Борис Можаев - Полтора квадратных метра
- Я пришел не в суд, а к вам, чтобы вы наказали виновных. Ведь не суд разрешил мне дверь перенести.
- Опять двадцать пять! - Павлинов сел за стол и стал терпеливо втолковывать Полубояринову: - Поймите же, вы недостойно себя ведете. Вы рассылаете во все инстанции непроверенную информацию, подрываете порядок. Вы ввели в заблуждение Фунтикову, а та исполком. Вы тем самым воспользовались и захватили себе полкоридора. Общественного! Вы, люди широко живущие, имеете комнату и кухню - целую отдельную квартиру на двух человек... В то время как другие живут тесно и даже в подвалах. Вместо того чтобы осознать это, вы повально всех вините, требуете наказаний... Чуть ли не суда! Нескромно, товарищ Полубояринов.
- Спасибо за такое наставление. Но лучше бы вы не мне лекцию прочли, а себе о своем вообще некрасивом поведении. Как вы, переезжая к нам в Рожнов из Стародубова, захватили у рабочих консервного завода квартиру из трех комнат в пятьдесят три квадратных метра. Со всеми удобствами!.. И все это на семью в четыре человека. Да мало того, вы не сдали квартиру в Стародубове. Поселили в ней своих родственников.
Павлинов поглядел на Стенина и густо покраснел:
- Видали? Ревизор из народного контроля нашелся...
- Да о чем с ним говорить? - отозвался Стенин. - Его самого привлекать надо за клевету...
- Я могу доказать, - ринулся к Стенину Павел Семенович.
- Ну, хватит! Поговорили... - властно сказал Павлинов. - Видно, ты не из тех, которым на пользу наставления. Скажем по-другому: вот вам недельный срок - и чтобы дверь в коридоре была поставлена на место. Понятно?
- Нет, не понятно. Дверь останется там, куда ее перенес горисполком.
- Тогда я сам пойду к вам. Вон возьму милиционера, - кивнул он в сторону Стенина. - И поломаю вашу дверь.
- Попробуйте...
- Семен Ермолаевич, я вам не одного милиционера, а двух выделю, сказал Стенин. - Чтоб они подержали его. Не то еще и сопротивление окажет.
- От него все можно ожидать. Он и за топор схватится, - криво усмехнулся Павлинов.
- Я хочу знать - на каком основании вы будете дверь ломать? - спросил Павел Семенович.
- А на таком! - Павлинов поглядел на Стенина. - На основании правил пожарной безопасности. Вы стеснили общие проходы.
- Наоборот! У меня притолока раньше угрожала пожаром. Вот, поглядите. У меня чертеж есть, - Павел Семенович достал из кармана еще одну бумажку.
Но Павлинов только рукой повел, так, от себя, как сбрасывают со стола мусор:
- Все твои документы липа. Я и смотреть их не стану. Даю тебе недельный срок: не перенесешь дверь - пеняй на себя.
- И не подумаю.
- Ступай!
11
Павел Семенович, весь избитый красными пятнами, пришел от Павлинова и бросил в лицо Марии Ивановне:
- Можешь радоваться: опровержения не будет! Все они заодно... И ты вместе с ними.
Мария Ивановна решилась: раз Федулеев пошел на нее в открытую, то и ей не пристало прятаться за сутулою спину своего благоверного.
- Ты чего орешь? - развернула она плечи, и гневом задышало ее лицо от мужнего оскорбления. - Я тебе кто?
- Сотрудник Сморчкова, вот кто...
- Сам ты сморчок. За правду постоять не сумеешь? Так погляди, как поступают взрослые люди.
Она надела свою черную выходную шляпу, похожую на валенок, взяла черный зонт с костяным набалдашником и, несмотря на позднее время, пошла в редакцию.
Федулеев сидел в своем кабинете и вычитывал полосу; кроме него да секретарши Ирочки, в редакции никого. "Жаль, что нет сотрудников, подумала Мария Ивановна. - Его хахуля не в счет. А без свидетелей что за скандал?"
Она презирала секретаршу за то, что в давнее время - еще года четыре назад - поймала ее с поличным в кассе горводснаба. Мария Ивановна работала тогда инспектором райфо. Ирочка воровала квитанции, подделывала их и получала чистые денежки. Ее осудили по статье 92 (часть вторая) за присвоение государственных средств. Но в ту пору в газетах писали насчет перевоспитания... И взяли Ирочку на поруки...
Ирочка встретила Марию Ивановну с издевательской вежливостью, как провинившуюся школьницу:
- Ваш рабочий день уже кончился. Или вы позабыли чего?
- Тебя позабыла спросить: работать мне или отдыхать.
Мария Ивановна с ходу пошла к редакторской двери, обитой черным дерматином.
- Петр Иванович очень занят! - Ирочка с кошачьей проворностью подскочила к двери.
- А я что, дурака пришла валять? Прочь с дороги!
