Лиа. Жизнь не по нотам - Бекки Алберталли
– Это ты натолкнула меня на эту идею, – рассказывает Брэм.
– Я?
Он кивает на мой телефон.
– То фото, что ты мне показала…
– Ты придумал приглашение, стилизованное под бат-мицву Морган? Если да, то идея шикарная!
– Хорошая попытка, но нет, – усмехается он. – Если честно, я еще и сам не знаю. И поэтому мне нужен твой совет.
– Какой именно?
– Вспомни все самые неловкие моменты Саймона. – Он откусывает от своего смора, и маленький кусочек зефира прилипает к его губе.
– Ты же понимаешь, что тогда мы тут останемся до завтра?
– Я готов, – смеется он в ответ.
– Еще один вопрос, не по теме, но я должна выяснить: ты в детстве называл «печенье Грэма»…[9]
– «Печеньем Брэма»? – Он снова улыбается. – Вероятно. Совершенно точно.
– Прекрасно!
– Я сделаю себе еще один. Ты будешь?
– Разумеется. – Я пощипываю подбородок. – Ладно, значит, Саймон.
– Саймон.
От того, как Брэм произносит это имя – каждый его слог, – у меня в груди что-то сжимается. Как будто он дорожит каждой буквой. Это очень мило и все такое, но я ловлю себя на том, что иногда завидую: не только Саймону и Брэму – парочкам вообще. И дело не в поцелуях и прочем. Просто – представьте себя на месте Саймона. Представьте, что проживаете каждый день, точно зная, что кто-то дорожит вами. Это, наверное, лучшее во влюбленности: чувство, что вам есть место в мыслях другого человека.
Я гоню от себя эту мысль.
– Так. Фото в джинсовых шортах ты видел?
– То, где он на каминной полке? – Брэм возится на другом конце кухни, но я все равно вижу его улыбку.
– Ага. Ладно, а тот случай, когда его стошнило в восковую руку?
– Он сам мне об этом рассказал.
– Полагаю, этой историей он даже гордится. – Я прикусываю губу. – Ничего себе. Я-то думала, неловких ситуаций с участием Саймона будет море.
– Неловко вышло, да? – отшучивается Брэм. Таймер микроволновки пищит, сообщая о готовности, и какое-то время я наблюдаю, как он аккуратно собирает сморы. Не знаю больше никого, кто смог бы так бережно запечатать двумя печеньями гигантскую, вздувшуюся от жара зефирину. Когда все готово, он раскладывает их на тарелке и возвращается с ней к столу. Я уже потянулась было за новой порцией, но тут меня озаряет:
– Погоди, а ты знаешь про Саймона и «Реальную любовь»?
– Знаю, что родители заставляют его смотреть этот фильм каждое Рождество и он его ненавидит.
– Ха. Не ненавидит он его. – Я откусываю огромный кусок смора и смотрю поверх остатков на Брэма, стараясь сделать самые что ни на есть честные глаза.
– Похоже, с этим связана какая-то история, – ухмыляется Брэм.
– О да, история. История, которую написал Саймон.
Брэм уже собирается мне что-то ответить, но тут Гаррет оборачивается к нам, привставая так, что его голова показывается над спинкой дивана:
– Эй, Берк, есть вопрос. Я пытаюсь решить, что мы делаем завтра.
– Завтра?
– Мюзикл, – напоминает из своего кресла Морган.
– Да, точно.
– Ты идешь? – интересуется Гаррет.
– Да, собиралась.
Брэм и Гаррет переглядываются, хотя я не понимаю почему.
– Хочешь пойти с нами? – спрашивает Брэм. – Мы придем рано и займем лучшие места.
– Другими словами, Гринфелд не хочет, чтобы чей-то затылок заслонял задницу его парня.
Брэм только с улыбкой качает головой.
– Может, мы заранее заедем за едой, – продолжает Гаррет.
– Хорошая мысль.
– Всего лишь «хорошая»? Ах, Лиа, Лиа.
Я заставляю себя широко улыбнуться.
– Боже мой! Дождаться не могу!
– Уже лучше, – бросает он перед тем, как плюхнуться обратно на диван.
Но тем вечером мои мысли заняты не мюзиклом. Вернувшись домой, я падаю на диван с колой, и меня одолевает беспокойство. Мыслями я то и дело возвращаюсь к разговору с Морган в «Рио Браво». Эбби хочет поехать в университет Джорджии вместе с нами. Не могу сказать, что это стало для меня полной неожиданностью. Теоретически мы дружим, но из нашего потока около сотни учеников подали туда документы, и Эбби дружит с большинством из них. Она со всеми дружит. Поэтому я удивлена, что ехать на день открытых дверей она хочет с нами.
На столе вибрирует телефон, и у меня сжимается сердце.
Но это Гаррет.
Я рад, что ты завтра идешь на мюзикл, мы отлично проведем время.
Свернувшись клубочком на диване, я некоторое время смотрю на экран. Гаррет так иногда делает: присылает мне сообщения, на которые и не ответишь толком, потому что это не вопрос, а утверждение. И я никогда не знаю, как поступить. Подозреваю, я ему нравлюсь. Может, я все это выдумываю, а Гаррет просто сам по себе чудной, но