Бессмертная степь - Иса Капаев
«
Эдиге предпринимает много усилий для возрождения Золотой Орды. С этой целью он требует от польско-литовского государства выдачи Тохтамыша, в результате чего обостряются отношения с этим государством. Хорошо известный истории знаменитый полководец Витовт выступает с войском и сторонниками Тохтамыша против Золотой Орды. Против него выступают и Эдиге с Тимур-Кутлугом. На реке Ворскла состоялась кровопролитная битва, из которой победителем выходит Эдиге. В этом сражении погибают известные польские и литовские дворяне, много русских князей и даже немецкие рыцари. Как сообщают летописи, в этой битве было убито «70 и ещё 4 именитых русских князя». В это время польско-литовское государство очень активизировало свои действия в восточном направлении и подчинило себе многие западные и южные русские области. Ф. Урманче совершенно справедливо ссылается на заключение Н.М. Карамзина о том, что «Москва же обязана своим возвышением ханам, так как если бы ордынская власть не висела над русскими землями, то Литва, Польша, Венгрия, Швеция могли бы разделить Россию и уже безвозвратно» [50, 28].
Окрылённое победой на Куликовом поле, сильное к тому времени Московское княжество совершило несколько набегов на ослабленные северные территории Золотой Орды. Особенно опустошительным был поход московского князя Юрия Дмитриевича в 1400 году, тогда подверглись разорению города на Средней Волге. В ответ на ряд безнаказанных набегов Эдиге в 1409 году собирает войско и в союзе с Великим князем Тверским Иваном Михайловичем доходит до самой Москвы и окружает её. Но в это время из Сарая приходит известие о подходе к столице войск сына Тохтамыша. Эдиге, получив крупный выкуп от Московского княжества, вынужденно возвращается на Волгу. До конца жизни могущественного Аксак Тимура исходит опасность повторного завоевания, но Эдиге применяет разные дипломатические приёмы, чтобы отвратить эту беду. Но после смерти Аксак Тимура, при первой возможности, отвоёвывает Хорезм и укрепляет эту границу.
Изыскания современных учёных свидетельствуют о том, что Эдиге занимался градостроительством, он даже хотел возродить разрушенный Сарай-Берке (Ф. Урманче). Ссылаясь на «Историю о Донском войске» А. Попова (1814 г.), В.В. Трепавлов приводит старую казачью легенду о том, что Эдиге «из города Черкассы, называвшемся тогда Орн, «перешёл на восточную сторону Азовского моря и между двумя рукавами Кубани построил замок своего имени Ада». Я думаю, что древнее название острова Ада (по-ногайски ада, атау означает остров) никак не связано с именем Эдиге или Атике. Но смысл в приводимой легенде вполне определённый, так как между основным руслом Кубани и её рукавом Кара- Кубанью издревле располагался ногайский город Капу. Некоторое время этот город был столицей Малой Ногайской Орды, русские называли этот город Копыл ( капу по-ногайски означает ворота). Видимо, этот город как-то связан с названием древнего греческого города Пантикапей, который располагался в устье Кубани; Чёрное море греки называли Понт, поэтому название города Пантикапей означает Ворота в Чёрное море , что полностью соответствует географическому расположению Капу. Если действительно Эдиге возрождал древний город Капу, то, наверное, прекрасно понимал стратегическую ценность данного места.
За многие века сложился и сохранился устойчивый эпический образ родоначальника ногайских правителей. Эдиге воплощает идеал справедливого, мудрого, честного и хpa6poro мужа, заботящегося о чести рода, о благополучии народа. В ногайском эпосе (главным обра - зом, в прозаических преданиях) Эдиге, имеющий второе имя Кубыгул (Кубы-огул означает Богатырь-сын), выступает как тореши (установитель закона торе, судья). Он вершит суды и мальчиком в детстве, и глубоким стариком. Предания о судах Эдиге бытуют отдельно от исторической песни. Я считаю, что такое фольклорное осмысление сохранило для народа его историческую роль. Он был при Золотой Орде Ногаем — верховным судьей.
Я предполагаю, что эта должность в разное время называлась по-разному. К сожалению, источники не сохранили имена всех исторических лиц, исполнявших эти функции. При августейшем владыке Чингиз-хане и его сыновьях роль старшего судьи отводилась братьям и сыновьям. При Октае и Менгу эта должность была за Бату. В Золотой Орде долгое время судьёй был Есу Ногай, поэтому русские князья обращались не к хану в Сарае, а к «судье Ногаю». Об Эдиге писали арабские, персидские, армянские, европейские, русские, польско- литовские авторы, и во многих сообщениях он характеризуется как устроитель закона Торе и Ясак. Это же подчёркивается в посланиях потомков Эдиге к русским правителям. Ранее я уже приводил грамоту Муса-бия, где об Эдиге говорится, что он «над судьями судья». Это обстоятельство напрямую связано с возникновением этнонима ногай.
Акордынская знать после смерти Бердибека боролась за возвращение её главному представителю прав Ногая, т. е. старшинства среди аристократии, что позволяло восседать на курултаях с правой стороны. До появления Эдиге высшую знать представляли чингизиды. Эдиге был удостоен такой чести из-за харизматических особенностей характера и сильных волевых качеств. Кажется, прецедент был создан в улусе Чагатая, где эмир, князь из племени барлас Аксак Тимур узурпировал власть и, отстранив чингизидов, стал даже самостоятельным правителем. Поэтому потомки Эдиге и ссылаются на духовного наставника Береке, который, видимо, внедрял в жизнь мусульманские догмы, где говорится об одной божьей власти и равенстве людей.
В.В. Трепавлов справедливо отмечает: «После смерти Эдиге его сыновья смогли удержать влияние мангытов в Улусе Джучи и монополизировать пост беклербека в татарских ханствах. Основная причина их удачной карьеры, кажется, — это инерция их великого предшественника. Но авторитет мангытских лидеров был настолько непререкаемым среди других племён, что дело здесь, видимо, не только в конкретной политической ситуации и политическом наследии Эдиге. Среди сотни племён Дешт-и- Кипчака именно мангыты сумели добиться приоритетного положения».
На мой взгляд, В.В. Трепавлов в своём труде совершенно необоснованно и притом очень невнятно стал расчленять мангытов по месту проживания, как будто в Крыму, Большой Орде (правобережье Волги и центральные районы современной России), Казанском ханстве находились какие-то другие мангыты — не ногаи. Хотя он и указывает, что занимающие пост беклербея в новообразованных ханствах являются представителями клана Эдиге, по всей видимости, такое расчленение делается из-за притязаний многих тюркских учёных на личность Эдиге и на одноимённый эпос. Да, проживая в этих ханствах, ногаи распространяли свой эпос, но надо же и называть их ногаями. Ан нет. Хитрость в другом. Если ногаи будут обозначены родом, то тогда легче будет присвоить имена легендарных личностей, легче будет объявить Эдиге героем татарской истории.. Поэтому В.В. Трепавлов мангытов в отпочковавшихся ханствах представляет чуть ли не как отдельное племя. Я понимаю и ощущаю в каждой главе, что
