Отчаянная и другие рассказы - Сергей Аникин
– Дорогой, ты меня пугаешь, откуда у тебя пистолет? – дрожащим голосом произнесла Ксения.
Игорь тут же направил пистолет на Кирилла и приказал ему:
– Так, забери мою жену в коридор. Слышишь, живо выведи её из кабинета!
– Я тебя люблю, прости меня за всё, – взглянув на любимую женщину, сказал Филатов.
Кирилл схватил Ксению за руку, она резко дёрнула руку на себя, но не смогла вырваться. Врач взял её за талию и выволок за дверь. Внутри кабинета остались Евгений Столяров и Игорь Филатов.
– Итак, док, на чём мы остановились? Значит, ты не хочешь делать операцию.
Игорь лёг на кушетку напротив сына.
– Я просто хочу, чтобы мой сын жил, в такой ситуации любой отец так бы поступил.
Он открыл рот и засунул туда дуло пистолета. Холодный металл коснулся его языка. Он немного помедлил, затем взвёл курок. Его правая рука начала трястись, но мужчина не собирался отступать.
– Бог в помощь.
Игорь ещё раз вздохнул и нажал на спусковой крючок. Прозвучал выстрел. Пуля пробила затылок. Ошарашенный врач минуту стоял в ступоре у постели застрелившегося. Затем начал действовать.
Операция прошла успешно. В груди Серёжки вот уже два месяца билось здоровое сердце его отца. В один из морозных зимних дней Ксения и Серёжа приехали на кладбище навестить могилу Игоря. Ксюша стояла, опустив голову. На землю падали крупные солёные слёзы. Серёжка подошёл к фотографии в рамочке, протёр её ладошкой и поцеловал улыбающийся портрет отца. На могильном холмике остались две белые розы.
Отчаянные меры
Прозрачно-голубые, точно молочные, хлопья облака накрыло свинцово-ртутное одеяло. Солнечный диск, тот, что висел над горизонтом, спрятал свои лучи, и город накрыл мрачно-серый цвет. Ветер слегка завывал свою песню, и находящиеся рядом деревья вибрировали, а кроны этих деревьев кружились в магическом танце. Раздались раскаты грома, он прогремел ещё сильнее – эти удары чем-то напоминали, что рядом была железная дорога – так стальные колёса тепловоза ударяют по металлическим рельсам. Небо полностью накрыла серая пелена, молния пускала корни по небу, точно серебристого цвета оголённые провода под током. Молния распарывала серое небесное покрывало, и наконец начался ливень. Водяные гроздья накрывали всё вокруг – асфальтированную дорогу, тротуар, дома и трехэтажную гостиницу.
Эта гостиница была сложена из пеноблоков, но её фасад был украшен под старину, каждое окно было вырезано под заказ из красного дерева, и все они были арочными. Там, где находились небольшие сваренные из металла и выкрашенные в черный цвет скелеты балконов, окна и дверь на балкон были пластиковыми. Перед главным входом в гостиницу висело из металлических букв название: «ВРЕМЕНА ГОДА». В такую погоду швейцар обычно находился внутри гостиницы. Главная дверь в гостиницу представляла собой огромные, четырёхметровые в высоту и метровые в длину, створки. Обе створки были сделанные под заказ из дорогой древесины. Ручки чем-то напоминали компас. В центре ручки был вырезан из дерева двуглавый орел, и от него в разные стороны изгибались линии. Вверху вырезанная надпись «Зима», затем ниже, над второй линией – «Весна», над третей – «Лето» и над четвертой – «Осень».
Внутри пол был выложен деревянным, недавно покрытым лаком, паркетом, стены были побелены и украшены картинами. Там, где заканчивался главный паркетный коридор, находился мраморный лестничный пролет, а уже дальше – фойе. На стуле в фойе сидела сорокалетняя женщина в синем рабочем костюме, она читала книгу, облокотив свои локти на деревянный прямоугольный стол.
На столе у неё стоял ноутбук, справа в вазочке стояли несколько ручек и карандашей. Слева на столе стоял треугольный плакат с надписью: «АДМИНИСТРАТОР». Справа на стуле сидел швейцар, он был в рабочем дорогом костюме.
На втором этаже гостиницы тридцатилетняя Надежда Васильевна Игнатченко открыла номер двести три и выкатила синее ведро на колесиках, в правой руке она сжимала швабру. Надежда была худого телосложения, но широкие плечи и сильные руки говорили о том, что она не робкого десятка дама. Её чёрные волосы сзади были заплетены в конский хвост, в орехово-медовых глазах была суровость. На ней была надета ярко-голубого цвета униформа с надписью: «Группа компаний ДЕЛЬФИН, мы убираем дома, гостиницы, квартиры, коттеджи, особняки. Звоните нам – не пожалеете, там, где мы, там всегда всё сияет кристальной чистотой!»
Она зашла в женский туалет слила воду, ополоснула ведро. Затем пошла по длинному коридору, мимо неё мелькали деревянные коричневого цвета двери номеров второго этажа. Свернув за угол, она открыла служебное помещение, поставила в угол ведро и швабру. Затем сзади послышались тяжелые шаги, кто шёл сзади Нади, догадаться нетрудно, от этих шагов у неё на шее волосы становились дыбом, и кровь стыла в жилах. К ней шла Роза Михайловна Гудкова. Крупного телосложения женщина в точно такой же рабочей одежде, как и Надя. Вид у неё всегда был недовольный. Её карие глаза кипели ненавистью, распущенная кудрявая шевелюра – точно у пуделя, на шее – золотая цепочка толщиной в мизинец, в ушах – золотые серьги с бриллиантами.
– Что-то ты сегодня долго копошишься, – резко буркнула Роза.
– Роза Михайловна, ну, я стара…
– Что Роза Михайловна, я уже сорок три года Роза Михайловна, и что дальше? – резко перебила, вспылив, она. – Шевелись, тебе за что компания платит деньги?
– Ну, я выхожу на работу всегда трезвая и работаю, – ответила Надя.
– Ты, мне тут характер не показывай, тебе компания платит, чтобы ты работала быстро, а не ходила тут, как сонная курица! – рявкнула на неё Роза. – Постельное бельё получила?
– Да, – еле промямлила Надя.
– Обслужи ещё десять номеров, и после можешь быть свободна.
– Хорошо, приступлю прямо сейчас, Роза Михайловна.
– Если и так дальше будешь работать, буду ходатайствовать, чтобы либо тебя оштрафовали, либо перевели в другое крыло, нам сонные мухи на работе не нужны.
Надежда ничего не ответила, а лишь поморщила немного лицо и отправилась на третий этаж. На третьем этаже она зашла в кабинет с надписью на двери: «СЛУЖЕБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ». Взяла несколько пар постельного белья и отправилась по номерам.
– Старая карга, – зайдя в первый номер и положив на кровать постельное бельё, сквозь зубы процедила Надежда.
* * *
Владимир Владимирович Филинов сидел за столом в своем небольшом кабинете. Справа его окружал шкаф-купе, напротив шкафа стояла стеклянная витрина, внутри были его фотографии в синих шортах и боксёрских перчатках и несколько золотых медалей, в низу витрины – золотой пояс с надписью: «Чемпион по боксу в среднем весе». На столе стоял ноутбук, фотографии его жены с дочерью на одном снимке. На фото дочь в красной куртке сидит на каруселях, а мать толкает
