Николай Погодин - Кремлевские куранты
А н г л и ч а н и н. Я слышал, что вы предлагаете план электрификации России.
Л е н и н (вдруг, удивленно). Как - слыхали?
А н г л и ч а н и н. Я имел беседу с одним господином, который...
Л е н и н. Я знаю, с кем вы имели беседу. Что же говорит этот господин?
А н г л и ч а н и н. Он остроумный человек, он шутит, он говорит - не "электрификация", а "электрификция".
Л е н и н. Да, он остроумный господин.
А н г л и ч а н и н. Вы мечтатель, мистер Ленин. Перед вами огромная, плоская, замерзающая страна, скорее с азиатским, чем с европейским, населением, страна, испускающая смертельный крик... а вы мечтаете дать ей электричество. Вы странный мечтатель, мистер Ленин!
Л е н и н. Приезжайте к нам через десять лет.
А н г л и ч а н и н. Но будете ли вы через десять лет?
Л е н и н (весело). Будем. Не верите? Приезжайте и увидите, что будем. Я мечтатель. Мне кажется, что вообще мы - навеки.
А н г л и ч а н и н. Если вы так верите, то у вас есть тайны, которых мы не знаем.
Л е н и н. О, напротив, мы очень откровенны... слишком откровенны!
А н г л и ч а н и н. Если так, то скажите, почему вы верите и мечтаете?
Л е н и н. Так вы же рассердитесь. Вы скажете, что это обычная красная пропаганда. Я верю в рабочий класс, вы - нет. Я верю в русский народ, вас он ужасает. Вы верите в честность капиталистов, а я - нет. Вы придумали чистенький, милый, рождественский социализм, а я стою за диктатуру пролетариата. "Диктатура" слово жестокое, тяжелое, кровавое, мучительное. Таких слов на ветер не бросают, но иначе нельзя мечтать об электрификации, социализме, коммунизме... История покажет, кто из нас прав.
А н г л и ч а н и н. Ваша вера может потрясти... или свести с ума! Это невозможно понять! Перед вами бездна несчастий, ужасов, а вы над пропастью говорите об электрификации... Я отказываюсь понимать!
Снова бьют куранты - опять две-три ноты "Интернационала".
Л е н и н. Приезжайте к нам через десять лет...
А н г л и ч а н и н. Нет, вы что-то скрываете. Вы знаете что-то, чего не знают у нас на Западе, но не говорите!
Л е н и н. Даю вам честное слово, что мы все и до конца говорим открыто.
А н г л и ч а н и н. Вы утомлены. Я это заметил, когда вы вошли... До свидания, мистер Ленин! Благодарю вас за беседу. Может быть, вы и правы, а я неправ. Будущее покажет. До свидания!
Л е н и н. До свидания! А все-таки вы к нам через десять лет приезжайте.
А н г л и й с к и й п и с а т е л ь уходит.
Л е н и н (задумался и вдруг засмеялся). Какой мещанин!! А?! Какой безнадежный филистер!
Входит с е к р е т а р ь.
Инженер Забелин ждет?
С е к р е т а р ь. Да, Владимир Ильич.
Л е н и н. Просите.
Секретарь уходит. Входит З а б е л и н.
З а б е л и н. Здравствуйте, Владимир Ильич.
Л е н и н. Здравствуйте, Антон Иванович. Как здоровье, настроение?
З а б е л и н. Благодарю. Настроение у меня... прогрессирует.
Л е н и н. Чудесно, если прогрессирует... Но, между прочим, вам доводилось в жизни встречать мещан?
З а б е л и н. Мещан?.. Каких?
Л е н и н. Обыкновенных, настоящих, тех самых, которых так живо изображает писатель Максим Горький...
З а б е л и н. Возможно... да... встречал.
Л е н и н. Вот видите... Мы все уверены, что мещанин - существо ископаемое. Живет в Коломне, за кисейными занавесками и носит серебряную цепочку на жилетке. Это величайшее заблуждение. Мещанин - мировая категория. Я сейчас видел образцового мещанина в лице всемирно известного писателя. И он как две капли воды похож на наших российских мещан, коих имеется великое множество во всех слоях нашего общества.
З а б е л и н. Да, они имеются во всех слоях, но я не хотел бы оказаться в числе оных. И цепочки не ношу.
Л е н и н. Не носите?
З а б е л и н. И был бы убит... если б я был похож на них.
Л е н и н. О нет, нет... У каждого из нас есть свои недостатки, но вы - не то. Садитесь. Где же ваш доклад?.. Я его читал с карандашом в руках. Сложнейший труд. Долго работали?
З а б е л и н. Срок был малый. Но я медленно работать не умею, если уже взялся за работу.
Л е н и н. Это сказывается.
З а б е л и н. Как сказывается?.. Простите... отрицательно?
Л е н и н. Отчего же непременно отрицательно?
З а б е л и н. Видите ли, Владимир Ильич, для меня это как экзамен... на старости лет.
