Элли и арфист - Хейзел Прайор
– Совсем мальчишка! – заметил радиожурналист. – Должно быть, ваши родители очень вами гордились.
– Почему? – удивился я.
– Я уверен, что так оно и было. Если бы мой сын в десять лет сам изготовил арфу, я бы им гордился. Однако я такого даже представить себе не могу. Он вечно сидит за своими компьютерными играми, и мне никак не удается его отвлечь, мелкого проказника! А ваш отец, очевидно, очень вас вдохновлял. Вы не возражаете, если я спрошу: он еще жив?
– Нет, – ответил я. – Он погиб в автомобильной аварии, когда мне было шестнадцать.
– О, мне так жаль! А ваша мама? Она жива?
– Она умерла через несколько месяцев после отца. Она умерла в больнице, после неудачной операции. В тот год мне было очень грустно.
– Еще бы! Ничего удивительного! Для подростка это большой удар. А другие родственники у вас остались?
Я ответил, что у меня есть старшая сестра Джо. Я рассказал ему, как после смерти родителей Джо какое-то время жила со мной здесь, в Амбаре «Арфа», и помогала мне со всем управляться. Я упомянул, что коммерческая сторона моей деятельности по-прежнему в руках Джо. И что она намного умнее меня. Я умею только изготавливать арфы. Она умеет зарабатывать деньги.
– Понятно. Сколько арф в год вы производите?
Я ответил, что все зависит от года, но обычно не более тридцати шести.
– Всего-то! И насколько я полагаю, вся древесина у вас местная, из эксмурских лесов и окрестностей?
Я ответил утвердительно.
– И в отделке каждой арфы вы используете эксмурскую гальку?
Я ответил, что это действительно так.
– Я вижу, что все находящиеся здесь арфы, какими бы красивыми они ни были, довольно небольших размеров. Вы думали о том, чтобы увеличить масштабы и начать изготавливать настоящие арфы?
– Настоящие арфы?
– Извините, возможно, я использую неправильную терминологию. Я имею в виду большие арфы, классические, те, что мы видим в оркестрах.
– Это не настоящие арфы! – сказал я.
– Я вас не совсем понимаю.
Здесь в знаниях радиожурналиста был явный пробел, и я задумался о том, понимает ли он меня вообще и хочу ли я, чтобы он меня понял. И пришел к выводу, что не хочу.
Он почесал затылок.
– Гм-м… несмотря на то, что все эти годы вы создавали кельтские арфы, у вас не возникло желания попробовать изготовить классическую, концертную арфу?
Я ответил, что нет.
– Вы не считаете, что было бы здорово увидеть, как на одной из ваших арф играют Моцарта в Карнеги-холле?
Я ответил, что нет.
– Значит, вас не интересуют классические арфы?
Я ответил, что нет.
Он потер свою бородавку.
– Признаюсь, я удивлен. Почему так, мистер Холлис?
Я решил объяснить ему это с помощью аналогий и риторических вопросов. Мой ответ выглядел так:
– Зачем принимать таблетки сахарина, если вместо этого можно сосать органические медовые соты? Зачем довольствоваться скаковой лошадью, если можно завести единорога?
Он тихо рассмеялся.
– А, кажется, я уловил вашу мысль. Что ж, было приятно с вами побеседовать, мистер Холлис. Желаю вам всех возможных успехов в изготовлении арф. Если кому-нибудь из вас захотелось приобрести эксмурскую арфу, пожалуйста, не пытайтесь связаться с мистером Холлисом напрямую, так как у вас ничего не получится. Вместо этого обратитесь к сестре мистера Холлиса, Джо, адрес электронной почты которой вы найдете на нашем веб-сайте. Она будет рада поговорить с вами на деловом языке. Не так ли, мистер Холлис?
Я ответил, что да, это так.
8
Элли
И снова виденье, и снова тот день,
Когда мы в саду, где падает тень,
Блестящие сливы срывали в корзину,
И день золотился неотразимо…
Я комкаю лист со стихотворением, швыряю его в мусорное ведро и беру в руки телефон.
– У него есть девушка!
– У кого? У Клайва?
– Да нет же, тупица! У Дэна!
– Ах, у твоего эксмурского арфиста. – Кристина всегда реагирует с иронией, когда я о нем говорю, и это слегка раздражает. Я стараюсь о нем не упоминать, но порой не могу с собой совладать. Ведь больше мне не с кем о нем поговорить. – А это важно? – интересуется она.
– Не знаю. – Я смотрю в окно на холм. – Смотря для чего.
– Расскажи подробнее. – Я слышу, как щелкает зажигалка. Представляю Кристину на диване, с сигаретой. Мява, скорее всего, уже запрыгнула на ее колени. Мне следовало бы спросить, как прошел день Кристины в магазине, спросить, звонил ли Алекс и продолжает ли он наслаждаться университетской жизнью, но с этим придется повременить.
– Она профессиональная арфистка. Она сногсшибательна. Блондинка. С пышной грудью.
– Так вот насколько это важно!
Я не выдерживаю и смеюсь.
– Хватит делать поспешные выводы. Я просто удивлена, вот и все.
Когда Дэн впервые упомянул о своей девушке, я представила себе невысокую, застенчивую, возможно, даже немного неуклюжую особу. Я корю себя за свою непроходимую тупость. Зато та фотография с доски, несомненно, привела меня в чувство.
– Разве ты не говорила, что Дэн тоже красавчик?
– Я выразилась не так, Кристина, нет. Признаю, он интересен, на свой манер. Тем не менее он… – Я пытаюсь объяснить, что имею в виду, но мне не удается четко выразить свои мысли. Я рассказываю ей об уникальном взгляде Дэна на вещи, о его непритязательном образе жизни и самодостаточности. Чем больше я говорю, тем труднее понять, как в эту картину вписывается девушка с внешностью Косули.
– Хочешь сказать, что тебе трудно представить его в роли бойфренда?
– Нет-нет. Скорее дело в том, что я не вижу в нем мужчину, который хотел бы иметь девушку или нуждался в ней. – Вот оно. Должно быть, именно это меня и беспокоило. Я изначально неправильно все поняла.
– Ты Клайву уже о чем-нибудь говорила?
– Нет. Я не смогу сказать ему правду. Я не считаю безусловную честность хорошей политикой… Хотя и нечестность тоже.
– Держу пари, что ты испытываешь чувство вины.
– Ага. – Для меня чувство вины – это даже не привычка, а зависимость. Я виню своих родителей. В первую очередь мать. Она была непреклонна. Непоколебимые моральные ценности – это хорошо, но когда малейший намек на веселье приводил к наказанию…
– Эй, Элли! То, что ты играешь на арфе, – это хорошо, – настаивает Кристина.
– Но то, что я держу это в секрете, – плохо.
– Иногда хорошо побыть плохой. – Вот одна из причин, почему я так люблю Кристину.
Отложив
