Голоса потерянных друзей - Лиза Уингейт
— Она же беременная! — кричу я и пытаюсь оттащить мисси в сторону, но она вырывается их моих рук. — У нее под сердцем ребенок!
— Давай! — торопит Лайла мальчишка. — Она нам зубы заговаривает! Стреляй!
— А ну-ка потише, Капрал, — кричит Джеп Лоуч. Он переводит взгляд с одного мальчишки на другого. — Кто тут у нас главный?
— Вы, Лейтенант, — отвечает Лайл, точно они солдаты на фронте — солдаты Марстона. Все именно так, как и рассказывал Элам.
— Служите ли вы нашей общей цели?
— Да, сэр Лейтенант! — говорят все трое.
— Тогда подчиняйтесь старшим. Я тут раздаю приказы.
— Марстона сцапали помощники маршала, — подает голос один из солдат, лежащих на земле. — Его поймали и упрятали в тюрьму…
Джеп Лоуч засаживает ему пулю в руку, а потом быстро подходит и, наступив на его голову, вдавливает несчастного в грязь. Солдат не может дышать и пытается вывернуться, но тщетно.
Лайл усмехается:
— Дерзить мне тут еще вздумал, а?
— Сэр, — окликает его парень, сидящий на пятнистой лошади. Челюсть у него подрагивает. Он отводит лошадь назад и качает головой. Лицо у него белое, точно бумага. — Что он такое… сказал… про генерала Марстона? Его… поймали?
— Ложь! — Джеп Лоуч резко разворачивается. — Высшая цель куда важнее любой человеческой жизни! Неподчинение наказывается смертью! — он выхватывает пистолет, поворачивается, но парень уже пришпорил лошадь и скрылся в кустах. Ему вслед летят несколько пуль.
Солдат, лежащий на земле, со стоном поднимает голову, жадно хватает ртом воздух, а Джеп Лоуч тем временем ходит взад-вперед, поигрывая пистолетом и поправляя ружье. Лицо у него стало пунцово-красным, а шрамы так и остаются бледными, точно они из воска. Он мечется из стороны в сторону и бормочет себе под нос:
— Удобная сложилась ситуация, ничего не скажешь. Все наследники моего дяди собрались в одном месте. Моей несчастной тетушке наверняка понадобится помощь с поместьем. До тех пор, пока ее не добьет горе и слабое здоровье, а этого ждать совсем не долго…
— Дядя Джеп… — улыбка слетает с лица Лайла. Он задыхается и, схватившись за поводья, смотрит в сторону зарослей, готовый пришпорить скакуна. Но Джеп Лоуч его опережает. Он вскидывает ружье и пускает пулю точно в цель. Юный Лайл падает на землю.
И тут воздух наполняется свистом пуль и шумной пальбой, комья земли то и дело взлетают вверх, а с деревьев срываются отстреленные ветки. Джуно-Джейн валит меня на землю. Я слышу крики и стоны. Солдаты вскакивают. Кого-то настигают пули. Я слышу дикий, животный визг. Пороховая завеса снова сгущается над нами.
А потом наступает тишина. Но длится она недолго — всего пару мгновений. Я кашляю от серы, потом замираю.
— Не двигайся, — шепчу я на ухо Джуно-Джейн.
Мы не поднимаемся, пока солдаты не встают с земли.
Я вижу Джепа Лоуча. Он мертв — пуля поразила его в самое сердце. Недалеко распластался бездыханный Лайл. Рядом с ним в разметавшемся синем хлопковом платье лежит мисси. Она тоже недвижима, и на ее груди алой розой расплывается кровавое пятно. Кучер подползает к ней и переворачивает ее набок, чтобы проверить, жива ли она. Но ей уже не помочь.
В ее безжизненной руке зажат старый дамский пистолет. Солдат осторожно его вынимает.
— Мисси, — шепчу я, и мы с Джуно-Джейн кидаемся к ней. Я обхватываю ее лицо, глажу тонкие кудри, перепачканные грязью, убираю их с небесно-голубых глаз. Вспоминаю ее ребенком, а потом и девушкой. Стараюсь воскресить в памяти только хорошее. — Мисси, что же ты наделала?!
«Это ее выстрел убил Джепа Лоуча, — твержу себе, — и ничей больше». Я не стану спрашивать солдат, исправен ли пистолет. Не хочу этого знать. Хочу верить, что это сделала мисси. И сделала ради нас.
Я опускаю ей веки, снимаю с головы платок и накрываю ее лицо.
Джуно-Джейн крестится и читает молитву по-французски, не выпуская руки своей сестры. Все наследники мистера Уильяма Госсетта лежат перед нами, орошая техасскую землю кровью.
Все, кроме Джуно-Джейн.
* * *Я долго стою перед кафе в Остин-Сити и все никак не могу зайти внутрь, даже не решаюсь ступить на маленький дворик, где под ветвистыми дубами расставлены столики. Ветви расходятся над головой в разные стороны, точно балки деревянной крыши. Но всех их объединяют общие корни, притаившиеся глубоко под землей. Они — часть одного дерева. И им, как и семье, предначертано держаться вместе, кормить и беречь друг друга.
Я наблюдаю за темнокожими, которые снуют между столиками, приносят тарелки с едой, наполняют бокалы водой и лимонадом, разливают по чашкам чай, уносят грязную посуду. Стоя в тени деревьев, я разглядываю всех работников, гадая, а не похожи ли мы с ними? Не знакомы ли?
Три дня я ждала возможности сюда прийти. Три дня назад мы прибыли в Остин с ранеными солдатами и Эламом Солтером в повозке. Пуля и его не убила, а вот лошадь, упавшая сверху, изрядно покалечила. Все это время я не отходила от его постели. Только сейчас попросила Джуно-Джейн меня подменить ненадолго. Нам остается только одно: ждать. Он сильный человек, но смерть уже приоткрыла свои двери, и кажется, что он теперь решает, покинуть этот мир или остаться.
Порой я пытаюсь себя убедить, что ему лучше будет на том свете, что там он наконец обретет покой. В этой жизни его ждет слишком много боли и битв, чтобы за нее цепляться. Но я все же надеюсь, что он захочет остаться. Я держу его за руку и повторяю ему эти слова снова и снова, пока мои слезы капают на его лицо.
Вправе ли я просить его о таком? Я ведь могу вернуться в Госвуд-Гроув, чтобы помочь Джейсону, Джону и Тати обрести дом. Могу снова заняться фермой, а Книгу пропавших друзей отложить подальше и забыть обо всем случившемся. Даже об изувеченном Эламе. Доктор говорит, что если он и выживет, то прежним уже никогда не станет: не сможет ходить и ездить верхом.
Все же Техас — страшное место. Недобрый край.
Но я по-прежнему здесь, дышу его воздухом, наблюдаю за кафе (чтобы его отыскать,
