...Да поможет мне бог - Феликс Джексон
— Не плачь, дорогая, — утешал он. — Не огорчайся, прошу тебя.
— Поль для меня ничто. Ты это знаешь, правда?
— Да, знаю.
Она прижалась к нему, а затем снова отодвинулась. Она перестала плакать.
— Я плохая, Спенсер. Только что, на этом самом месте, я флиртовала с другим мужчиной, а сейчас целую тебя, хотя губы мои все еще хранят тепло его поцелуев. Поль целовал меня, он даже готов был на большее, но я не позволила ему, Спенсер. Я испугалась.
— Очень рад, что ты не позволила.
Она смотрела на него.
— Спенсер, обещаю тебе: как бы я на тебя ни злилась, я никому больше не позволю себя целовать. Потому что сейчас я чувствую себя ужасно виноватой.
— Ничего, дорогая, — сказал Спенсер.
Она покачала головой.
— Дай мне сказать. Мне легче, когда я говорю с тобой об этом. Я хочу замуж, милый. Я не хочу больше ждать.
Он взял ее под руку.
— Декабрь не за горами.
— Мне кажется, что ты его совсем не ждешь.
— Неправда, Джин. Твои родители не...
— Я знаю, что это неправда, милый. Я очень глупо веду себя сегодня. Зажги спичку. Мне нужно привести себя в порядок.
Он зажег спичку. Она достала из своей сумки зеркальце и кусочек бумаги и принялась стирать размазанную помаду.
Через несколько минут они присоединились к остальным. Поль уже ушел. Отец Джин и Лео Биллинджер придвинули кресла поближе друг к другу и тихо беседовали. Миссис Садерленд читала журнал, не обращая внимания на свою гостью Пэт Биллинджер, которая лежала в шезлонге и безмятежно глядела в пространство широко раскрытыми круглыми глазами.
— Джин, чтобы не забыть, завтра вечером я играю в карты. У нас соберется дамское общество, — сказала миссис Садерленд, взглянув на Пэт, но Пэт не слушала: сна смотрела на Спенсера с кокетливой, понимающей улыбкой.
— Мы все равно будем заняты, — ответила Джин. — Правда, Спенсер?
— Да, — подтвердил Спенсер, — у нас билеты в театр.
— Что вы идете смотреть? — спросила миссис Садерленд.
— Новую оперетту, — ответила Джип. — Вчера была премьера. Наверно, что-нибудь ужасное.
— Я люблю оперетту, — сказала Пэт.
Услышав голос жены, Лео Биллинджер обернулся.
— Что такое?
— Я сказала, что люблю оперетту, — ответила Пэт.
Джеймс Садерленд встал, подошел к Спенсеру и отвел его в сторону.
— Я только что говорил с Лео. Хочу уладить ваши разногласия. Он влиятельный человек, Спенсер, и может насолить вам. Вы, наверно, слышали, его брат — член конгресса?
— Слышал.
— Что ж, — сказал мистер Садерленд, — поступайте, как знаете. Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Я уверен, что у вас была причина не браться за его дело...
— Чертовски веская причина, — ответил Спенсер. — Но я не отказывал ему. В то время я был еще компаньоном фирмы «Арбэтт и Майлс». Акционер предъявил иск его банку — крайне запутанное дело. Я посоветовал Майлсу и Арбэтту не вмешиваться, и они согласились со мной.
Джеймс Садерленд кивнул головой.
— Я уверен, что вы были правы. И мнение Джона Арбэтта я ценю больше, чем чье-либо другое. Однако сейчас не к чему продолжать былую вражду. Какая от этого польза? Пригласите Лео позавтракать, и дело с концом. Он не такой уж плохой и может кое-кому порекомендовать вас. — Он засмеялся и похлопал Спенсера по спине. — Я хочу, чтобы моя дочь ни в чем не нуждалась, а ведь она у меня избалована.
— Я подумаю, что можно сделать, — сказал Спенсер.
Через несколько минут мистер и миссис Биллинджер собрались уходить, и Спенсер тоже начал прощаться. Он устал, ему хотелось побыть одному. Биллинджеры вышли первыми, оставив парадную дверь открытой, Спенсер поцеловал Джин.
— Ты больше не сердишься на меня? — шепнула она.
— Нет, — ответил Спенсер. — Я позвоню тебе утром.
Джин не отпускала его.
— Милый, давай больше ни с кем на завтра не договариваться. Я хочу побыть с тобой вдвоем.
— И я тоже.
— А после театра, — продолжала Джин, оглянувшись и удостоверившись, что родители не могут ее услышать, — мы поедем к тебе.
— Хорошо, — сказал Спенсер.
Биллинджеры стояли на улице, ожидая такси. Пэт обернулась.
— Мы подвезем вас, мистер Донован, — сказала она. — Где вы живете?
— Довольно близко, — ответил Спенсер, — возле Ист-Ривер. Большое спасибо, но я лучше пройдусь пешком.
Как раз в эту минуту подъехало такси, и Лео Биллинджер открыл дверцу, пропуская вперед жену.
— Ну, пока, — бросил он Спенсеру.
Теперь, когда они покинули дом будущего тестя Спенсера, Лео даже не старался казаться вежливым.
— До свидания, — ответил Спенсер. Больше и в самом деле ничего не оставалось сказать.
5. Четверг, 19 июля, 1.00 ночи
Спенсер шел по улице, наблюдая, как вспыхивают молнии, освещая покрытое тучами небо. Такси, двигавшееся в том же направлении, замедлило ход. Шофер посмотрел на него, прибавил скорость и умчался.
Спенсер думал о прошедшем вечере. Приторная улыбка на жирном лице Лео Биллинджера продолжала его преследовать. Все колючие слова, которых он тогда не произнес, теперь приходили ему на ум; он видел, как его кулак опускается на лицо этого человека, и на мгновение даже почувствовал толчок от удара. Внезапный гнев ускорил его шаги. Все еще было жарко, и глухой рокот грома прокатился неясным отзвуком по пустой улице. Спенсер услышал позади себя шаги и обернулся. За ним, держа в правой руке зонтик, шел какой-то человек. Спенсер замедлил шаги и перешел на другую сторону. Сзади по-прежнему раздавалось шарканье ног. Он пошел еще медленнее, и человек с зонтиком обогнал его. На мгновение их взгляды встретились. У человека было квадратное лицо и темные усы. Спенсер последовал за ним на некотором расстоянии, но на ближайшем углу незнакомец остановился, чтобы закурить. Спенсер почти догнал его, когда тот бросил спичку и пошел дальше. Он даже не взглянул на Спенсера и через несколько минут, повернув налево, скрылся во тьме.
Спенсер понял, что ему следовало остановить этого человека, попросить у него прикурить, а затем внезапно сказать: «Позволь помочь тебе, приятель. Я иду домой, а
