Валерий Коновалов - Век Свободы не слыхать
- Что делать журналисту, если его убьют в Чечне? - промямлил "храбрец"
По своему идиотизму ответ был под стать вопросу.
- Обращаться к президенту Российской Федерации.
Жаль только вот, не уточнил господин президент, когда обращаться: до того, как убьют, или уже после.
Теперь по поводу все той же "свободы слова". Буквально на следующий день главный редактор "Независимой газеты" Третьяков принес извинения Савику Шустеру за публикацию статьи Матусевича. Говорят, об этом его хорошо попросил коллега Шустера по "синедриону" господин Явлинский. Не пора ли газете убрать приставку "не" из своего заголовка, дабы никого больше не вводить в заблуждение "независимостью"?
РУССКАЯ СЛУЖБА РАДИО "СВОБОДА"
Как я уже отметил выше, в начале 90-го года мои позиции в Русской службе РС еще не были до конца определены, хотя круг обязанностей уже сводился к работе в ежедневной актуальной программе "События и люди". Забегая вперед, скажу, что долголетняя эта программа была насильственно умерщвлена не без помощи все того же Шустера, усмотревшего в ней конкурента своему бредовому "Лайфу" (в переводе с "шустеровского" на нормальный русский язык - "Программе прямого эфира", который все равно на 80 процентов состоял из записанного на пленку "московского картавчика" и перебивался короткими вступительными фразами ведущего, в обратном переводе с нормального русского на "шустеровский" называемых "водками"). Но те времена еще впереди, а в 90-м программа была вполне живой и интересной. Над нею работали два сменных редактора актуальных программ Русской службы Анатолий Линдбергер и Константин Надирашвили. С Анатолием Линдбергером я, правда, поначалу часто спорил, не соглашаясь с его редакторскими правками, но впоследствии также многому от него и научился. Линдбергер до своей эмиграции долгие годы работал редактором газеты "Вечерняя Москва" и, работая уже на радио, никогда не скрывал своих симпатий к Советскому Союзу, стараясь смягчать материалы некоторых чересчур зарвавшихся на почве антисоветизма авторов, особенно из числа внештатников. Константин Надирашвили, бывший сотрудник 1-го отдела КГБ Грузии, а позднее личный адъютант Шеварднадзе в бытность того министром внутренних дел республики, прекрасно разбирался в военных вопросах, что делало наш тандем автор-редактор весьма продуктивным, ибо ему не надо было "объяснять на пальцах", чем отличается АКС от АТС. Еще одной частью мой работы в Русской службе стало совместное редакторство и работа над программой "Судьбы Сибири", задуманной и осуществленной моим покойным другом Евгением Кушевым.
Именно в работе над "Судьбами Сибири", постоянными авторами которой были Алексей Мананников и Лиля Пальвелева, я и выучил все премудрости профессии радиоредактора - от подбора авторских материалов до работы с программой в студии,- впоследствии очень пригодившиеся мне в работе с военно-политическим обозрением "Сигнал", хотя программы эти были разными по тематике, оформлению и звучанию. Что касается самого "Сигнала", то я по мере возможности и наличия времени принимал участие в этой программе, редактируемой моим предшественником Львом Предтечевским. В ее студийном оформлении мне с самого начала и почти что до конца существования "Свободы" в Мюнхене помогал Борис Бурштейн (псевдоним в эфире - Архипов). Вопреки пророчествам разных досужих болтунов с Бурштейном я нашел общий язык практически сразу, ибо, на мой взгляд, он обладал двумя необходимыми для работы с программой "Сигнал" качествами: знанием тем, на которые писали я и мои авторы (некоторые материалы из-за плохого качества звучания приходилось перечитывать в студии, и это тоже входило в круг его обязанностей), а также далеко не наигранным, человеческим отношением к проблемам Советской Армии. А это на РС/РСЕ было большой редкостью, учитывая то, что в свое время именно "Свобода" задавала тон перестроечным СМИ на стезе оплевывания профессии защитника Родины. Не скрою, я также писал критические материалы об армии. Но есть критика и есть клевета, очернительство всего и вся. Именно тогда и зародилась у меня идея создать такую программу, которая, насколько это было бы возможно в условиях американской радиостанции, могла противопоставить себя тому потоку нечистот, который обрушивался из эфира и с газетных полос на "человека с ружьем". Теперь, оглядываясь назад в прошлое, я счастлив, что сумел сделать это, и благодарен моим авторам русским офицерам и генералам, что они помогли мне создать именно такую программу "Сигнал". "Гендлеры" и "шустеры" не раз обвиняли меня в том, что за мои проармейские материалы я чуть ли не вторую зарплату получаю от Министерства обороны России. (Это от Паши Грачева-то, что ли?) До их ограниченного денежными знаками местечкового мышления долго не могло дойти, что я просто выполнял свой долг русского патриота. Именно этого мне и не простили.
