Глеб Успенский - Том 8. Очерки переходного времени
Нечто «мужиковатое» видно иной раз и в любовной «частушке» мужского сочинения:
Где ты, милая, хорошая,Лазоревый цветок?За тебя, моя пригожая,Подрались мы разок…
В женских «частушках» таких неуклюжих напоминаний о любви нет. Но о мести из-за любви и женская «частушка» также не церемонится в выражениях:
Кабы знала негодяя,Не любила бы его, —Посеред синева моряЗатопила бы его!
Вообще же темы, которых касаются мужские и женские «частушки», почти одинаковы, хотя женские имеют то преимущество пред мужскими, что рисуют множество женских типов всякого качества:
Вот труженицы:
Дождь пойдет, сенцо обмочит,Будет маменька ругать, —Помоги-ко, мой хороший,Мне зародец дометать.
Кабы знала бедна девушка,Где ей замужем бывать,Помогла бы злой свекровушкеХоть капусту поливать.
Отношение к матери:
Уж ты миленький ты мой,Ловкая ухватка!За тебя не забранитИ родная матка!
Хорошо тому гулять,У кого родная мать:Матка встретит, и проводит,И в окошко поглядит.
Ты, мамаша золотая,Не брани за молодца.Если будешь ты бранитьБуду крадучи любить.
А теперь пойдет любовь и хорошая и нехорошая.
Мой-от миленький работает в лесу,Напеку ему рогулек, отнесу.Все бы, все бы во елочках стояла,Все бы, все бы в ту сторонку глядела, —Мой он миленький, он черненький,Хоть и черненький, печальненький!
Провожала я до речки.Слез не оказала,За баскаковским лескомЗалилася голоском.
Милый мой, милый мой!Милый — веры не одной.Верой — милый — староверы!Староверочке любой!
Неужели надоелаСвоей матери-отцу?Неужели я достанусьРазнесчастному вдовцу?
Мой дружочек женится —Вся жизнь переменится!А как обвенчается —Вся любовь кончается!
Кабы знала, не ломалаВишенья, не вызревши;Кабы знала, не любилаМилого, не вызнавши.
Погляжу я с моста в речку:В речке темная вода;По глазам милова видно,Что обманывал меня!
По чужим я разговорамБрошу милого любить;По ретивому сердечку —Мне вовеки не забыть.
Но есть тип девичий и посмелей тех скромных и огорченных, которые видны в приведенных «частушках»:
Своего я миловаИз артели выбрала,Очень просто выбирать —Он ловчее всех ребят.
Что ж ты, милый, не пришел,Я тебе велела?Всю я ночку не спала,Все в окно глядела.
Я вечор в гостях гостила,На беседе я была;Я хорошего миленкаВо любовь себе взяла.Можно радостью назвать:Он хорош собой и статен,Очень ловок на словах,Я с ним долго танцевала,Он мне руку крепко жал,Я руки не отнимала.И в лице явился жар…Вышла в сени простудиться,Чтобы жар с лица сошел.
Вот еще из смелых:
Для чего мне заходить,Милый, за тобою?Для чего мне приноситьДороги подарки?Возьму милого за ручкуИ пойду с ним в хоровод.
Но есть в «частушках» и еще более смелые типы девушек:
Батька рожь молотил,Я подворовала —Понемножку, по лукошку,Все милому на гармошку.
Батьке сделаю беду —Самоходочкой уйду!По-за тыну, по-за тыну,По-за дядину овину,По-за нашему двору,Самоходочкой уйду!Не даешь мне, мама, воли —Улечу, как пташка в поле;Не увидишь от крыльца,Как проеду от венца…
Есть и застенчивая:
Не ходи, милаша, на дом,Не садись со мною рядом;Сядь к подружке, не ко мне;Все она расскажет мне.
Есть и такие:
«Право, ноженька болела,Я прихрамывала!»(Сама Лешеньку,Алешеньку Обманывала!)
Я любила Петю летом,Петя бегал все с конфетой…А уж Ванюшку зимой…Чтоб не сел со мной другой.
