13 дверей, за каждой волки - Лора Руби
– И не говори. – Фрэнки огляделась, проверяя, не смотрят ли на них, и вытащила сверток. – Вот, это тебе.
Лоретта взяла подарок и потрогала обертку. Фрэнки нарисовала на ней детей с ветрянкой.
– Мне нравится, как ты рисуешь, – сказала Лоретта. – Спорим, когда-нибудь твои работы будут висеть в музеях?
Фрэнки не представляла, каким образом лица с ветрянкой могут попасть в музей.
– Так ты будешь разворачивать?
– Не кипятись. – Лоретта развернула бумагу, стараясь не порвать, и ахнула, увидев, что внутри. – О, Фрэнки! Как ты это достала?
– Есть способы.
– Я могу съесть это за один присест, но не хочу, чтобы меня видели.
Она оглянулась на медсестру Фриду и ее помощницу Беатрис, которые мерили температуру у других больных детей.
Фрэнки подвинулась к подруге, заслоняя ее от медсестры.
– А так?
– Чудесно!
Лоретта взяла из пакета сандвич с ростбифом и откусила, при этом закатив глаза чуть ли не на затылок. Фрэнки могла бы прихватить пирожных, но Лоретта предпочитала сладостям мясо. Еще лучше было бы достать тефтелей, но в приюте их не готовили даже для монахинь. От тефтелей ее мысли перескочили на отца, на то, что он уехал, бросив ее и Тони. Фрэнки тут же выкинула эти мысли из головы и стала думать о парне. Сэм… Появится ли у нее когда-нибудь возможность с ним поговорить? А потом она подумала, сможет ли справиться с дыханием, чтобы вообще что-нибудь сказать. И подумала о словах «пока что».
– Фрэнки, эй!
– Что?
– Ты уставилась в никуда. Прямо как сестра Берт, когда читает книгу. Наверное, она читает больше, чем я.
– Это невозможно, – сказала Фрэнки. – Какую книгу ты дочитала сегодня утром?
– «Аню из Зеленых мезонинов».
Фрэнки понятия не имела, что такое мезонин, но не собиралась спрашивать.
– И про что она?
– Про сироту.
– Зачем читать про сироту, разве тебе их здесь мало? – удивилась Фрэнки.
– Это другая сирота. Она попадает в дом к хорошим людям и…
Лоретта замолчала и покачала головой, как будто ляпнула что-то такое, в чем придется исповедаться. С подбородка у нее капал сок. Она вытерла его пальцами и облизала их.
– Вкусно!
– Рада, что тебе понравилось, потому что мне, наверное, придется много раз повторить «Отче наш».
Лоретта улыбнулась и взяла Фрэнки за руку.
– Ты лучшая.
Фрэнки посмотрела на их сцепленные руки.
– Ты что, мой парень или типа того?
Лоретта вспыхнула, и вся ее кожа стала такой же красной, как и сыпь. Она выпустила руку Фрэнки и подобрала оберточную бумагу, восхищаясь ею, будто удачной фотографией.
– Может, тебе удастся получить работу в кино. Знаешь, рисовать всякие декорации.
– В точку, – согласилась Фрэнки. – А может, я буду работать у мистера Уолта Диснея.
– Почему бы и нет?
Вопрос показался Фрэнки глупым. Более дурацким, чем читать о какой-то вымышленной сироте.
– Потому что я из «Хранителей», вот почему.
– И что? Почему девчонка из «Хранителей» не может получить работу у мистера Диснея? Разве ему важно, откуда ты, если ты умеешь делать то, что ему нужно?
– А почему бы не выдвинуть себя на пост президента, раз уж на то пошло?
Лоретта подняла бровь.
– Больная здесь я, а психуешь ты. Что на тебя нашло?
Фрэнки не смогла объяснить.
– Не знаю. Прости.
