Забег на невидимые дистанции. Том 2 - Марьяна Куприянова
– Значит, ты просто очередной псих, – вздохнула Нина почти разочарованно. – Я думала, за меня хотя бы выкуп попросят. Маме пришлось бы сделать миллион тортов, чтобы получить меня обратно. И учебу пропущу… придется заново семестр проходить. Вот это действительно жалко. Время теряю из-за тебя.
– Под очередным ты имеешь в виду, что я иду после Итана Гардинера?
Этим вопросом он удивил ее, как если бы снес полголовы из винтовки, только ментально. Нина растерялась, не зная, хмуриться ей или вскинуть брови: ее мимика дала сбой.
– Откуда ты его знаешь?
– Я знаю всех, с кем ты училась. Я знаю все о тебе.
Нина справилась с эмоциями. Последняя фраза звучала жутко.
– Очевидно, это для того, чтобы успешно меня забрать?
Незнакомец тепло улыбнулся.
– Ты всегда была сообразительной девочкой.
«Это у тебя с детства».
– Как давно ты меня знаешь?
– Ты правда меня не помнишь?
Нина медленно покачала головой. Парень вздохнул.
– В этом и проблема. Слушай, я тебе не враг…
– Откуда мне знать? Ты поступаешь против моей воли.
– Да, но во имя добра. Твое похищение готовилось десять лет! И претерпело несколько срывов. Постоянно что-то шло не так, заставляя глубже зарываться в план, как паук в песок, детализировать стратегию действий. Изучать. Наблюдать. Знать каждую мелочь. Сделать так, чтобы ничего не сорвалось.
– Так это был ты! – оживилась Нина и приподнялась на колени. – Когда я была маленькой… я почти ничего не помню, но родители рассказывали, что меня пытались украсть прямо на улице! Это реально был ты? Так давно?
– Это была первая неудачная попытка.
– Охренеть, чувак, целеустремленности тебе не занимать. Можно в бизнес-коучи пойти и открыть курс «следуй за мечтой: уроки достигаторства».
– Рад, что ты по достоинству оценила мои старания. Я не надеялся получить похвалу за проделанную работу, особенно от тебя.
– Ага, люди обычно куда больше психуют, когда их похищают. Но ты меня слишком задобрил, раздобыв Jelly Beans и Гриффитса. Не могу принимать тебя за врага.
– Я тебе и не враг.
– Так кому я перешла дорогу, что меня выслеживали последние, сколько говоришь, десять лет? Очевидно, что не тебе.
Парень выглядел удивленным.
– Ты? Никому. Но те, кто переходил дорогу тебе, поплатились за это.
В груди у Нины похолодело, как будто там разлился жидкий азот.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно уточнила она, начиная нервничать и ерзать из-за этого на месте. Выяснить ничего не удавалось, она только больше запутывалась в растущей паутине информации.
– Знала бы ты, сколько раз я приходил тебе на помощь, когда это требовалось! Ты бы не сомневалась в том, что я тебе друг, и даже больше, чем друг. Я всегда был рядом, только ты этого не знала.
– Кажется, местами я догадывалась о присутствии… кого-то постороннего в своей жизни, – выдавила она тихо. – Но сочла это паранойей, а не вмешательством извне.
– Помнишь, ты пробила ногу на стройке, когда тебе было девять? Я был тем прохожим, который выслушал Отто и помог вам. Я единственный, кому в тот день оказалось не все равно. Остальные не верили ему и шли мимо. У тебя замечательный друг, ничего не могу сказать. У меня в твоем возрасте таких не было. Он тоже тебя оберегал, за что я ему благодарен. Но ты росла, и проблем прибавлялось. Ситуации, в которые ты попадала, становились более сложными. А тот случай у водонапорной башни, когда на вас напали собаки? Меня тогда сильно покусали, даже шрамы остались. Я сам делал себе прививку от столбняка и зашивал раны. Я был к этому готов, потому что вы с Отто стали часто зависать в таких местечках, где шанс пораниться ржавым гвоздем или нарваться на бродячую стаю очень высок.
Нина слушала его с отвисшей губой, не веря тому, что слышит. Сейчас ей как никогда хотелось проснуться, обнаружить себя дома и с облегчением выдохнуть. Парень так увлекся рассказом, что буквально захлебывался. Чувствовалось, как долго он все это держал в себе. Перечисляя свои заслуги, он напоминал воодушевленного мальчишку.
– Сколько раз ты шла домой одна, и мне приходилось сопровождать тебя на всякий случай. Знаешь, Мидлбери на самом деле не такой уж безопасный, как вы с Отто привыкли думать. Чтобы так полагать, надо иметь бдительных, но невидимых покровителей, и они у тебя были. О! А тот водитель, который сбил тебя в пятнадцать лет после тренировки, помнишь? Он жив, конечно, но ему пришлось испытать на себе, каково это, когда в тебя врезается автомобиль, а твое тело отбрасывает на несколько ярдов. Я не мог оставить его безнаказанным, узнав, что полиция этим так и не занялась. Так действительно вышло лучше. Карма настигнет всех, и неважно, чьей рукой. Так же случилось и с теми двумя, что издевались над тобой на хоккее.
Нина вжалась в стену позади себя, но дальше отодвигаться от решетки было некуда. Растерянно-безобидный вид похитителя никак не вязался с тем заносчивым психопатом без чувства меры, которым он на самом деле являлся. Внешность обманчива, неужели так трудно запомнить? Зато Нина прекрасно помнила рассказ Клиффорда о том, что стало с телами пропавших хоккеистов…
– Ты убил их?
– Мне пришлось.
– Пришлось? Чтобы они меня не доставали?! – закипала Нина. – Это был просто буллинг, они не заслуживали смерти, еще и такой жестокой! Да что с тобой не так, мать твою?
– Ты ничего не знаешь. После той драки на арене они планировали похитить тебя, избить, изнасиловать и, скорее всего, убить, выбросив как использованную салфетку где-нибудь на съедение койотам! Ну что, все еще жалко их?
– Да откуда ты это знаешь? Откуда такая уверенность?
– Забыла, что я за всеми следил? А за теми, кто представлял для тебя угрозу, в первую очередь. Я слышал их разговоры. И сам сначала не поверил, что они зайдут так далеко. Но когда увидел, чем они закупаются в строительном супермаркете… – лицо парня исказилось выражением заново испытанной мерзости, – все эти веревки, черные мусорные мешки, скотч… потом презервативы… и сами они были под наркотой. Даже фургон арендовали, чтобы проще было запихнуть тебя туда и быстро уехать. Они ждали тебя в тот вечер по маршруту, которым ты обычно возвращаешься домой. И, уж прости, я не мог этого допустить. Они или ты – для меня выбор очевиден. Я должен был действовать.
Какое-то время Нина молчала, переваривая, а парень без стеснения разглядывал ее, явно не чувствуя угрызений совести.
– [Ohuyet`]. Я не могу
