Сексуальная жизнь наших предков - Бьянка Питцорно
– О чём это ты с ним так часто говоришь? – возмущалась она. – И над чем вы вечно смеётесь? Почему бы вам не пойти в сад?
– Но бабушка, мы же учимся.
– В беседке есть стол, можете учиться там.
– Бабушка, сейчас декабрь, на улице холодно.
– Тогда оставляйте дверь открытой.
Но стоило донне Аде удалиться, как всё начиналось снова.
– Увидел тебя такой разбитой и разволновался, – сказал Лео извиняющимся тоном. – Прости, что не смог остаться: обещал проводить Чечилию. Оставил её у стойки регистрации и вернулся так быстро, как только смог. Мне сказали, что ты легла спать, но я не поверил. Это из-за толпы ты так перенервничала, да? Как себя чувствуешь? Я могу чем-то помочь? Знаешь, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Заботливый, ласковый. Уже второй бывший говорил ей: «Можешь на меня рассчитывать». Но Лео, как и Джулиано, предпочёл другую. И только для дяди Тана Ада была первой и единственной любовью. Она снова расплакалась. Лео обнял её нежно, как брат.
– Мне кажется, твой дядя прожил долгую счастливую жизнь, – начал он, убаюкивая Аду в объятиях и поглаживая по спине. – Ему ведь было уже за восемьдесят, он ничем не болел. И ты была с ним до самого конца, а вчера осчастливила этой поездкой в Ордале. Чечилия сказала, он прекрасно выглядел, улыбался, сыпал комплиментами, с удовольствием поел. Рано или поздно это должно было случиться, Адита. Брось, перестань, не плачь так.
Вдруг он почувствовал, что Ада вздрогнула, изо всех сил схватив его за плечо.
– Что такое?
– Очень сильно кружится голова. И болит, – пожаловалась Ада.
– Дай-ка взглянуть, – Лео потрогал её шею. – Ты вся зажата. Хочешь, сделаю массаж? Садись.
Он встал позади неё, немного приспустил блузку на шее и начал медленно, лёгкими касаниями разминать позвонки, захватывая зажатые мышцы между большим и средним пальцами и вытягивая их, чтобы расслабить, как спутавшиеся нитки.
– Так лучше?
– Да, продолжай.
Она и представить себе не могла, что эти руки, привыкшие, как ей всегда казалось, аккуратно перелистывать старые пыльные документы, обладают такой расслабляющей силой. Мигрень уже исчезла – такого по наитию не добьёшься.
– Ты где-то учился?
– Да, когда играл в футбол. Наш тренер был просто выдающимся физиотерапевтом. Не встречал таких растяжений, вывихов, ушибов, которые он бы не смог вылечить. Мы считали его волшебником, но тем из нас, кто удосужился его расспросить, тренер объяснил, что никакой магии в этом нет, всему можно научиться. Была бы у меня под рукой камфорная мазь, вышло бы ещё проще.
По мере того, как уходило напряжение, Ада почувствовала приятную сонливость.
Но не заснула.
Чуть позже, хотя она сама не смогла бы сказать, как именно, они перешли от массажа к объятиям, слабо напоминающим братские. Она, откинувшись назад и прижавшись плечами к телу Лео, покусывала его за шею, а он, схватив её за волосы на затылке, губами искал ждущий рот. Ада даже не заметила, как они очутились на кровати, как избавились от одежды, как занялись любовью – яростно, но в абсолютной тишине, как японские любовники Дарии в Оксфорде.
«Поверить не могу, – подумала Ада. – И ведь надо же, именно с ним! А если Чечилия узнает?»
– Я мечтал об этом больше двадцати лет, – прошептал наконец совсем запутавшийся в её волосах Лео.
Возможно, дорогой читатель, тебе интересно, достигла ли Ада со своим верным Патроклом (или испытала ли, или была ли сметена волной) оргазма, подобного тому, которым начинается эта история.
Но узнать об этом мы не сможем, потому что, в отличие от всех предыдущих случаев, в этот раз Ада не бодрствовала, созерцая спящего партнёра и задавая себе бессчётное множество вопросов, а сразу же заснула. Лео укрыл её, собрал разбросанную по полу одежду, аккуратно сложил на стуле, потом спокойно оделся сам, приоткрыл окно и, уперев локти в подоконник, закурил сигарету, раздумывая, стоит ли остаться спать с ней или незаметно уйти, а в результате присоединился к Армеллине и доктору Креспи в комнате покойного.
Когда, вернувшись в Болонью, Ада, так до конца и не поверив в произошедшее, рассказала Дарии, как всё случилось, подруга с усмешкой заметила:
– Типичный вдовий трах – так, я слышала, это называют. Эрос, победивший Танатос. Терапевтическая процедура. Он ведь сделал тебе приятно, да? Или нет? Хотела бы я иметь друзей вроде твоего, которые на следующий день не говорят только об этом, не ходят за тобой хвостом, нервно поскуливая, и никому ни о чём не рассказывают.
Вот и всё. Если бы бабушка Ада об этом узнала (и не была бы шокирована самим фактом случившегося), она непременно сказала бы, что Лео проявил истинное благородство. Ада тем не менее сгорала от стыда, снова и снова задаваясь вопросом: «Что он теперь обо мне подумает?». Но в первую очередь она жалела, что обманула Чечилию, воспользовавшись её отсутствием.
