Александр Герцен - Том 1. Произведения 1829-1841 годов
<4.> Известия
Печатается по тексту «Прибавлений» к «Владимирским губернским ведомостям», 1839, № 1 (от 7 января), где появилось впервые. Подпись. А. Г. Рукопись неизвестна.
<5.> От редакции («Г-н Борисов, известный нашим читателям…»)
Печатается по тексту «Прибавлений» к «Владимирским губернским ведомостям», 1839, № 6 (от 11 февраля), где появилось впервые. Без подписи. Рукопись неизвестна.
Принадлежность этой редакционной заметки Герцену можно считать несомненной. Более всего убеждает в этом сочувственное упоминание об Огюстене Тьерри. Герцен и в дальнейшем интересовался деятельностью бывшего секретаря Сен-Симона и выдающегося представителя новой исторической школы. В 1841 г. в книге II «Отеч. записок» появилось в переводе Герцена и с его предисловием извлечение из книги О. Тьерри «Рассказы о временах меровингских». Для установления принадлежности комментируемой заметки особенно существенно то обстоятельство, что Герцен выписывает во Владимир статьи О. Тьерри в те самые дни, когда заметка писалась. Заметка появилась 11 февраля; в письме от 7 февраля Герцен просит Кетчера достать для него журнал со статьями О. Тьерри у Е. Г. Левашевой. 28 февраля Герцен пишет Кетчеру: «…статьи Тьерри о историках Франции и о Нероне должны быть в Москве. Прошу».
<6.> Владимир, апреля 20
Печатается по тексту «Прибавлений» к «Владимирским губернским ведомостям», 1839, № 16 (22 апреля), где появилось впервые. Подпись: А. Г. Рукопись неизвестна.
<7.> <«Г-н Протопопов обещает нам…»>
Печатается по тексту «Прибавлений» к «Владимирским губернским ведомостям», 1839, № 26 (1 июля), где появилось впервые. Подпись: А. Г. Рукопись неизвестна.
Текст представляет собою подстрочное примечание к статье Я. Е. Протопопова «Суздаль от княжения в нем Георгия Долгорукого до нашествия татар».
Яков Егорович Протопопов принимал участие в работе губернского статистического комитета. После смерти Небабы он помогал Герцену редактировать «Прибавления», а впоследствии стал их редактором.
<Записки А. Л. Витберга>*
Печатается по черновому автографу Герцена (ПД). Впервые, под заглавием «Записки академика Витберга, строителя храма Христа-Спасителя в Москве», опубликовано М. И. Семевским в «Русской старине». 1872, т. V, кн. I, стр. 16–32; кн. 2, стр. 159–192; кн. 4, стр. 519–582.
На л. 1 рукописи в левом верхнем углу рукой Герцена помечено: «15 июня 1836, Вятка» (очевидно, это дата начала работы над «Записками»), на л. 96 сбоку – его же рукой: «Владимир, ноября 16 д<ня>, 1838 г. А. Герцен». Положение этой даты в рукописи не дает оснований рассматривать ее как дату завершения работы над «Записками». Скорее всего Герцен сделал данную надпись, перечитывая рукопись «Записок» (о чем ниже). Перед отъездом за границу Герцен оставил рукопись «Записок» в Москве, у своего брата Егора Ивановича, в доме которого она была найдена в начале 70-х годов Т. П. Пассек (вместе с другими черновиками Герцена) и от нее поступила в редакцию «Русской старины». Рассказ Витберга доведен в «Записках» только до учреждения Комиссии по построению храма. После основного текста «Записок» следует несколько вставок, а за ними – заметка «О цепных мостах» (это заглавие приписано на полях), также написанная рукою Герцена. Заметка эта не является вставкой в основной текст, почему и печатается в виде приложения к «Запискам». В первоначальный замысел «Записок», несомненно, должна была входить трагическая история следствия над Витбергом и его осуждения. Неизвестно, прекратил ли Герцен работу над «Записками» или дальнейший текст утрачен.
Черновой характер сильно правленной и все же необработанной рукописи потребовал в нескольких местах введения в авторский текст связующих или поясняющих слов. Все такие слова взяты в угловые скобки. Исправления явных ошибок, описок и мелких погрешностей не оговариваются. Пропуски в тексте, не поддающиеся восстановлению, оговариваются в угловых скобках курсивом. Варианты текста, оставшиеся по недосмотру незачеркнутыми, а также вставки на полях рукописи, не имеющие точного прикрепления внутри текста, приводятся в подстрочных примечаниях. В целях облегчения восприятия текста произведена разбивка его на главы и добавочные абзацы.
