Михаил Булгаков - Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Белая гвардия. Записки на манжетах. Рассказы
Печатается по: Б у л г а к о в М. А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1989. Т. 1.
С. 466…присяжный поверенный Гензулаев… – Т. Кисельгоф вспоминала, что Булгаков писал пьесу вместе с их соседом, юристом Туаджином Пейзулаевым.
С. – Что ж это вы так приуныли? – Вероятно, скрытая цитата из народной песни «Из-за острова на стрежень»: «Что ж вы, черти, приуныли?»
С. Вступительные слова перед пьесами кончились. – Во Владикавказе Булгаков, в частности, перед началом спектаклей в театре произносил вступительные слова о классических пьесах и драматургах. Т. Кисельгоф рассказывала:
…он выступал перед спектаклями, рассказывал все. Но говорил он очень хорошо. Прекрасно говорил. Это я не потому, что… это другие так отзывались. Но денег не платили. ‹…› Ни копейки! Вот, спички дадут, растительное масло и огурцы соленые.
С. 467. Он меня подстрекнул написать вместе с ним революционную пьесу из туземного быта. – Имеется в виду пьеса «Сыновья муллы».
С. Оговариваю здесь Гензулаева. – Т. е. обвиняю, доношу на него.
С. …единственно, на что я надеюсь, – это что пьеса истлела уже в недрах туземного подотдела искусств. – Осетинский перевод пьесы (сделанный Б. Тотровым) был опубликован в журнале «Фидиуаг» (Владикавказ) в 1930 (№ 4). Кроме того, сохранился суфлерский экземпляр русского текста (см.: Б у л г а к о в М. А. Сыновья муллы. Пьеса из жизни ингушей в 3 актах // Соколов Б. В. Булгаковская энциклопедия. М., 1996).
С. 469. В 1913 г. женился, вопреки воле матери. – См. коммент. к с. ХХХ.
С. 470. Вечные странники. – Возможно, цитата из стихотворения М. Лермонтова «Тучи» (1840): «Тучки небесные, вечные странники…» (Л е р м о н т о в М. Ю. Собр. соч. Т. 1. С. 313).
ХАНСКИЙ ОГОНЬ
Впервые: Красный журнал для всех. 1924. № 2.
И. Овчинников, вместе с Булгаковым работавший в редакции «Гудка», вспоминал, что первая редакция рассказа была создана «на спор» – Булгаков обязался написать рассказ, фабула которого будет развязана лишь в самом конце:
И написал! И, насколько помнится, даже напечатал. Название рассказа – «Антонов огонь». Вот его канва.
Деревня бунтует. Революция. Помещик бросил усадьбу и сбежал. Батраки, дворня, ставши хозяевами экономии, живут как умеют. Водовоз Архип растер сапогом ногу. Начинается гангрена – антонов огонь. Срочно надо ехать за врачом, а лошади нет. Общая растерянность, тревога. А ночью в усадьбе пожар. Тайно вернулся ее владелец – князь Антон – и спалил постройки. По авторскому замыслу пожар и был тот настоящий антонов огонь, который дал заголовок рассказу. Но раскрывается это действительно только в последнем абзаце (О в ч и н н и к о в И. В редакции «Гудка» // Воспоминания о Михаиле Булгакове. С. 140–141).
Мемуарист полагает, что данный сюжет возник под влиянием их беседы, когда Овчинников рассказал Булгакову про кулака, который «собственноручно спалил свой хутор, зарезал пять племенных баранов и, пьяный, пришел с косой на конюшню резать сухожилия жеребцам-производителям. Тут голубчика и сцапали его же бывшие конюхи» (Там же. С. 141).
Одним из стимулов к созданию рассказа мог послужить замысел пьесы о Г. Распутине, которую Булгаков намеревался написать в начале 1920-х гг.; для этого он, в частности, в 1923 г. посетил подмосковную усадьбу Архангельское, ранее принадлежавшую Ф. Юсупову, одному из участников антираспутинского заговора. Юсуповский дворец стал «прототипом» дворца Ханская Ставка в рассказе.
Незадолго до публикации «Ханского огня» появились два произведения, в которых фигурирует дворец, превращенный в музей, и которые могли оказать влияние на замысел булгаковского рассказа. Весной-летом 1922 г. М. Пришвиным написана повесть «Мирская чаша (19-й год XX века)». 24 августа Пришвин читал ее на собрании литературного кружка «Звено»; в том же 1922 г. несколько отрывков из «Мирской чаши» увидело свет – в частности, глава «Музей усадебного быта» была напечатана в газете «Новости» (9 октября), а фрагмент под названием «Шкраб» в декабре появился в журнале «Россия» (№ 4).
