У любви есть время - Екатерина Шерив
– Голова кружится? – шёпотом спросил он её.
– Да. Сильно…
– Не бойся. Я держу тебя. Сейчас всё пройдёт.
Когда головокружение стало проходить, Аэлита попыталась полностью открыть глаза. Увидев Павла так близко от себя, ей захотелось оттолкнуть его. Но боязнь ещё одного головокружения вынудила её держаться за него.
То, что сейчас происходило, ей было трудно назвать танцем. У неё было ощущение, что их обоих заперли в тесном шкафу и закрыли дверь. Аэлите было трудно даже пошевелиться и не потому, что у неё кружилась голова, а из-за того, что он перекрыл ей все пути к «высвобождению».
Павел почти не кружил её, а только немного вёл вслед за собой в такт медленной музыки. Играла мелодичная инструментальная композиция.
Аэлита почувствовала, что ей стало жарко. Сейчас, находясь под воздействием шампанского, она даже могла сказать, что он «очень даже ничего». Он был чуть выше неё и отличался стройным подтянутым телом. Его каштановые волнистые волосы были коротко острижены. А ещё взгляд – его глаза просто вынуждали заглянуть в них, чтобы разгадать тайну непонятного магнетизма. Сейчас они приобрели тёмно-зелёный оттенок из-за тусклого вечернего света.
Она старалась не заострять внимание на его, что тут скрывать, привлекательной внешности. Она любит Максима и для неё не существовало мужчины лучше него. Но Павел смотрел на неё такими глазами и держал в своих руках так, как будто предъявлял права на неё.
Ей захотелось «прощупать» его чувства и узнать насколько далеко он готов зайти. Самый верный способ – это спросить его напрямую. Может быть он просто строит из себя крутого. Если это не так, она быстро сбросит с него маску.
– Скажи честно, что тебе от меня нужно? – спросила она, и тон её голоса приобрёл необычную мягкость.
– Я хочу видеть тебя завтра, – с этими словами Павел пропустил сквозь неё облако тёплого воздуха, которую она ощутила из его рта. Даже её волосы немного шевельнулись от этого. – И так каждый день.
– Зачем? – спросила Аэлита, сохраняя самообладание.
– Мне нравится смотреть на тебя. Ты очень красивая.
В его голосе чувствовались обольстительные нотки. Но Аэлита никогда не относилась к тем, которые таяли от одних красивых слов.
– Исходя из того, что ты сказал, я могу просто подарить тебе свою фотографию, и ты от меня отстанешь, так?
– Нет. Фотографии мне мало, – сказал Павел, растягивая слова. – На ней ты всегда будешь одинаковой.
– Ты понимаешь, что у меня уже есть жених?
– Понимаю. Но что же делать мне? Я тоже хочу быть твоим женихом.
– Нет, это просто ни на что не похоже… – терпение у Аэлиты лопнуло. Её голос начал резать острее отточенного ножа. – Раз уж ты считаешь себя таким прямолинейным, тогда и скажи мне прямо. Что мне сделать, чтобы ты от меня отстал? Что я должна сделать? Переспать с тобой?
– Ого! Какое неожиданное предложение… – сказал Павел, приподняв брови.
– Предложение?.. Какое ещё к чёрту предложение?
– Знаешь, я бы хотел избавить тебя от страданий, поэтому я готов попробовать.
– Что? Хватит фантазировать! Я не настолько пьяна, чтобы без зазрений совести лечь с тобой в постель. Заруби себе это на носу.
– Но мне понравилось твоё предложение…
– Это было не предложение. Я просто хотела догадаться, что тебе нужно.
– И ты догадалась…
Павел резко отпустил её. Аэлита, испугавшись возможного головокружения, вцепилась ногтями в его рубашку. Мимолетная боязнь потерять опору прошла бы у неё мгновенно, если бы не то, что произошло потом.
Он воспользовался этими мгновениями её уязвимости, накрыв её приоткрытый от страха ротик своими губами. Желание Аэлиты оттолкнуть его проиграло в споре со страхом упасть от головокружения. Чувствуя кончики его пальцев на спине, она поняла, что только их поцелуй позволял ей сейчас держаться на ногах. В результате её руки как будто сами по себе оказались на его плечах. После этого она ощутила на спине его раскрытые ладони.
Прикосновение его губ было похоже на лов бабочки в сачок. Всего на пару секунд Аэлита позволила поймать себя в эту ловушку, полностью ощутив себя пленницей, которая продолжала махать крылышками, а шелковистая материя капкана мягко накрывала её.
Но потом Аэлита стала вырываться и ей это удалось. Она залепила ему пощёчину и выбежала из ресторана с такой скоростью, что чуть не сбила с ног проходящего мимо неё официанта.
***
Аэлите хотелось, как можно скорее унести ноги из этого места. Но Павел догнал её, когда она шла по аллее, и схватил за руку.
– Не трогай меня! – закричала Аэлита. – И никогда! Никогда, слышишь? Не смей больше так делать, тебе ясно?
– Я не смог удержаться…
Павел смотрел на неё такими глазами, как будто был готов поцеловать ещё раз. Аэлита сделала от него шаг назад.
Да как она только позволила ему это сделать… А вдруг теперь он будет думать, что может целовать её когда ему вздумается?
– Я не хочу тебя больше видеть! – громко произнесла она и зашагала от него.
– Постой.
Павел опять схватил Аэлиту за руку.
– Я сказала, не трогай меня!
– Хорошо, – Павел убрал руку. – Я хотел сделать тебе одно предложение…
– Выйти за тебя замуж? Ни за что!
Аэлита снова развернулась, чтобы уйти, но Павел опять остановил её.
– Послушай меня. Мы с тобой заключим так называемый фиктивный брак. Твоя мама хочет выдать тебя замуж, моя – женить меня. Так пусть их желания исполнятся. Мы с тобой поженимся, а потом подадим на развод. Сошлёмся на то, что наш с тобой выбор относительно друг друга был неудачным и всё. Мы снова свободны!
Она поморщилась:
– И давно эта мысль пришла тебе в голову?
– Вчера.
– Ты не мог предложить мне это сразу? Чёрт тебя возьми!
Аэлита испытала сейчас то чувство, когда стараешься ради чего-то очень сильно, а потом выясняется, что растрата сил была бессмысленной. Она готова была убить Павла за такую проделку!
– Не смотри на меня таким гневным взглядом, – заговорил он. – Мне просто было интересно, как ты будешь вести себя со мной. Надо сказать, что ты такая же изобретательная как и твоя мама. У тебя богатая фантазия. Но тебе не хватает хладнокровия. К тому же, ты слишком серьёзно всё воспринимаешь. Устраиваешь истерики, чтобы не выходить замуж… Сказала бы нет и всё! Ты не мусульманка с восточных стран и далеко не единственная женщина на планете.
Павел смотрел на неё, ехидно
