Водка - Людмила Бержанская
– В связи с “тем” мужчиной, мне вспомнился один откровенный разговор с дядей.
– Каким “тем”?
– Которого нашли у двери. Разве вы не знаете?
– Уже знаю.
– Откуда?
– Только что рассказала Клава, – о фотографии я промолчала.
– Вы хотите пересказать разговор с дядей?
– Да.
– Зачем? Знаете, сколько я слышала его пьяных откровений.
– Мне кажется, это имеет отношение к “тому” мужчине, – не унимался племянник.
– Я так устала от вашего дяди, что даже сегодня ничего не хочу слышать.
– Понимаете, но мне больше не с кем поговорить.
– Почему?
– А с кем? С мамой?
– Да.
– Через минуту об этом будет знать весь двор.
– С Клавой.
– Нет. Их семья всегда смотрела на нашу семью сверху вниз. Кто они, и кто мы.
– Но я что-то слышала о вашей законченной диссертации.
– Ну и что. Все равно мы для них второй сорт.
– Понимаю: обидно.
– Уже нет. Просто стараюсь с ними не общаться.
– Вас всех связывал Анастас?
– Да. Конечно.
Все понятно. У мамы было трое детей. У каждого своя семья. Но стоило одному, у которого хуже всего сложилась семейная жизнь, умереть и все рухнуло. Все стали чужими и ненужными друг другу.
– Извините. Видимо, я сегодня резка. Слушаю вас.
– Когда дядя служил на Дальнем Востоке, он купил первую машину.
– Я знаю.
– Что служил на Дальнем Востоке?
– Да.
– И однажды по его вине случилась авария.
– Почему по его вине?
– Он был пьян.
– Опять водка, – подумала я.
– А в результате – три человека тяжело ранены, и совершенно разбитая машина.
– Его?
– Нет. Их.
– Что было с этими людьми дальше?
Вот почему, имея деньги, он категорически не хотел даже слышать о машине.
– Он оплатил им все лечение. Они выздоровели.
– Суд был?
– Нет. Они не подавали.
– Потому, что он все оплатил?
– Думаю, да. Только мальчик остался калекой.
– Как, совсем?
– Мне кажется, он хромал, и его не взяли в армию.
– Не велика потеря, – подумала я.
– Но дядя в дальнейшем помог ему с учебой в институте. А когда их семья переехала в Европейскую часть страны, помог быстрее получить квартиру.
– Так что, у них к нему все равно были претензии?
– По-моему, нет.
– Не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет “тот” мужчина.
– Мне кажется, что “он” – глава пострадавшего семейства.
При всей трагичности ситуации, у меня возник язвительный вопрос:
– Пришел к Тасику, чтобы еще что-то получить, узнал, что он умер, и от разочарования упал?
– Елизавета Михайловна, мне кажется, что все так и было
– Перестаньте. Я просто съязвила.
– Нет-нет. У меня именно такое впечатление.
– Но от разочарования не умирают.
18
Добрый день, Мишель!
Я так и не поняла, почему сорвалась поездка в Париж? Кто из подруг отказался от этой замечательной идеи? И еще: что случилось с Сержем? Ты опять не хочешь о нем слышать? Очередная интрижка мужчины, который понимает, что старость не за горами?
Мишель, но ведь Ты ему не жена. Мне странно словосочетание – измена любовнице. Может, я что-то неправильно поняла, и причина в другом?
Можно, я о своем? Недавно было девять дней после смерти Анастаса. А может, не девять. Никто ведь не знает. Я почему-то вспомнила одну поездку за город. Нет, не поездку. Это был недельный отдых в загородном пансионате. У вас есть такой вид отдыха? Сама не понимаю, почему именно его так цепко держит моя память. Ни любви, ни ненависти, ни равнодушия – одна память. В конце концов, в моей жизни были мужчины. Почему он? Может, потому, что умер? А остальные еще живы? Нет. Неординарные, интересные люди притягивают. Разочаровывают, отталкивают, вызывают негативные чувства, но не отпускают.
Так вот, это место очень близко от города. Автобусом ехать меньше часа. Но такая красота: грибной лес, река, тишина, покой. Все было чудесно: каждый день купались, загорали на пляже, развлекались. Он игрался с детьми, которые приехали с бабушками отдыхать. Он прыгал с ними в воду, кувыркался в песке. В общем, детей от него невозможно было оторвать.
А на второй или третий день познакомились с семейной парой нашего возраста. Я думаю, что они считали нас мужем и женой. В наших с ними отношениях как-то странно разделились интересы. Чужой муж нашел во мне родственную душу. Для меня это осталось загадкой. Закрытый, нудный, пессимистичный. Может, ему не хватало эмоциональности, открытости, доброжелательности и коммуникабельности. Наверно, решил позаимствовать у меня. Не знаю, но говорил много и подробно обо всем: работе, знакомых, родственниках. Единственно, что я поняла: его мужские отношения с женой оставляли желать лучшего. О чем мой Анастас болтал с его “половиной” (русский сленг – жена) не знаю, не интересовалась. Мне кажется, он опять тренировал мужское кокетство. Да и все равно бы соврал.
Я сейчас подумала: представляешь, если бы все говорили правду? Тем более, что у каждого она своя. И еще: обрати внимание, в перечне семи грехов ложь отсутствует.
Уже на следующий день я видела, как загорались глаза этой женщины при виде Тасика. Если б Ты знала, как он начал находить любой повод, чтобы исчезнуть, хотя бы на час. Вплоть до утренней пробежки. Да и жаркие объятия стали редкими. Но о чем можно спрашивать? Возвращаюсь к фразе: измена любовнице.
Это, Мишель, уже не был вопрос пьянства, это был вопрос вседозволенности. Позволяла я, позволяла жена, наверно, и другие тоже. А кто не позволял, с теми расставался. Но почему-то же я не посылала его к черту?
Мы много раз расставались на несколько месяцев. И так пять лет. Может, не встречала ничего лучше? А потом терпение лопнуло (поняла это слово?).
Меня поймет любая женщина, живущая с пьяницей. Правда, есть еще одно “но”. Они, чаще всего, порядочные люди. Ранимые, тяжело реагирующие на подлость, ложь, цинизм, хамство, наглость (Тебе понятен смысл этих слов?).
Хотя сейчас я думаю, что их реакция такова, потому что водка ослабляет нервную систему, силу воли, силу сопротивления.
Подумай хорошо в отношении Сержа. Взвесь все “за” и “против”, с учетом паспортных данных.
Все, моя дорогая.
Лизет.
19
– Елизавета Михайловна, Лизочка, – я обернулась, передо мной стояла Людмила Владимировна.
Мне показалось, что она была счастлива увидеть меня. Почему – не знаю.
– Как у вас дела?
– Да, вроде, никаких новостей.
– С вами больше никто не говорил о том мужчине? – спросила она без всяких вступлений.
– Говорила Клава.
– Что?
– Она спрашивала, знаю ли я его, показывала фотографию.
– Ну, и что?
