Женщины и звезды - Вероника Тутенко
–Зачем? – холодно спросила Снегурочка.
– Потому что я люблю тебя, потому что…
– Алик, ты женат. Ты. Женат, – снова напомнила Оля.
– Женат, – совсем расстроился, растерялся Алик. – Но я пытался тебя разлюбить. Пытался… Но… ты знаешь, я хотел бы ещё девочку…
– Девочку?
– Да, дочку… Я даже вижу её. Она высокая и стройная, красивая, сильная, с темными волнистыми волосами, похожа на мамусика в молодости. Только ты сможешь её родить! Даже имя придумал…
– Какое, – почувствовала, как к глазам подступают слёзы, Оля.
– Лия…
– Лилия?
–Нет, Лия… Лия…
– Твоя жена тоже может её родить. А я не хочу разбивать семью. И я не люблю тебя, – Оля снова поймала себя на том, что привела как главный довод «женат», а не «не люблю». – Да, ты мне нравишься. Но не как мужчина. Как друг. И ты сам знаешь, если бы я не выпила столько, я никогда не позволила бы тебе зайти так далеко.
– Прости, – уронил в трубку Алик.
Нажал отбой. Тишина.
Темно. Вечер. Надо был включить свет, а не хочется. Оля сидела, вжавшись в спинку кресла, обхватив колени руками, и ни о чем не думала. Только время от время в сознании откуда-то издалека куда-то звал мужской голос. Не Алика. Максима. Но ведь он тоже женат и даже не обещал развестись. А если бы обещал? «Я не хочу разбивать семью», – насмешливо уличила Оля саму себя. Дочка. Лия. Оле вдруг стало жаль себя – то поганое чувство, которое она гнала от себя, как комариную стаю. Но сейчас оно застало её врасплох и облепило со всех сторон.
Комаров было много. «Откуда комары, ведь зима», – подумала Оля и встала, чтобы включить свет, но вместо этого подошла к окну, отдернула тюль. Комары растаяли. Показалось. Какие комары могут быть в комнате? И снежинкам не место в тепле. Видимо, ветром навеяло, ведь – порыв холодного воздуха – балкон не закрыт. Вот откуда комары.
Оля посмотрела наверх, откуда сыпалась прекрасная белая напасть, и едва не вскрикнула. С крыши соседней пятиэтажки спускалась по веревке девочка, а ветер раскачивал её, как будто огромный маятник ритмично метался от мгновения к мгновению.
«Она же упадет», – поймала Оля сигнал SOS, а руки её уже держали девочку, ставили на заметенный снегом балкон, неожиданно сильные и ловкие.
Сердце спасительницы все ещё билось так, что трудно было дышать и невозможно вспомнить-представить, как какую-нибудь минуту назад ей удалось исхитриться в какую-нибудь долю секунду поймать, удержать девочку за руку.
И теперь спасенная стояла посередине комнаты, упершись взглядом в пол. Девочка была крупная и полная, с жидкими светлыми волосами и немного грубыми, но приятными чертами лица. Оле показалось, что где-то она её уже видела.
– Как тебя зовут? – спросила Оля и погладила нежданную гостью по голове.
– Лия, – ответила девочка, все также глядя в пол.
Оля вздрогнула. Лия была похожа на… да, на Максима.
– Разве у меня есть дочь? – удивилась Оля, обнимая Лию, и проснулась.
В комнате было уже совсем темно, но свет включать не хотелось. Рука сама потянулась к ноутбуку.
Новое сообщение в «ящике». От Алика.
Сообщение было длинным и самообличающим. После долгих укоров в собственный адрес и восхищенных – в адрес Оли Алик просил прощения.
«За одну ночь я потерял твою дружбу, уважение, даже доверие, – писал он. – И только теперь понял, что это и было счастье. А теперь на смену ему пришло ощущение беды».
Оля хотела что-то написать, но пока не знала, что именно… Нет, лучше позвонить. Когда-нибудь. Просто так. Как будто ничего не было, тем более, что ничего и не было. Сон о Снегурочке. Просто сон.
Не дочитав письма, Оля перенеслась на «Одноклассники». Система выдала: на сайт вошел Максим. Оля подвела курсор к фотографии. «Вы действительно хотите удалить этого пользователя из друзей?» Да. «Вы действительно хотите добавить этого пользователя в игнор-лист?». Да.
Оля выключила компьютер и включила свет.
В этот вечер лиса в колпаке смотрела на неё как-то особенно, дружелюбно и ласково.
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
1
Невидимые руки складывали в небе мозаику из переменчивых радуг. В ней было все – истории людей, городов и целых народов. А внизу был снег, много снега.
Все это нельзя было передать словами, но имело название. Только какое?
Мозаика сверкала, переливалась, и теперь там наверху бурлила настоящая жизнь, а здесь, на земле, только ее отражение.
«Северное сияние», – услышала Эйо голос. Голос шел откуда-то изнутри. Из самого сердца.
«Северное сияние», – повторила Эйо и проснулась.
Африканское солнце пробежалось лучами по вершинам пальм и смотрелось в озеро, за которым жили пигмеи. Папа говорит, они ловкие охотники, а он знает все на свете, потому что вождь племени.
Вечером, когда он вернется, она, Эйо, обязательно спросит у него, что такое северное сияние. Вот только как дождаться вечера?
Утром как обычно были занятия в школе.
Учитель мистер Буле учил их, школьников, как строить заграждения от львов.
Предмет, несомненно, важный, и все же гораздо больше Эйо нравилось, когда он рассказывал о свойствах целебных трав.
Она мечтала стать врачом, но пока никому не говорила об этом, даже родителям, братьям и сестрам.
–Мистер Буле, – вкрадчиво спросила Эйо, когда он многозначительно замолчал после того, как сказал, что дикие звери принимают страх за агрессию и всегда чувствуют его. – А что такое Северное Сияние?
–Северное сияние? – удивился мистер Буле и засмеялся. – Северное сияние – это далеко, на севере, где много снега. Ты знаешь, что такое снег?
–Я видела его во сне, – ответила Эйо.
Почему-то она точно знала, белые пушистые хлопья из ее сна, похожие на пух птенцов павлинов, это и есть тот самый снег, о котором спросил ее учитель.
2
Тигр был таким маленьким, что сначала показался Тиму огромным котом, но нет, хищник был не так уж и мал, и уводил почему-то не в сторону джунглей, а вглубь деревни и остановился возле небольшого дома, рядом с которым сидела темнокожая женщина.
–Это ваш тигр? – спросил Тим.
–Да, – ответила женщина. – Я взяла его с собой. Мой Сохо подарил меня другому мужчине, а тот своему другу-путешественнику, который и привез меня в Россию.
Тим хотел погладить тигра и проснулся.
Который день за окном сыпал снег. Вчера была такая метель, что пришлось даже остаться на ночь в кинозале вместе с другими посетителями вечернего сеанса.
Работники кинотеатра относились к таким вынужденным задержкам с пониманием, они ведь и сами не могли