– Ты нервничаешь, а у меня жар. Не думала, что в декабре может быть так жарко, но я вся горю. Пытаюсь открыть окно, но не выходит. Поможешь?
Они вдвоем надавили на раму, и огромное окно со скрипом поддалось. Фрэнки пришлось схватить Лоретту за ночную рубашку, чтобы девочка не вывалилась.
Медсестра Фрида ничего не заметила, но ее помощница Беатрис, сама ненамного старше Фрэнки с Лореттой, тут же подбежала к ним.
– Что вы делаете? – спросила она, понизив голос.
Из-за темных глаз и смуглой кожи все считали Беатрис сицилийкой, как Фрэнки. И Беатрис, чья семья приехала из Мексики, никого не поправляла. Она была полненькой, все в ней отличалось пышностью: волосы, губы, тело. Фрэнки замечала, как многие старшие мальчишки пялятся на нее и хотят заболеть, чтобы эта девушка заботилась о них.
Беатрис прикрыла окно. Приложив ко лбу Лоретты руку тыльной стороной, она цокнула.
– По-прежнему горячий, тебе нужно отдохнуть. Наверное, твоей подруге пора уходить.
– Правда пора?
– Боюсь, что так.
– Я еще приду, – сказала Фрэнки Лоретте.
– Обещаешь?
– Да. Эй, в следующий раз возьму с собой Стеллу. Она будет петь тебе песни и рассказывать, как она прекрасна.
– Хочешь сказать, что она стала задаваться еще больше? – спросила Лоретта.
Беатрис недовольно выдохнула и уперла руки в бока.
– Из-за вас у меня будут неприятности с медсестрой Фридой!
Фрэнки встала.
– Хорошо, хорошо, я ухожу. Сестра Берт разрешила нам после ужина послушать радио, а я пропускаю.
Еще одним пунктом в длинном-длинном списке преимуществ сестры Берт перед сестрой Джорджиной было радио. Ей нравились «Святая святых», «Тень» и «Фиббер Макджи и Молли» так же сильно, как и любой девочке. Каждый вечер она включала радио, все собирались вокруг и пялились на коричневый ящик, словно из него вот-вот могли выскочить персонажи.
Фрэнки вбежала в коттедж старших девочек, ожидая услышать обычный смех, но вместо этого все были поглощены новой передачей.
– Ну и что тут за новости?.. – начала Фрэнки, но Гекль схватила ее за руку и заставила сесть.
– Тише! – шикнула она.
– А что происходит?
– Ты ничего не знаешь? – прошипела Стелла. – Они бомбят наши корабли!
– Какие корабли? Кто? Почему?
– Заткнись и слушай!
– Новости «Эн-би-си» из Нью-Йорка: сегодня президент Рузвельт сделал заявление. Японцы совершили воздушное нападение на Перл-Харбор, Гавайи! Повторяю: сегодня президент Рузвельт сделал заявление. Японцы совершили воздушное нападение на Перл-Харбор, Гавайи! Сейчас в прямом эфире состоится телефонный разговор с Гавайями.
Трансляция переключилась на другого мужчину. На линии были помехи. Тем не менее все слышали, что он запыхался и немного возбужден, а еще он так и не представился, как обычно делали дикторы.
– Гонолулу также подвергся бомбардировке и существенно пострадал. Бой продолжается почти три часа. Бомба упала в пятидесяти футах от радиобашни. Это не шутка, это настоящая война.
Сестра Берт выключила радио.
– Это же шутка, сестра? – спросила Фрэнки. – Как та передача про нападение марсиан?
Прошло несколько лет, но она помнила тот радиоспектакль про инопланетян, приземлившихся то ли в Нью-Джерси, то ли в Нью-Йорке, то ли где-то еще, и убивавших всех тепловыми лучами. Тогда все казалось настоящим: со взрывами, стрельбой и речью президента. Сестры заставили всех встать на колени и молиться несколько часов, пока кто-то не разобрался, что это не конец света, а