ПРЕЗИДЕНТСКИЕ "ИГРЫ"
Как мы помним, начало 90-го и 91-го годов ознаменовалось событиями в Баку, Душанбе и Вильнюсе. Генсек-президент Горбачев ничтоже сумняшеся (а может, и западные советнички нашептали) решил поправить ситуацию при помощи силовых рычагов. Так сказать, "поиграть в войну" с собственным народом, но так как ни опыта, ни тем более решимости и умения доводить начатое до конца, пусть и силовыми методами, у него никогда не было, то "благие намерения" лишь ускорили продвижение в ад. Честно скажу, многое в то время я еще недопонимал и недоосмысливал (сказывалась и однобокость информации, и порой даже ее объективное отсутствие), но интуитивно чувствовал: происходящий "перестрелочный процесс" конечную цель имеет вполне определенную - развалить Союз, подставить и предать армию, а затем взяться и за развал России. Посудите сами, чего стоили только попытки превратить воздушно-десантные войска в некий "всесоюзный жандармский корпус"! Кстати, соблазн этот был характерен и для следующего по счету "правителя" и его приспешников: либо развалить резерв Верховного Главного Командования (воевать-то ведь не с кем, они Россию-матушку и так продать за грошовую подачку готовы), либо же бросить на собственный народ, что приведет к деморализации последнего сохранившего боеспособность рода войск, а то и придумать очередную маленькую войну типа чеченской и подставить, чтобы побольше их осталась лежать в той земле. Еще раз скажу, не знаю, уж в каких заокеанских штабах или разведцентрах родилась эта "мудрая мысль", но при Горбачеве претворять ее в жизнь бросились рьяно. А вот с ОМОНом (Рижским и Вильнюсским) вышло как раз наоборот. Стоило бойцам этих подразделений МВД СССР лишь попытаться выполнить свой конституционный долг, как тут же из них сделали "крайних". Батька Пятно после каждой такой силовой акции, по обыкновению, вел себя совсем не адекватно тому, что называется поведением главы государства. Словно с дерева упал. От всего отмежевывался, обо всем якобы всегда узнавал в последнюю очередь, как, например, о Вильнюсе: дескать, услышал об этом из сообщений "радиоголосов" (сомнительный источник информации для руководителя великой державы). А армию и спецслужбы тем временем продолжали подставлять, попутно развязав беспрецедентную кампанию их травли в средствах массовой, а точнее, масонской информации. Теперь уже ясно зачем? С целью более успешного моделирования ситуации, получившей название "августовский путч". Ни для кого уже не секрет теперь, что сценариев к оному "спектаклю" написали два: один для Горбачева, второй для Ельцина. Первый бросился спасать свое "новоогаревское дитятко", создал и, более того, возглавил ГКЧП, а потом всех же и сдал. Второй, вначале "восстановив" конституционный порядок, спас-таки "форосского заложника", затем лишил его партийного оплота, а потом, подведя под "беловежский монастырь", вообще низложил, заодно упразднив и Советский Союз. В целом подробно расписывать предысторию и последствия августовских событий 91-го года будет лишней тратой времени; они и так на виду. Поэтому сконцентрируюсь лишь на своем видении этих событий и тех выводах, которые я из всего этого сделал.
