В открытое небо - Антонио Итурбе
– Мадам Эрхарт…
– Зовите меня Амелией.
– Амелия… это был один из лучших полетов в моей жизни.
– По крайней мере, один из самых необременительных!
– Позвольте «Эр Франс» пригласить вас на ужин.
В самом центре города, в одном из ресторанчиков, специализирующемся на чурраско, официанты без конца подходят к столикам с вертелами – на них нарезанные кусочки мяса. У них еще и кусочки курицы на тарелку толком не приземлились, а уже подходит другой официант с бычьим стейком, а за ним стоит следующий – с креольскими чоризо. Амелия раньше и столько мяса сразу никогда не ела, и такого десерта не пробовала – тапиока в сладком вине.
Мермоз говорит о разных приключениях на почтовых линиях, а она рассказывает истории, связанные с ее работой в коммерческом отделе компании «Трансконтинентал Эйр Транспорт». В компании придерживаются мнения, что женщины менее склонны летать, чем мужчины, и что нужно прилагать дополнительные усилия, чтобы убедить их в преимуществах воздушного транспорта, потому что если мама откажется лететь, то и вся семья тоже.
– Мне досталась работа с клиентами. Я-то хотела быть пилотом, но таких рабочих мест немного.
– Но ведь вы пилот и очень квалифицированный!
– Но я всегда в конце очереди. Я ведь женщина, не забывайте.
– Этого совершенно невозможно не заметить.
Амелия слегка краснеет.
Она рассказывает историю об одной пассажирке, которая задала по телефону вопрос, может ли она полететь со своей собачкой, самым ее любимым существом. И получила разрешение на перевоз собачки. На аэродром она явилась с огромной овчаркой, но перевозчик был непреклонен: она заплатила за одно место, так что если ей хочется путешествовать с собакой весом в полсотни кило, то ей придется держать ее на руках всю дорогу из Кливленда до Нью-Йорка.
– Она так и сделала! Должно быть, это было худшее путешествие в ее жизни!
Мермоз не отрывает от нее глаз, притянутый магнитом ее историй.
– Одному флористу из Нью-Йорка пришла в голову счастливая идея расширить свой бизнес, пересылая цветы из города в город самолетом – за рекордно короткое время. Жалко только, что наш персонал поставил букет как раз возле выхлопной трубы и то, что долетело, оказалось сухим веником! А еще одному клиенту понадобилось перевезти пони, и мы заставили его купить два билета. Животное поставили в коридор, а когда самолет приземлился, один из работников аэропорта надел на пони пилотские очки и сфотографировал.
Мермоз хохочет так, как давно уже не смеялся. Она на секунду умолкает.
– Но самое лучшее – бродяжничать в небесах.
Мермоз согласен. Они принадлежат к одному племени.
Договорились еще до восхода солнца отправиться с почтой обратно в Натал. Ночевать решено в маленькой гостинице рядом с церковью Святой Изабеллы, но не раньше, чем она удостоверилась, что в каждом номере имеется ванная. Прощаются на лестничной площадке.
– Спокойной ночи, Амелия. Отдыхайте.
– Спокойной ночи, Жан.
– Амелия…
– Да?
Какую-то долю секунды Мермоз колеблется.
– Если ночью вы почувствуете, что вам нездоровится, я в номере 105.
Она делает строгое лицо.
– Вы хотите сказать «вам нездоровится» или «вам не поздоровится»? Бога ради, Жан, я ведь замужем!
– Извините, Амелия, не подумайте чего-то плохого. Я всего лишь имел в виду, что эти бразильские карусели стейков по ночам иногда оборачиваются несварением.
Она в ответ улыбается своей озорной улыбкой.
– Боюсь, что у меня поистине железное здоровье.
Мермоз охотно смеется. Когда имеешь дело с первоклассным игроком, поражение не столь важно.
Загрузив почту, они летят обратно на «Локхид Электра», новой модели, только что выпущенной на заводе в Детройте. После летных испытаний Эрхарт завод запустит серийное производство. Небо над морем светлеет, но восход застает их уже в полете. Робкий свет отбрасывает на землю длинные тени деревьев и смешивает их очертания, рисуя картину бесконечного леса. Очень долго они молчат, завороженные пейзажем.
– Амелия, – спрашивает он, когда солнце уже льет на мир свои лучи, – а почему вы летаете?
Лицо ее освещается свойственным ей выражением бесконечного счастья.
– Потому, что это доставляет мне наслаждение.
Амелия прощается с «Графом Де-ла-Волькс» на полосе аэродрома в Парнамириме, размахивая шейным платочком гранатового цвета. Мермоз машет ей рукой, а потом начинает разбег: он оторвется от земли и полетит обратно в Европу. Он был бы счастлив забраться в металлический самолет, пропитанный запахом ее парфюмированного мыла, и бросить все, чтобы отправиться за этой женщиной хоть на край света. Но его ждет почта. И это перевешивает все остальные фантазии – та единственная и непреложная истина, что придает смысл его жизни.
Глава 73. Париж, 1935 год
