Мистер Вечный Канун. Город Полуночи - Владимир Торин
Утопленник, едва не утонув в очередной раз, гонимый кошачьим безумием, слетел с мостков и, совершив, без сомнения, самый головокружительный прыжок в своей жизни (увидев его, оба Петровски хором сказали бы «Вау!»), очутился на плече Пугалища.
Стоило мокрому зверьку оказаться на покачивающемся гиганте, как он, цепляясь когтями, как за древесную кору, тут же перебрался с плеча на голову-тыкву. Пугалище начало болтать свободными руками, пытаясь смахнуть кота с себя. При этом оно так встряхнуло Томми, что тот едва не откусил себе язык. Рукав выскользнул из рук и, извиваясь, полетел куда-то вниз.
Фабрика утонула в грохоте. Скрежетали деревянные суставы Пугалища, гудело пламя в его голове, шумела выбивающаяся из шланга вода, но даже сквозь весь этот шум прорезался отчаянный кошачий вой Утопленника.
Пугалище вдруг дернулось всем телом. Томми не понял, что произошло. Кругом все плясало и вертелось, но неожиданно ему показалось, что он видит какого-то толстяка, который с важным видом сидит на правой ступне монстра и что-то то ли ломает, то ли рубит — точнее было никак не разобрать.
Повелитель деревянных солдат переключил свое внимание с кота на то, что происходило у его ног. Он согнулся в три погибели и потянул к толстяку три свободные руки, но раньше, чем длинные деревянные пальцы схватили наглеца, тот завершил свое дело. В ступне Пугалища что-то треснуло. Томми не сразу понял, что это был шарнир. Сочленение в щиколотке деревянного монстра было сломано, и нога отделилась от ступни.
Злобное Пугалище сделало шаг, но, лишь ступив на культю, тут же потеряло равновесие. Тыквоголовый накренился и начал заваливаться набок. Его рука разжалась.
Томми падал…
Раньше он только слышал о том, что рассказывают о падении с высоты, и представлял себе, что это длится весьма продолжительное время. На деле же все произошло за какой-то миг.
Томми не успел даже моргнуть, как уже лежал на каменном полу в куче опилок и стонал от боли. Опилки не слишком смягчили падение, и он сильно ушиб запястья, локти и спину.
«Кажется, я умер», — подумал Томми. В голове все прыгало, перед глазами мельтешили разноцветные огоньки. Повезло еще, что прежде, чем упасть, Пугалище согнулось, пытаясь схватить того толстяка, иначе последствия падения оказались бы для Томми куда более плачевными.
Утопленник с визгом унесся куда-то прочь. Должно быть, забился в уголок потемнее, чтобы привести себя в порядок. Кот есть кот, и он явно был больше обеспокоен своим неподобающим внешним видом, чем пережитым потрясением или творящимся кругом безумием.
«Нет, я не умер, а просто поломался…» — Томми с трудом поднял голову. Голова неимоверно кружилась, отчего казалось, будто вся фабрика ходит ходуном. «Что… это было? И как?..»
Томми вдруг понял, что толстяк, повредивший ногу Пугалища, был его троллем: кажется, перед самым своим падением он видел знакомую зеленоватую голову с длинными ушами. Где мистер Бэрри находился сейчас, Томми не знал. Пережил ли он крушение деревянного гиганта? А сам монстр — жив ли он еще, или…
Пугалище, словно прочитав его мысли, зашевелилось. Оно подняло голову и уперло руки в пол. После чего повернулось к Томми. Голова-тыква на длинной шее придвинулась вплотную: она треснула при падении, через всю морду протянулся кривой ветвистый пролом, напоминающий морщину.
Томми в очередной раз обдало жаром из здоровенной треугольной глазницы — из-за трещины жар теперь был сильнее; огонь гудел, будто в печи…
— …Лукинг, нет! — закричала Клара. — Нет!
Мистер Гласс поглядел на нее. Его взгляд затуманился, он забормотал что-то бессвязное:
— Я не могу… не могу… я ничего не сделаю, пока… пока они там…
Он прислонился к стене комнатушки. В его животе зияли сквозные прорехи; рубаха и жилет влипли в рану. Мистер Гласс медленно сполз на пол, оставляя на стене кровавый след.
Он жутко затряс головой — мелко-мелко, как будто каждый нерв в его теле внезапно укололи иголкой. Глаза Зеркала начали трескаться, осколки посыпались на пол.
— Лукинг!
Клара размахивала перед собой деревянной пугальной конечностью, отбиваясь от наступающего на нее гиганта с тремя руками, словно от настырного болотного комара, которому все не терпелось попробовать ее на вкус. Она видела, как Лукинга ранили, как он тут же ответил удачливому врагу, обратив его голову-тыкву в стекло и разбив ее кулаком, отчего его собственная рука вся изошла трещинами, а затем… Даже он, Зеркало Человека в зеленом, был не в силах устоять на ногах, когда длинный нож раз, другой, третий вошел ему в живот, прошил его насквозь и вышел из спины…
Клара бросилась было к Лукингу, но проклятое пугало, с которым сражалась она сама, отшвырнуло ее прочь…
В комнатке над кондитерской воняло гарью, едва можно было продохнуть от лезущего из дверцы дыма. На полу догорало пугало. Другое, огромное и еще более уродливое, чем его соратники, являвшееся то ли фабричным браком, то ли гротескным порождением извращенной фантазии Человека в зеленом, перегородило собой дверь, ведущую на лестницу и этажи кондитерской. У него были две тыквенные головы, покачивающиеся на тонких шеях, и шесть скрежещущих рук — длинных настолько, что кисти волочились по полу. Это уродливое пугало появилось вовсе не из Гаррет-Кроу, а протиснулось на чердак из кондитерской, подосланное, очевидно, чтобы отрезать беглецам единственный путь к спасению. При этом зловредный тыквоголовый просто себе стоял и не принимал никакого участия в сражении, предоставляя дружкам возможность самим разделаться с обезумевшей от боли, страха и отчаяния ведьмой, зеркальным существом в сером костюме, а также рыжеволосым парнем, который стоял подле крошечной кровати с отломанной деревянной ногой наперевес.
На кровати лежало тело молодой девушки, а под кроватью пряталась Саша. Едва пугала появились в каморке, последовав за беглецами из Гаррет-Кроу, а дверь чердака оказалась перекрыта, Виктор велел ей спрятаться, полагая, что там она будет в большей безопасности, чем на открытом пространстве. Это было, конечно, крайне наивно с его стороны, особенно если учесть, что вместе с тыквоголовыми в комнату мисс Мэри полез и дым.
Саша кашляла и ворочалась в едких серых клубах, она пыталась выбраться, позвать Виктора, но тот ее не слышал, а деревянная груда обломков от одного из поверженных им пугал мешала ей вылезти из укрытия. Укрытия, ставшего смертельной ловушкой…
Оба Петровски в каморке над кондитерской лавкой отсутствовали. Вырвавшаяся из дверцы и схватившая Мари за подол платья длиннющая пугальная рука утащила ее обратно в Гаррет-Кроу. Мари кричала и звала мужа, но почти