А вот и совсем грешница:
Провожала дружка милогоЯ до города Кириллова,До канавы Белозерския,До большой ли что дороженьки, —Иструдила свои ноженьки!Ах! Милаше покорилась…До Череповца в погонюшку гналась,Было лесом идти боязно.Деревнями идти совестно,А по задворкам — собаки злы,По заполью — так ребята удалы…
Так и неизвестно, чем кончилась эта погоня несчастной женщины.
«Частушка» не пропускает без отметки ни одно новое лицо, появившееся в деревне. Пришел солдат, сыровар, о каждом сейчас же сочинена «частушка»; есть поэтому «частушки», где фигурирует и сельский учитель.
Я учителю два слова, —Не учить до Покрова,Дай повыстрочить платок,А потом учи годок.
Желанные родители,Пошли гулять учители,Не буду кофий разливать,Пойду с учителем гулять.
Обо всех этих мужских и женских отношениях горький опыт не девичьей, а уже бабьей жизни поет невеселые песни:
Ой, не рвитесь вы, девицы,Замуж скоро выходить!Вы не верьте молодцам,Хоть и божатся.Они божатся, клянутся,Отойдут — и засмеются.После смеху позабудут,Вас совсем любить не будут.
Навязались супостаты,Холосты ребяты;Мимо девушек идут —Шляпы не снимают;Возле девушек сидят —Неучливо говорят…
Есть еще среди крестьянского населения особый класс деревенских жителей, которые чувствуют себя чуждыми в деревне и вполне одинокими. В Новгородской губ<ернии> повсюду можно встретить питомцев Воспитательного дома, сирот, брошенных детей. «Частушки», которые и они, питомцы, сочиняют о самих себе, заметно отличаются от общего любовного тона всех «частушек» оседлой деревенской молодежи.
Наши матки, дурочки,Нас бросали в улочки;Спасибо добрым людям —Вскормили белым грудям!
Сиротинка бедныйПристал к девушке одной,Словно к матери родной.Нет! Матушка неродная,Похлебка все холодная.Породнее бы была,Погорячей бы налила!
Все «частушки», которые я привел в этой заметке, заимствованы мною почти исключительно из произведений женского ума; мужских «частушек» я почти не приводил здесь.
4Если наш крестьянин-земледелец затрудняется новизнами собственной своей теперешней жизни и не может разобраться в мыслях относительно настоящего и будущего, то крестьянин-«рабочий», крестьянин, оторванный от деревни фабрикой, заводом, шахтой, напротив, уже давно вполне определил свое положение, свое настоящее, свое будущее и уже сознательно не может даже и мечтать о каком бы то ни было изменении в своем положении.
Крестьянин все еще пытается истолковать разные новинки времени непременно в собственную пользу. Объявят закон о лесо-охранении, он моментально принимается за лесо-истребление. Почему это? Потому что тогда, после опустошения, к мужикам должны отойти все леса, какие только есть. Часто изменяются рисунки бумажных денег — сегодня одни, завтра другие, — и опять мужик знает уже, зачем это делается: для разных людей будут и деньги разные, — для мужиков одни, для евреев другие, а для купцов третьи. Каждый живи только на свои деньги; тогда «арендатель» может и тысячи рублей совать мужику, но «арендательские» деньги для мужика, все равно что щепки. Посуется, посуется «арендатель», не найдет рабочих и «должен пропасть», а земля «сама собой» к мужикам поступит, потому что они и без денег знают, что с ней делать.[80]
Ничего подобного не может прийти в голову рабочему человеку. Он твердо знает, что жизнь его от юных дней и до могилы будет только растрачиваться, без малейшей для него личной надобности, с самою математическою точностью; растащат ее, расщипят фабрики, заводы, шахты, по часам, по звонкам, по свисткам, а не зря, не «дуром», не как-нибудь. Знает он, что этот унылый и угрожающий свист заводского свистка в темную ночь, до зари и до заутрени, растревожит его и поднимет на усталые ноги.