Мне же лично август 91-го года, предоставил возможность выйти непосредственно на российские источники военной и военно-политической информации, которые в ином свете показали происходящее в стране и помогли создать концепцию программы "Сигнал" в том виде, в котором она и звучала из Мюнхена в последние годы жизни еще той, не суррогатной "Свободы".
"НАД ВСЕЙ МОСКВОЙ БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО..."
Придя 19 августа 1991 года на службу не слишком рано и с тяжелого похмелья, я первым делом "поправил голову" и немного покемарил, а уже ближе к обеду, заслышав из-за неплотно прикрытой двери какие-то крики в коридоре про "переворот", вышел из кабинета и взял из своего почтового ящика сводку утренних новостей нашего радиомониторинга. Первое, что бросилось мне в глаза, был заголовок о введении режима чрезвычайного положения и перехода всей полноты власти в стране к какому-то ГКЧП. "Надо же,- подумал я,может, действительно переворот? Надо бы это дело отметить". Ниже приводился и список членов этого ГКЧП, содержавший фамилии всех высших государственных деятелей - при отсутствии одной, самой высшей и важной фамилии. Я еще больше обрадовался. Наконец прекратится бардак! Настолько обрадовался, что на радостях осушил и остававшиеся полбутылки виски. Но этак через полчасика все же задумался: "Что-то странный какой-то "переворот"? Надо бы слегка протрезветь и разобраться, из какой задницы ноги растут. Я включил все три телемонитора - две российские программы и СNN,- а кроме них и "Свободу" (по внутреннему вещанию). По телевизорам показывали движение бронетехники по московским улицам, толпу у здания Верховного Совета России и придурка-виолончелиста с "калашниковым". В новостях телетайпа уже проскочила информация о прилете в Москву господина музыканта Ростроповича, временно решившего сменить виолончель на АКМ, а также еще нескольких "заг'убежных товаг'ищей" из числа гостей так называемого "Конгресса соотечественников". Доморощенные "свободовские соловьи" захлебывались трелью о защите демократии и России от ГКЧП. Первая трезвая мысль у меня по поводу всей этой "радио- и телекакофонии" была вполне резонной: что это за военный или там государственный переворот такой, если никто не позаботился о том, чтобы по "чилийскому" или "афганскому" варианту побыстрее разобраться с главой государства, находящимся на отдыхе в Форосе, к которому, вдобавок ко всему, еще и открыто летают совещаться "заговорщики"? Что это за переворот, если никто не удосужился закрыть и взять под охрану международные аэропорты столицы и других крупных городов? Представьте себе, если бы в Чили в момент прихода к власти Пиночета рванули бы со всего земного шара журналисты и "соотечественники-виолончелисты". Далее, по самому ГКЧП. Как я уже сказал, даже беглого ознакомления со списком хватило, чтобы понять, что власть в стране взяли люди, которым и так принадлежала самая что ни на есть высшая власть. "Абсурд, однако",- как сказал бы чукча из анекдотов. В списке отсутствовал только сам Горбачев, но меня ввиду известной уже привычки главы государства "сигать в кусты" в самый ответственный момент это не удивило. Наверное, решил отсидеться, а то как бы чего не вышло. Наконец, третье. Введенные в Москву войска вообще бездействовали, даже до конца не выполняя свою самую простую в таких случаях функцию - взятие под охрану важных стратегических объектов столицы. В общем, немного отойдя от "на радостях выпитого", я сел за свой "макинтош" и довольно трезво перенес все вышесказанное на бумагу. То, что оставили от моего материала отцы-редакторы, имело мало общего с авторским замыслом. Короче говоря, плюнул я на весь этот "переворот" и отправился домой, поближе к венскому буфету, благо и день-то подходил к концу.