Но не тут-то было. Ирочка прислонилась спиной к двери и продолжала вежливый разговор:
- Вы же не посторонний человек, Мария Ивановна. Вам известно, что Петр Иванович в эти часы вычитывает газету. Зачем же отвлекаете?
- А я говорю, отойди от двери! У меня дело поважнее - закон пришла выверить.
Дверь наконец открылась изнутри. Федулеев стоял у порога удоволенный:
- Представителям закона здесь всегда рады. Прошу, Мария Ивановна! даже лысую голову чуть наклонил, а лицо так и готово лопнуть от смеха.
Ирочка приняла такую же почтительную шутовскую позу и сказала нараспев, в тон редактору:
- Пож-жалуйста! Только зонтик оставьте. У нас в кабинете не течет.
- А сколько это вас в кабинете? - съязвила и Мария Ивановна.
- Да вы и впрямь как ревизор, - усмехнулся Федулеев. - С каким мандатом?
- С государственным как бухгалтер... Да еще с партийным как коммунист. С вас довольно?
- Ба-альшой вы человек, - сказал Федулеев.
Мария Ивановна прошла в кабинет, села в кресло, а зонтик положила на редакторский стол.
Ирочка оставила дверь растворенной, удалилась к своему маленькому столику с пишущей машинкой, а Федулеев стал прохаживаться по кабинету.
- Может быть, вы все-таки закроете дверь и выслушаете меня? - сказала Мария Ивановна.
- Говорите, говорите. Здесь у нас секретов не бывает. Мы публичная печать. Живем открыто, - весело отозвался Федулеев.
- Ладно, публичная так публичная. Вы опровержение давать будете?
- Мария Ивановна, вы меня удивляете. Вы сколько у нас работаете? Третий год? Скажите, давали мы хоть раз опровержение? Никогда, - отчеканил Федулеев. - Потому что мы - печать. А в печати факты помещаются только проверенные. Вы когда-нибудь читали опровержение?
- Вы мне печать в нос не суйте. Я знаю, какая правда у нас в редакции.
- На что вы намекаете?
- На то самое... Вы нарушаете постановление правительства.
- Какое?
- Декрет СНК СССР от двадцать первого декабря тысяча девятьсот двадцать второго года, параграф второй. Вы его читали?
- Ну?
- Вот тебе и ну... По этому декрету запрещается держать на работе в качестве подчиненных прямых родственников. А у вас не кто-нибудь из прямых родственников, а собственная жена работает. Да еще не имеет на то образования. Вот она, ваша правда.
Федулеев оглянулся на Ирочку и остановился:
- Образование у нее в пределах педучилища.
- Это как в пределах? По коридорам прошлась, а в классы не пустили?
Федулеев печально вздохнул и сел за стол.
- Мария Ивановна, третий год вы у нас работаете и ни разу даже не упомянули о таком серьезном декрете. Скажу вам честно, я не юрист и не знал о существовании такого декрета. И более того, сожалею, что мой ответственный финансовый работник не информировал меня об этом. Я допускаю, что вы совершили такой промах неумышленно. Наверно, память вас подвела. Да ведь и неудивительно - возраст у вас преклонный. Пора вам, Мария Ивановна, уходить на пенсию. Давно пора.
- Я подожду, пока ваша жена уйдет отсюда.
- Ждать не придется, Мария Ивановна... коллектив редакции не потерпит. Вы же знаете, как это делается: сперва один выговор, потом другой. А там приказ об увольнении, и точка. Ну, зачем вам доводить дело до точки?
- У меня, слава богу, ни одного выговора не бывало.
- Есть уже один, есть, - Федулеев только руками развел и с таким огорчением на лице, будто сам и страдал больше всех от этого выговора. Ирина, принесите книгу приказов!
И не успела Мария Ивановна дух перевести, как перед ее носом уже лежала книга редакционных приказов, раскрытая на нужной странице.
Приказ N 44 по редакции "Красный Рожнов" от 27 августа.
Ввиду невыхода на работу 27 августа сего года бухгалтера редакции Полубояриновой М.И. без уважительных на то причин этот день считать прогулом и не оплачивать, а за невыход на работу объявить выговор.
Редактор газеты "Красный Рожнов" Федулеев.
"Так вот оно что! - сообразила Мария Ивановна. - Вот почему они так нагло со мной любезничали".
- Это ложь! Фальсификация! - Мария Ивановна хлопнула рукой по раскрытой книге, словно муху убила.
- Книга приказов тут ни при чем. Ведите себя культурно. - Ирочка взяла книгу и выскользнула из кабинета.
- Какая же фальсификация? - спросил Федулеев.
- Злостная! Я ездила в облисполком жаловаться на вашу клевету. Я заходила в управление по печати - месячный отчет выверяла... А вы мне прогул?
- В область ездят в командировку, не так ли? - строго спрашивал Федулеев.
