нужно! Половина мира живет в одиночестве и уж, во всяком случае, заваривает себе чай, ну будь добра! Ведь это легче легкого, ты только попробуй…
(Холодно.) Ну хорошо, у тебя нет желания. Превосходно. У тебя нет желания.
Нет, тебе кажется; я говорю: хорошо, как всегда; я только имею в виду, что ты должна поступать, как тебе хочется. Иногда нет желания, и ничего с этим не поделаешь, тогда надо заняться чем-то другим, к чему есть желание, не правда ли?
Да, мама, я знаю, знаю. Ну, то, что у меня так много дел, а у тебя вообще ничего! Точно. Я знаю это.
Ну конечно я благодарна!
Мама, послушай! Ты не хочешь посмотреть фильм с Кларком Гейблом в девять двадцать, я отметила у тебя в газете, второй канал. Землетрясение в Сан-Франциско, жутко интересно!
Ну хороню, хорошо, он тебе не нравится. Но «Дети райка» показывают только после одиннадцати… Не могу понять, почему все, что в самом деле интересно, показывают посреди ночи. Но ты ведь могла бы поспать немного в перерыве.
Я могу разбудить тебя вовремя, я позвоню, я-то ведь не сплю; ты знаешь, этот layout[145] нужен им завтра.
Мой эскиз, я ведь рассказывала тебе, как это важно!
Нет, естественно, ты не можешь все запомнить, не обращай внимания… Вообще-то, то место, где землетрясение, идет совсем недолго, это в самом конце – я имею в виду фильм с Гейблом, а не «Дети райка»… Прости, по-моему, я немного устала… (Негромко, с нажимом.) Знаешь, мама, иногда я бываю такой усталой, такой безгранично, абсолютно усталой, что просто сажусь и кричу, что теперь я устала, устала от работы, и от вас, и от всей этой чепухи, и я не в силах, и я не успеваю, и что вы теперь скажете?
Мама, ты понимаешь?
Но скажи что-нибудь?
Алло! Алло!
(Вспыльчиво.) В этом ты вся! Замечательно!
Нет, я не злюсь…
Вот как! Да-да… Нет, ничего важного не произошло. Я позвоню в эту несчастную контору завтра, это безобразие. Ну а твоя старая подруга, дозвонилась она до тебя?
Ты сказала, вы встретитесь. Но, мама! Это было здорово! На самом деле ты сказала ей, что не выносишь тех, кто состарился, превратился в глупую тетку и впал в маразм, и ты сказала ей об этом! Мама, ты просто молодец! Знаешь, я обожаю тебя, когда ты такая колючая и даже язвительная… А она, что ответила она?
Значит, вы вообще не увидитесь?
Думаешь, никогда?
(Разочарованно.) Нет, нет, понимаю! Естественно…
Да, я здесь.
Нет, отчего мне расстраиваться…
(Горячо.) Но, мама, любимая, не говори, что тебе хочется встречаться только с людьми молодыми; где я их для тебя найду, им ведь надо успокоить своих собственных… как ты не понимаешь! (Пауза.) Прости! Прости меня!
Да. Я знаю, сейчас шесть часов. Точно – шесть часов вечера.
Но церковные колокола всегда звонят в шесть; вероятно, так надо, это их работа.
Грустно? Ну и что же, все что угодно может звучать грустно – дождь, лифт, который поднимается и опускается, все что угодно…
Нет, лифт в порядке. Что ты сказала?
Но боже мой, оказывается, сумерки в шесть часов! Повсюду, и здесь тоже, во всем мире, нет, у половины мира или около того… А ты звонишь мне!
Да, я знаю, это не ты звонила, ты ждала, что я позвоню тебе!
Я не слышу! Что, что будет слишком поздно?
Ага! Именно так, ты ничего не имела в виду. Мама, иногда ты, пожалуй, выражаешься не слишком ясно. А теперь послушай меня: вообще-то, именно все наступает слишком поздно, все время, повсюду, ну и что же?
Нет, я не думаю, что это наша ошибка, это ничья ошибка, это просто так получается!
Нет, ничего особенного я не имела в виду, просто, как говорится…
Да, мама, я ем нормально, каждый день. И я надеваю их, когда выхожу, ты знаешь, что я это делаю!
А теперь я буду оригинальна и спрошу… (Игриво-торжественно.) Ты – приняла – свои лекарства – сегодня? Позабавила я тебя?
Нет! Наверное, нет! Но ты приняла лекарства?
Почему ты расстроена?.. Перестань! Кончай! Мне приехать сейчас же!.. Еду автобусом!
Ты не желаешь?
Итак, ты не желаешь, чтобы я пришла. Ты думаешь, мне не надо приходить!
Что ты говоришь?
Но, пожалуй, это хорошо, что все дни одинаковые, тогда не может случиться ничего хуже, чем оно есть… Что ты сказала?
Да, любимая, я не работаю слишком много. Всё хорошо!
Мама, знаешь, что я думаю? Мы отталкиваем… я имею в виду, мы отталкиваем друг друга, разве это не так? Совершенно ужасно!
Ну хорошо. Целую, целую! Позвоню завтра, часов в шесть!
Послания[146]
Перевод Л. Брауде
Должна успеть в «Маритим»[147], удалось поймать Густафссона, почтовый автомобиль приходит в 8 часов, изменила летний адрес, привет целую Туути[148]
Забери то, что осталось, из холодильника
Привет! Меня зовут Олави! Пишешь ты хорошо, но в прошлый раз конец у тебя был несчастливым. Почему?
Мы с нетерпением ожидаем Вашего драгоценного ответа относительно возможности использовать изображение муми-тролля на туалетной бумаге в пастельных тонах.
Не говори слишком много если они позвонят, лучше пока ничего не обещай. Привет! Туути.
Привет! Мы – три