Публикуя «Записки», М. И. Семевский высказал два взаимно противоречивых соображения о роли Герцена в их создании: 1) «Записки» написаны «совершенно под диктовку Витберга»; 2) Герцен «был не простым стенографом Витберга», но как-то «направлял <…> его рассказ» («Русская старина», стр. 17 и 581).
В архиве Витберга (хранится в ПД) не удалось обнаружить упоминаний о совместной работе над «Записками». В переписке Герцена такие упоминания имеются. Самое важное содержится в письме к Витбергу от 24 ноября 1838 г. «На днях, – сообщает Герцен, – я перечитывал известные вам тетради, которые мы вместе писали». Однако выражение «вместе писали» требует расшифровки. Изучение рукописи позволяет установить, что она возникла не в результате «механической» записи Герценом продиктованного ему текста. Рукопись – черновик, наглядно отражающий процесс совместной авторской работы. Для нее характерны зачеркивания, недописанные слова, всевозможные вставки, размеченные значками (нередко довольно путанно, с переходом на другие страницы и т. п.). Характерца правка, явно производившаяся в самом процессе писания: посреди фразы слово зачеркивается и тут же заменяется другим, которое стоит с ним рядом. При этом нередко вариант возникал прежде, чем первоначальное слово было дописано до конца. Книжный слог рукописи, многочисленные развернутые диалоги и целые диалогические сцены исключают также предположение о «стенографической» записи устного рассказа Вптберга. Авторское участие Герцена в работе над «Записками» подтверждается, с другой стороны, встречающимися в них выражениями, типичными для его романтическо-философской фразеологии 30-х годов. См., например, на стр. 389–390: «Весь стиль храма надлежало избрать в греческом характере, который своей правильностью и изящностью форм придавал возможное величие зданию, поражая своею простотою <…> Часто увлекался я то изящностью язычества греческого, то готизмом христианских храмов; очень понимал я, что готический храм, имеющий свое величие, произошел от желания христиан ярко отделить себя от всего языческого, но с тем вместе я не мог согласиться принять безотчетность готических форм преимущественно перед простотою и изящностью греческих. Мне казалось, что это однажды излившаяся красота, которая как бы превратилась в норму, осуществив идею изящного». Последняя фраза особенно напоминает философский язык молодого Герцена. Но и все приведенное рассуждение на архитектурно-исторические темы очень близко к аналогичным рассуждениям Герцена в его рукописях, относящихся к тому же периоду, когда создавались «Записки». Ср. в «Отдельных мыслях»: «Греция выразила полную идею изящного, ее архитектура всегда будет поражать самой простотой» (стр. 135). Или в наброске «У египтян более гордости…»: «Готизм, или тевтонизм, имеет какое-то сродство с духом мавританским…» (стр. 325).
Сопоставим еще одно место из «Записок» с текстом герценовского наброска «У египтян более гордости…»
В «Записках»: «…сию форму <параллелограмма> я присвоил первому храму, названному храмом телесным <…> Этот храм долженствовал быть прислонен к земле так, как и тело человеческое прислонено к ней. Тремя сторонами находясь в горé, а с выходящей восточной стороны, с которой он принимал свет, и далее углубляясь в мрачность, <храм> оканчивался катакомбами» (стр. 386).
В наброске «У египтян более гордости…»: «Храм египетский (вообще) есть храм чисто земной, телесный, иссеченный в скале, углубленный, так сказать, в землю, мрачный с своими страшными пилонами <…>. Идея тайны, грозной, страшной, выражалась в мрачном фасаде» (стр. 326).
В приведенных параллельных текстах есть и буквальные совпадения, и, главное, стилистическая близость. Стиль «Записок» подтверждает активное участие Герцена в их создании.
На основании имеющихся данных нельзя точно восстановить процесс совместного создания «Записок». Но вот наиболее вероятное из возможных предположений. Витберг рассказывал о своей жизни (в несколько приемов), специально для Герцена, задумавшего увековечить историю его проекта. По ходу рассказа Герцен, повидимому, делал какие-то заготовки, заметки, содержавшие, в частности, фактические, даже технические подробности; затем писал (тоже в несколько приемов), пользуясь своими заготовками, а может быть, дополнительно и какими-то материалами Витберга. Такому предположению нисколько не противоречит герценовская формулировка в письме к Витбергу: «тетради, которые мы вместе писали». Эти слова нельзя, конечно, понимать буквально, в смысле вместе сочиняли каждую фразу.
