Вознесение - Игорь Алексеевич Шамин
Снаружи стало невыносимо светло. На миг ослепнув, Билли протер глаза и снова посмотрел в окно. Ошибки быть не могло. Они действительно проезжали меж заснеженных гор. На электрических столбах блестели капли льда. Открыв окно, Билли впустил в купе промозглый ветер.
Поезд плавно замедлил ход перед провинциальным городом. Здесь была самая длинная остановка на маршруте.
— Холод рождает красоту, — сказал Френсис.
Они сидели на скамейке в общественном парке, вдыхая свежесть инея.
— Мне трудно наслаждаться красотой, когда мне холодно, — ответил Билли.
Френсис поднялся со скамейки и направился вглубь парка.
— Взгляни, — пригласил он.
Вокруг них смыкалась арка из деревьев. Снег на ветвях осыпался от легкого ветра и слабого прикосновения.
— Видишь?
Билли не видел. Он не понимал, что должен увидеть. Не знал, куда нужно смотреть. Он стоял и пытался уловить то, что ему показывали. Чем дольше Билли смотрел, тем больше сомневался, что там вообще что-то было.
— Что ты видишь? — спросил Френсис.
— Дерево.
— А еще?
— Подтаявший снег на ветке.
— Хорошо, а еще? Если смотреть не на ветку, а на то, что на ней?
Билли растерялся. Сколько он не всматривался, так и не смог понять, что же он должен увидеть. Перед ним стояло самое обычное дерево. Времени оставалось все меньше, и скоро нужно было возвращаться обратно. Разглядывая дерево с разных сторон, вставая на место Френсиса, мальчик силился понять, как он видит то, чего не видит Билли? Время шло, глаза слезились от напряжения. Приходилось всматриваться в каждую деталь, надеясь, что именно в ней и таится искомое.
Билли хотелось все бросить и уйти, но он оставался на месте. Он отошел на несколько шагов от дерева. Простояв достаточно долго и уже собираясь уходить, он заметил едва уловимый блеск. Билли наклонил голову набок. Ветвь была параллельна земле, и талая изморось превратилась в маленькую капельку, которая переливалась в лучах солнца. У Билли перехватило дыхание.
Проводница в поезде просыпалась рано. С первыми лучами солнца она уже заступала на дежурство, сменяя коллегу, готовившуюся ко сну.
Заваривая чай с бергамотом, проводница причмокивала, явственно ощущая на губах его терпкий вкус. Не забывала она и про лимонную цедру. Выжав лимон в чашку, она отделяла мякоть от кожуры и отправляла ее в рот. Тщательно пережевывая лимон, проводница закатывала глаза от удовольствия. Допив чай, она отправлялась на утренний обход.
Проводница шла по коридору мимо купе, внимательно вслушиваясь в тишину и вычленяя подозрительные звуки, нарушавшие царивший покой. Затем она обходила вагоны, отмеченные в небольшом списке, и тихим, но настойчивым стуком в дверь будила пассажиров, напоминая им о том, что скоро выходить.
Поезд остановился. Проводница опустила складную лестницу и помогла выйти тем, кто в силу возраста или здоровья не мог сделать это без заботливой поддержки в виде старой грубой руки.
Проводив покидающих поезд пассажиров, она приветствовала новых гостей.
Для одних она заваривала свежий кофе, для других — зеленый чай. Молодая пара из соседнего купе сделала заказ в вагоне-ресторане, и вот уже проводница неслась с листочком, на котором мелким почерком были записаны названия блюд. Она трепетно передавала его повару и возвращалась в купе. Вкусная горячая еда вызывала улыбку на голодных лицах пассажиров.
В вагоне-ресторане она взяла две чашечки кофе и сэндвичи с лососем. Поставив все на поднос, она поблагодарила повара и поспешила в вагон.
Миновав тамбур, проводница подошла к двери, за которой слышались оживленные голоса и стук по столу.
Конь на Е2.
— Вы всегда берете с собой шахматы?
Ферзь на Г3.
— Только когда путешествую на поезде.
Пешка на А3.
— А часто вы путешествуете на поезде?
Слон на Д3.
— Достаточно.
— Явно не чаще, чем я. Приходится часто переезжать из-за работы отца.
— Тебе это не нравится?
— Кому понравится каждый раз начинать учебный год в новой школе?
Пешка на Б2. За окном пронесся встречный поезд.
— Шахматы — интересная игра. Со стороны выглядит довольно простой: переставляешь фигуры, пока не поставишь мат. Но это на первый взгляд.
— Расскажите, — попросил Билли. Проглотив сэндвич, он сделал несколько глотков кофе.
— Лучше покажу, — Френсис взял фигуру, которую переставил Билли, и повторил его действие. — Почему ты так походил?
— Потому что вы поставили слона на правый фланг.
— Правильно, но для чего ты походил именно так?
— Чтобы обезопасить пешку.
— И вновь мимо. Ты сказал, что ты сделал, а не почему. Шахматы — это зеркало мыслей. У меня был друг, заядлый игрок. Его партии были дерзкими, а ходы стремительными. Он никогда не жалел фигур и готов был пожертвовать ими без раздумий. Конечно, порой это играло с ним злую шутку, но чаще случалось обратное — он так молниеносно ломал оборону противника, что приходилось отступать под его натиском. Таким мой друг был и в жизни — с юных лет первым бросался в драку.
— И что вам говорят мои ходы? — спросил Билли.
— Ты играешь от обороны, — начал Френсис. — Даже тогда, когда появляется возможность разыграть комбинацию, ты делаешь это только после полной уверенности в том, что тебе ничего не угрожает, и зачастую проигрываешь в темпе.
— Хотите сказать, что мне не хватает решимости?
— Я лишь обратил внимание на твои ходы, — ответил Френсис.
— Мой отец всегда говорит, что я нерешительный.
— А что ты думаешь по этому поводу?
— Я знаю, что не смогу быть таким, как он. Это тяжело, — Билли отвел взгляд в сторону.
— Что именно?
— Знать, чего ты хочешь от жизни.
— У тебя тоже кое-что есть. Твои рисунки.
— Отец о них не знает. Он не поймет, даже если увидит.
За окном завывал сильный ветер. По деревянной доске стучали шахматные фигуры. Во рту осталось горькое послевкусие остывшего кофе.
Машиниста сильно клонило в сон, несмотря на третью чашку кофе.
Он откусил от плитки шоколада. Во рту стало вязко.
Глаза начинали слипаться. Он прилагал все больше усилий, чтобы не уснуть. Провалившись в сон, машинист резко просыпался и мутными глазами смотрел вдаль.
Поезд ехал мимо пляжа с песочным замком. Над лазурными водами залива скользили чайки. Продавец кукурузы аккуратно ступал между рядами сооружений из песка и гальки, искусственных каналов, миниатюрных рек и песчаных фигур. Детские голоса звенели над шезлонгами отдыхающих под июльским солнцем.
Резкий скрежет заставил машиниста проснуться. На приборной панели замигали красным несколько лампочек. Машинист вскочил, пролил кофе на брюки и застонал от боли.
Поезд тряхнуло. Ладья, поставившая мат, соскочила с доски