Кроме того, в октябре 1923 г. в Париже был написан рассказ И. Бунина «Несрочная весна», опубликованный в начале 1924 г. в журнале «Современные записки» (№ 18). В нем тоже речь идет о чудом уцелевшем княжеском дворце, превращенном в музей. Подобно Тугай-Бегу, бунинский герой теряет ощущение границы между реальностью и грезой, между жизнью и смертью – он «один из уцелевших истинно чудом среди целого сонма погибших» (Б у н и н И. А. Собр. соч.: В 4 т. М., 1988. Т. 3. С. 63) и стремится вернуться в прошлое. Герой говорит: «Я непрестанно чувствую, как тлеет, рвется самая последняя связь между мною и окружающим меня миром, как все больше и больше отрешаюсь я от него и ухожу в тот, с которым связан был я не только весь свой век, с детства, с младенчества, с рождения, но даже и до рождения: ухожу в “Элизей минувшего”, как бы в некий сон. ‹…› Да, я чудом уцелел, не погиб ‹…› Но что может быть у меня общего с этой новой жизнью, опустошившей для меня всю вселенную!» (Там же, с. 63–65).
Печатается по: Б у л г а к о в М. А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1989. Т. 2.
С. 384. Усадьба-музей Ханская Ставка – Название дворца в рассказе напоминает о судьбе усадьбы Архангельское после революции: в первой половине 1920-х гг. там размещалась ставка народного комиссара по военно-морским делам, председателя Революционного военного совета республики (РВСР) Л. Троцкого. В 1919 году по решению Наркомпроса в Архангельском открылся музей. Однако начальником отдела музеев Наркомпроса была Н. Седова – жена Троцкого, которая предложила ему разместить в Архангельском ставку верховного главнокомандующего и поселиться там же. До 1927 г. семья Троцкого жила в 14 комнатах на втором этаже дворца. Возможно, образ пожара тоже обусловлен реальными событиями. Во время Гражданской войны Архангельское использовалось как госпиталь. В Оранжерейном корпусе (в юсуповские времена – гостевой корпус) разместили Комитет помощи больным и раненым красноармейцам. В 1921 гг. это здание сгорело (впоследствии на его месте построили военный санаторий). Вместе с тем образ пожара революции, «революционной гражданской войны» был довольно распространен в публицистике Троцкого; его сторонники не раз вспоминали афоризм: «Россия – спичка для пожара мировой революции».
С. …на дачном поезде… – Т. е. на пригородном.
С. …«1-е реальное училище». – Реальное училище – неполное среднее или среднее учебное заведение, обучение в котором ориентировано прежде всего на предметы естественно-математического цикла. Именно реальное училище окончил Троцкий. Черты внешности данного персонажа тоже намекают на него: «пенсне на носу», и «бородка ‹…› как у образованного человека» – узнаваемые портретные детали Троцкого; сходен и возраст: «голому» около сорока лет – Троцкому в 1924 г. было 45 лет. «Ханский огонь» опубликован в начале 1924 г. – в это время фигура Троцкого вызывала повышенное внимание Булгакова, следившего за борьбой в партийно-государственной верхушке. Вот, например, его дневниковая запись 8 января 1924 г.: «Итак, ‹…› Троцкого выставили. Что будет с Россией, знает один Бог. Путь он ей поможет!»
С. 386…вились и розовели амуры. – Амур – античное божество любви, крылатый младенец.
С. – Растрелли строил. – Растрелли Б. (ок. 1700–1771) – знаменитый архитектор; в ансамбле усадьбы Архангельское его построек нет.
С. – Строил князь Антон Иоаннович… – Имя и отчество князя напоминают о генерале Деникине, одном из предводителей Белого движения в России.
С. – Бросьте, товарищ Антонов… – Обратим внимание, что имя князя и фамилия «голого» сходны. Л. Фиалкова отмечает, что обыгрывание имени Антон и словосочетания «антонов огонь» представляет собой реминисценцию из басни К. Пруткова «Помещик и трава»: «Антонов есть огонь, но нет того закону, / Чтобы всегда огонь принадлежал Антону» (П р у т к о в К. Полн. собр. соч. М.; Л., 1965. С. 78).
С. 387. Темные гроздья кенкетов… – Кенкет – здесь: настенный светильник, бра.
С. Юный курносый, с четырехугольными звездами на груди, красовался на масляном полотне напротив и с ненавистью глядел на свою мать. – Имеется в виду император Павел I.
С. …княгини и князья Тугай-Бег-Ордынские… – Князь Тугай-бей – один из персонажей романа Г. Сенкевича «Огнем и мечом». Б. Хмельницкий привлекает его в союзники против Польши, однако Тугай-бей относится к нему довольно пренебрежительно. «Еще несколько месяцев назад Тугай-бей, доблестнейший из мурз и гроза низовых, был объектом страшной ненависти всей Сечи – теперь же “товарищество”, завидя его, подкидывало шапки, полагая мурзу добрым другом Хмельницкого и запорожцев» (С е н к е в и ч Г. Собр. соч.: В 9 т. М., 1982. Т. 9. С. 107). Хмельницкий «довольствовался вторым голосом после татарина, смиренно сносил бееву спесь и презрительное сверх всякой меры обхождение. Были это отношения ленника и сюзерена. Иначе оно происходить не могло. Хмельницкий все свое влияние среди казаков завоевал благодаря татарам и ханской милости, знаком которой было присутствие дикого и бешеного Тугай-бея» (Там же. С. 108). Примечательно, что сам автор рассказа использовал это имя в качестве псевдонима: передавая в 1929 г. в альманах «Недра» один из фрагментов «романа о дьяволе» – главу «Мания фурибунда», Булгаков подпишет ее «К. Тугай» (видимо, «князь Тугай»).
