Собрание сочинений. Том 1. 1980–1987 - Юрий Михайлович Поляков
– Задумывалась, – ответила Лиза. – Неужели вы всерьез полагаете, что партийные работники знают жизнь только из передовых статей?
– Часто складывается такое впечатление.
– Оставьте! Мне по работе скверного, темного, плохого известно побольше, чем вам. Но я хочу спросить. Вот вы – умный человек, талантливый программист, неужели вам никогда не хотелось встать и сказать Пыжову то, на что отважился Луковников?!
– В лицо… Хм… Это в кино начальство от критики умнеет, а в жизни оно звереет. И потом, разве в Пыжове дело! Каждый коллектив имеет такого руководителя, какого заслуживает. Страна, кстати, тоже. А если вы о нашей липовой «Вертикали», то дело тут не в Пыжове… Пока компьютеризация будет лишь выигрышной темой для праздничных рекордов и рапортов, ничего не изменится. Подменили экономику идеологией, а потом удивляемся, что в магазинах ни черта нет!
– Да-а, Юрий Леонидович, – покачала головой Лиза. – Мы с вами ровесники, одно поколение, но между нами есть разница. Вы все недоброе, лживое, бездарное вокруг замечаете только тогда, когда это касается вашей личной судьбы, вашего благополучия. А мы видим в этом угрозу всему, ради чего было потрачено столько слез, крови, сил, надежд, радостей, разочарований… Я согласна, многое нужно перетряхнуть, но историю народа подправить нельзя: что было, то было. Её нужно обновлять, но нельзя каждый раз начинать сначала!
– Эге, ребята! – раздался голос Вадика, услыхавшего слово «перетряхнуть», – да вы, я вижу, оба «невыездные». Я бы вас дальше Монголии не пустил!
Лиза пожала плечами, сняла трубку телефона, набрала номер, выслушала длинные гудки и вдруг спросила:
– А вот Луковников, по-вашему, честный коммунист?
Она нехотя повесила трубку.
– Трудно сказать… Коммунист проверяется властью, – медленно ответил Колюжный.
Лиза снова набрала номер. Снова никто не ответил.
– Ничего не могу понять. Где же Дергачев? – тревожно спросила она. – Что-то случилось! Надо идти…
* * *
Лиза торопливо подошла к своему дому. В скверике, на детской площадке, сидел на деревянном крокодиле Дергачев и курил.
– Леха, – в тревоге спросила она. – Ты здесь?
– Как видишь, – спокойно откликнулся он.
– Опять что-нибудь стряслось?
– Стряслось, – невозмутимо подтвердил Дергачев. – Наш театр прихлопнули…
– Как, совсем? – остолбенела Лиза.
– Совсем. Кончен бал, погасли свечи…
– Но как это произошло?
– Очень просто. – Режиссер был по-прежнему невозмутим. – Пришли, поздоровались и попросили очистить помещение. Теперь там будет клуб юных моряков. Свистать всех наверх!
– Перестань паясничать! – прикрикнула Лиза. – Какой клуб? Нельзя быть такой размазней, надо драться! Завтра я поговорю с одним человеком…
– А я и не пошевелюсь, – вяло отозвался Дергачев. – С кем драться? Все закономерно. Нужно трезво смотреть на вещи. Кому нужно это сволочное искусство? Люди вкалывают, работают, выматываются, а тут еще это художество – будь оно проклято! – лезет в душу, саднит, попрекает, заставляет, скотина, переживать. Люди, конечно, разрешают себя развлекать, но думать – уж извините! Все к лучшему в этом лучшем из миров: не будет театра – будут юные моряки… Вообрази, какой восторг! – продолжал он. – В наш подвал принесут тазы, нальют туда воду, пустят кораблики, будут греметь оркестры, дуть ветры, колыхаться флаги расцвечивания! Полный… восторг… А ведь я хорошо начинал! – В его голосе послышалось отчаяние. – О дипломном спектакле даже «Советская культура» рецензюшку тиснула… Карт-бланш в областном театре… Твори, выдумывай, пробуй! И вот вам…
– Перестань, я тебе говорю! – Лиза с трудом подняла его со скамейки.
– Слушай, – внезапно сказал Дергачев и затушил сигарету в пасти крокодила. – Беги от меня, я же тебе давно говорю… Со мной пропадешь! Я неудачник, ничтожество… У меня ничего нет…
– У тебя есть талант! – твердо сказала Лиза.
– Ну и что? Кому он нужен, талант!
– Не будь бабой, возьми себя в руки! – Она почти потащила его к подъезду.
– Плюнь на меня! – твердил Дергачев. – Вот так! – Он два раза плюнул. – Вернись к мужу. Он отличный парень, он любит тебя и удивительно моет полы!
– Прекрати! – свирепо приказала Лиза. – Или я действительно тебя брошу.
– Бросай! – согласился он и сел на другую скамейку.
– Я ухожу, – предупредила Лиза.
– Иди.
Она резко повернулась и пошла, но когда она приблизилась к подъезду, Дергачев неожиданно окликнул ее…
– Лиза!
– Ну, что тебе? – остановилась она.
– Лиза, я пропадаю!
* * *
Прошло время. И вот наступил день, когда бюро райкома рассматривало вопрос о работе «Алгоритма».
Зал заседаний. За длинным полированным столом расположились члены бюро во главе с первым секретарем Борисовым. Дальше на стульях, поставленных в несколько рядов, устроились приглашенные: директор Пыжов, секретарь партийной организации «Алгоритма», Луковников. Тут же кое-кто из аппаратчиков, пришедших на обсуждение неординарного вопроса, – Саблина, Аношкин, Бурминов… Лиза и Марченко сидят в разных концах зала.
В одном из углов виден большой стенд, посвященный строительству мемориала «Молодость мира». У стены на подставках – несколько макетов монумента, отличающиеся один от другого так же, как «Дискобол» отличается от «Рабочего и колхозницы».
Семернин наклонился к Борисову и вполголоса докладывал:
– Скульптор, архитектор, прораб приедут через час. Я всех обзвонил…
– Рановато… Думаю, с Пыжовым так быстро не управимся, – задумчиво ответил Борисов.
– Перезвонить? – с готовностью спросил Семернин.
– Ладно, не надо. Нужно учиться работать сжато. Ленин на заседаниях Совнаркома штрафовал разговорчивых докладчиков, – быстро ответил Борисов и громко обратился к собравшимся: – Давайте, товарищи, начнем заседание бюро районного комитета партии. Первый вопрос… «Отчет директора вычислительного центра «Алгоритм» коммуниста Пыжова о его участии в организации производственного процесса и коммунистическом воспитании коллектива». Есть предложение сначала послушать товарища Пыжова, потом дать слово организационному отделу. Других предложений нет? Пожалуйста, Федор Федорович!
Пыжов энергично встал, вышел на середину, поменял очки для дали на очки для чтения, разгладил бороду и начал:
– Товарищи! Я счастливый человек… Мне выпало соучаствовать в зарождении советской электронно-вычислительной техники. Двадцать пять лет назад партия доверила мне руководство «Алгоритмом». Вспоминаются наши тесные три комнатки, заставленные громоздкими, несовершенными с сегодняшней точки зрения первенцами отечественной электроники. А теперь: стекло и бетон, чудо-техника, врученная нам народом! Многое пришлось пережить за два с половиной десятка лет. Было время стихийной, восторженной, но бессистемной компьютеризации… Бывали периоды непонятного охлаждения. Были неудачи, неудачи серьезные, но вместе с