Л е н и н. Если уж экзамен, то будем считать, что вы его сдали на пятерку. Превосходный труд... великолепный, и горячо изложено.
З а б е л и н. Я счастлив, я благодарен... Это же мое призвание, которое я, стало быть, вновь обрел. И вообще каждый ученый-энергетик, если только он любит Россию, должен признать, что со времен Петра Первого ничьим умом не владели столь смелые, столь величественные идеи. И все же могу ли я задать вам один очень важный вопрос?
Л е н и н. Спрашивайте, спрашивайте... Вы начинающий и в этом смысле молодой работник.
З а б е л и н. Я и мои коллеги, которые честно идут к нам работать, не сомневаются в победном будущем электрификации... но у нас есть все же "но".
Л е н и н. Какое?.. Очень любопытно.
З а б е л и н. Буду краток - не рано ли?
Л е н и н. Не рано ли приступать к электрификации? Я понял вас.
З а б е л и н. Откровенно говоря, этот вопрос меня ужасно мучает.
Л е н и н. И меня ужасно мучает. Но я безумно мучаюсь оттого, что дело у нас ползет архимедленно. Это громадный, коренной вопрос нашего развития. Сегодня мы отстали от цивилизованного мира, мало сказать, на триста лет. И все мы от мала до велика находимся во власти этой чудовищной отсталости. Как только возникает какая-нибудь смелая мысль, тут-то и начинается брожение умов. Не рано ли? Нет, батенька, не рано. Если бы мы пришли к власти в девятьсот пятом году, то сразу же приступили бы к электрификации. Вообразите, где была бы теперь Советская Россия?
З а б е л и н. Да, конечно, я понимаю. Я начинаю входить в политику.
Л е н и н. А что такое политика? Это ведь концентрированное выражение экономики. А наша с вами экономика такова, что потребуются гигантские усилия, жертвы целых поколений, чтобы совершить неслыханный переворот во всех областях жизни. А между прочим, вас не обижает, Антон Иванович, что вам дали в помощники матроса Рыбакова? Знаменитый инженер, профессор, и нате вам - матрос-комиссар?
З а б е л и н. Представьте себе, Владимир Ильич, - нисколько. Дельный малый... Он мне с первого раза понравился.
Л е н и н. Очень рад.
З а б е л и н. Я понимаю ваш вопрос, но, конечно, мне больше подходил бы какой-нибудь теоретик-марксист.
Л е н и н. А зачем вам теоретик?.. Зачем?..
З а б е л и н. Вы так весело говорите, что я могу принять ваши вопросы за шутку.
Л е н и н. Я не шучу. Зачем вам теоретик?
З а б е л и н. Я, как теперь говорится, буржуазный спец. Меня, по всей вероятности, надо школить, а?
Л е н и н. Но мы пригласили вас не для того, чтобы вы проходили курсы марксизма. Нам надо, чтобы вы работали, и работали во все тяжкие, и это будет лучший марксизм как для вас, так и для нас. Саша Рыбаков - теоретик неважный, а исполнитель блистательный. И я направил его к вам с тем, чтобы он осуществлял при вас диктатуру пролетариата. Ибо без диктатуры пролетариата мы никакой электрификации не осуществим, и вся ваша работа пропадет даром. Возьмите ваш доклад, ознакомьтесь с пометками и готовьтесь к заседанию Совета Труда и Обороны. До свидания, товарищ Забелин.
З а б е л и н. До свидания, Владимир Ильич.
Входят с е к р е т а р ь, Д з е р ж и н с к и й, Р ы б а к о в и
ч а с о в щ и к.
Л е н и н. Минуточку... Минуточку!.. Это очень важно... очень радостно...
С е к р е т а р ь. Товарищ Ленин, вы приказали пригласить часового мастера в тот момент, когда кремлевские куранты...
Ч а с о в щ и к. Тсс... умоляю.
Д з е р ж и н с к и й. Извините, Владимир Ильич, за это стремительное вторжение, но... волнующая штука... часы...
Ч а с о в щ и к (Дзержинскому). Прошу вас... осталась одна секунда.
Л е н и н. Часы пустили?.. Саша...
Р ы б а к о в. Будто бы... Сейчас... сейчас...
Начинается бой часов.
З а б е л и н. Что это? Часы на Кремле?.. Ну да, они.
Д з е р ж и н с к и й. А вы, наверное, ругали нас... что вот-де у большевиков и часы на Кремле замолчали?
З а б е л и н. Было.
Д з е р ж и н с к и й. Крепко ругали?
З а б е л и н. По-всякому.
Л е н и н. Слышите... а? Играют... Это великое дело. Когда сбудется все, о чем мы теперь лишь мечтаем, из-за чего спорим, мучаемся, они будут отсчитывать новое время, и то время будет свидетелем новых планов электрификации, новых мечтаний, новых дерзаний.
Занавес.
