Древо ангела - Люсинда Райли
– Да, но…
– Тише, послушай, что я скажу. У меня есть небольшой дом в Монмутшире, на границе Уэльса. Вот я и подумал, ты можешь поехать и пожить там. Ты когда-нибудь бывала в тех местах?
– Нет, никогда.
– Ну, тогда ты и представить себе не можешь, какое это особенное место. – Он улыбнулся. – Дом расположен в большом поместье, которое называется Марчмонт. Это возле Черных гор, в очень красивой долине, недалеко от города Абергавенни.
– Какое смешное название, – выдавила Грета неискреннюю улыбку.
– Думаю, когда ты там окажешься, то быстро привыкнешь к местному языку. Все равно сейчас, пока я работаю в Лондоне, дом мне не нужен. Моя мать тоже живет в поместье. Вчера вечером я позвонил ей, и она согласилась присмотреть за тобой. Большая часть земли распахана, так что там полно свежих продуктов, чтобы прокормить тебя зимой. Сам дом маленький, но чистый и уютный. Это значит, что ты сможешь уйти из «Ветряной мельницы», родить ребенка, а потом, если захочешь, вернуться в Лондон, и никто ничего не узнает. Вот так. Ну, что думаешь?
– Звучит чудесно, но…
– Грета, я могу предложить тебе только такой вариант, – сказал он, увидев в ее глазах страх и сомнение. – И да, это сильно отличается от жизни в Лондоне. Там нет ярких огней, там нечего делать вечерами и тебе может быть одиноко. Но, по крайней мере, ты будешь в тепле и безопасности.
– Это… э-э-э… поместье, в котором ты вырос, да?
– Да, хотя я с одиннадцати лет был в школе-интернате, а после этого в университете. Потом началась война и я служил в своей части, так что не мог возвращаться туда так часто, как мне бы хотелось. Но, Грета, ты никогда не видала ничего красивее, чем закат в Марчмонте. У нас там больше пяти сотен акров, дом окружен лесами, в которых живет бесчисленное количество животных и птиц, и прямо по ним текут реки, где живет лосось. Это правда красивейшее место.
У Греты в душе зажглась искорка надежды, осветившая беспросветное будущее.
– И ты говоришь, твоя мама сказала, что не против, если я приеду? А она… Она знает про ребенка?
– Да, знает. Но ты, Грета, не беспокойся. Мою маму трудно поразить, и она человек широких взглядов. И, если честно, я думаю, она будет рада компании. Во время войны главное здание поместья было госпиталем для раненых, и с тех пор как все врачи и пациенты уехали, ей не хватает активности.
– Таффи, это ужасно щедро с твоей стороны, но я не хочу стать обузой. И у меня очень мало денег, чтобы платить за жилье. Вообще-то их совсем нет.
– Тебе не надо ничего платить. Ты будешь моей гостьей, – твердо сказал он. – Я же говорю, дом стоит пустым, и, если ты захочешь, он твой.
– Ты правда ужасно щедр. И если я приму твое предложение, – медленно произнесла она, понимая, что, каким бы ни был этот дом, это все равно будет лучше, чем приют для незамужних матерей, – то как скоро я бы могла поехать туда?
– Как только захочешь.
Через два дня Грета пришла к мистеру Ван Дамму, чтобы сказать, что покидает «Ветряную мельницу». Когда он спросил почему, то Грета, невзирая на сильные подозрения, что он уже знал ответ, спокойно сказала, что ее мать больна и она должна вернуться домой, чтобы ухаживать за ней. Она вышла из кабинета взволнованной, но чувствуя себя лучше, поскольку решение было принято. Потом она сообщила квартирной хозяйке, что освободит комнату в конце недели, и провела последние дни в театре, стараясь не беспокоиться о будущем. Все девочки написали ей открытки, а Дорис обняла ее на прощание и тихонько вручила ей пакет, в котором была пара крошечных ботиночек.
На то, чтобы сложить все свое имущество в два небольших чемодана, у Греты не ушло много времени. Она заплатила хозяйке и попрощалась с комнатой, которая была ее домом последние полгода.
Туманным декабрьским утром Дэвид пришел с ней на вокзал Пэддингтон, чтобы проводить в долгое путешествие до Абергавенни.
– О, Таффи, как бы я хотела, чтобы ты поехал со мной, – сказала она, высовываясь из окна вагона к нему, стоявшему на платформе.
– Поверь мне, Грета, ты будешь в целости и сохранности. Я бы ни за что не подвел тебя, правда же?
– А твоя мама точно встретит меня на станции? – опасливо переспросила Грета в третий раз.
– Да, конечно, она будет там. И вот, еще одно предупреждение – постарайся запомнить, называй меня Дэвид, ладно? Можешь быть уверена, ей не очень понравится это мое прозвище из «Ветряной мельницы». – сказал он с усмешкой. – А я обещаю, что приеду навестить тебя, как только смогу. Вот тут кое-что для тебя, – он сунул ей в руку конверт, как раз когда раздался свисток дежурного по станции. – До свидания, дорогая. Хорошей дороги и береги вас обоих.
Расцеловав ее в обе щеки, Дэвид подумал, что Грета очень похожа на десятилетку, которого отправляют в эвакуацию непонятно куда.
Грета махала ему рукой до тех пор, пока он не превратился в крохотную точку на платформе. Потом она прошла в купе и села рядом с группой демобилизованных солдат. Они курили и радостно болтали о друзьях и родных, которых не видели много месяцев. Контраст между ними и ею самой был почти нестерпимым – они возвращались к своим дорогим и любимым, а она уезжала в полную неизвестность. Она раскрыла конверт, который сунул ей Дэвид. Там было немного денег и записка, что это на всякий случай.
Глядя на то, как знакомые здания Лондона сменяются бесконечными полями, Грета начала волноваться. Она пыталась утешать себя мыслью, что если мать Дэвида окажется сумасшедшей, а дом – каким-то курятником, то у нее хватит денег, чтобы вернуться в Лондон и придумать новые планы. По мере того, как поезд шел на запад, останавливаясь на разных станциях, солдаты постепенно выходили, а на платформах их встречали счастливые родители, жены и подруги. К тому моменту, как она пересела в Ньюпорте на другой поезд, в вагоне осталось совсем немного пассажиров, а потом Грета вообще осталась в вагоне одна. Глядя из окна на незнакомые пейзажи Уэльса, она понемногу начала успокаиваться. Солнце двигалось к закату, и она заметила, что пейзаж немного изменился – он стал просторней и гораздо более драматичный, чем все, что она когда-либо видела в Англии. Когда поезд стал подъезжать к Абергавенни, на темнеющем горизонте появились горы в снежных шапках.
