Павел Якушкин - Небывальщина

Этотъ разсказъ сократилъ мнѣ дорогу: мы подъѣхали въ самому городу.

— Вы гдѣ будете ночевать, братцы! спросилъ я у городской заставы.

— А гдѣ ночевать?!.. Скоро базаръ начнется; такъ мы прямо на площадь; тамотко и обождемъ.

— Ну, такъ прощайте, братцы! Я пойду гдѣ нибудь въ теплѣ отдохну.

— Прощай, братъ! — сказалъ одинъ.

— Послушай, брать, прибавилъ другой: — послѣ ранней обѣдни выходи на базаръ; продадимъ дрова, станемъ могарычи запивать, тебѣ поднесемъ.

Много спустя, послѣ ранней обѣдни я вышелъ на базаръ.

— Эй! парень!.. ступай сюда! ступай!..

Я вошелъ въ кабакъ.

— Забылъ что-ли, заговорили мужики, мои ночные товарищи, что мы обѣщались тебѣ поднести?

— Лѣтъ, не забылъ, да мнѣ не надо: я и самъ могу васъ поподчивать.

— А ты этого говорить не моги: мы обѣщались, мы и поднесемъ, а твоего не хотимъ!

Я съ ними выпилъ и распрощался, кажется, навсегда.

V

Я пріѣхалъ въ Орелъ, остановился въ гостинницѣ; на другой день ко мнѣ входитъ коридорный.

— Васъ спрашиваетъ какой-то господинъ.

— Кто такой?

— Не знаю-съ.

— Зачѣмъ? Проси.

Входитъ ко мнѣ въ нумеръ баринъ не высокаго росту, прилизанный, въ пальто съ мѣховымъ воротникомъ, въ калошахъ; шапку, правда, при входѣ снялъ.

— Здравствуйте, сказалъ онъ, входя въ комнату и подавая мнѣ руку.

— Что вамъ угодно? спросилъ я.

— Мнѣ до васъ есть дѣло.

— Прошу садиться.

Онъ сѣлъ.

— Чѣмъ могу вамъ служить? спросилъ я пришедшаго господина.

— Я къ вамъ съ просьбою, отвѣчалъ баринъ.

— Позвольте узнать?

— Я думаю, что и вамъ будетъ пріятно исполнять мою просьбу; просьба моя такого рода объяснилъ мнѣ, улыбаясь, баринъ.

— Позвольте узнать?

— Вотъ извольте видѣть: у меня мельница; я отдалъ эту мельницу въ арендное содержаніе, на моей попрудкѣ; сперва мнѣ попрудка ничего не стоила: вышлю лишь мужиковъ, они и запрудятъ; а теперь не пошлешь мужика — шалишь… Я и говорю мельнику: твоя попрудка — бери мельницу; а не хочешь — другому отдамъ. Тотъ не захотѣлъ взять на себя попрудку, я сдалъ другому; а старый мельникъ въ губернатору. Губернаторъ посмотрѣлъ на контрактъ и велѣлъ согнать новаго мельника, а держать по прежнему старому мельнику.

— А и контрактъ былъ у васъ заключенъ съ прежнимъ мельникомъ?

— Былъ! быть-то былъ! отвѣчалъ баринъ, лукаво, очень лукаво улыбаясь.

— Такъ какъ же?

— Да какой контрактъ?

— Какъ какой?

— Да я тамъ закорючку ввернулъ.

— Закорючку?

— А губернаторъ не обратилъ вовсе вниманія на этотъ пунктъ; это, говоритъ, мошенницкая штука, да и водворилъ стараго мельника.

— Скажите!..

— А у меня дѣти, я для нихъ долженъ хлопотать! Я хлопочу не для себя: мнѣ, собственно мнѣ — ровнешенько ничего ненужно!..

— Чѣмъ же я вамъ могу быть полезнымъ? спросилъ я, никакъ не понимая, для чего мнѣ было знать объ этихъ мельникахъ, объ мельницѣ, губернаторѣ и даже о существованіи самаго помѣщика.

— Развѣ не понимаете?

— Рѣшительно не понимаю.

— Рѣшительно? допытывался, улыбаясь, мой собесѣдникъ.

— Рѣшительно.

— Да вы напишите на этотъ сюжетецъ какую нибудь хорошенькую повѣсть.

— Изъ этого сюжетца никакой повѣсти не выйдетъ, отвѣчалъ я.

— Неужто?

— Никакой повѣсти не выйдетъ.

— Ну, такъ напечатайте.

— Какая же изъ этого будетъ польза для васъ? спросилъ я.

— Будетъ! отвѣчалъ баринъ, съ твердымъ убѣжденіемъ въ пользѣ для него гласности въ этомъ дѣлѣ.

— Пожалуй! отвѣчалъ я.

Черезъ недѣлю я былъ въ Малоархангельскѣ; ко мнѣ пришелъ знакомый священникъ, разговорились мы съ нимъ; входитъ дворникъ и говорить, что меня кто-то спрашиваетъ.

— Проси.

Человѣкъ вышелъ и черезъ минуту вернулся.

— Просить баринъ васъ вызвать на крыльцо, объявилъ мнѣ дворникъ.

— Что ему нужно?

— Не объявляетъ.

— Скажи ему, что выйдти въ нему не могу, сказалъ я, а ежели ежу угодно меня видѣть, проси его придти сюда во мнѣ.

Черезъ минуту входитъ ко мнѣ баринъ лѣтъ за 50, съ усами, съ перваго разу видно было, что этотъ господинъ — военная косточка.

— Я къ вамъ по дѣлу! закричалъ онъ, входя во мнѣ и подавая развязно мнѣ руку.

— Что прикажете?

— По секрету, таинственно проговорилъ вошедшій, по секрету, милостивый государь!

— Позвольте, батюшка, васъ просить выйдти на минуту въ другую комнату, попросилъ я священника.

Священникъ вышелъ.

— Видите въ чемъ дѣло: напишите мнѣ статью…

— Какую?

— Я послалъ къ становому людей наказать…

— Батюшка! пожалуйте сюда, позвалъ я священника, — секретъ, кажется, небольшой!..

— Да, небольшой, подтвердилъ господинъ, можно и при батюшкѣ.

— Что же вамъ угодно? спросилъ я.

— Такъ изводите видѣть: послалъ я людей къ становому наказать хорошенько.

— За что?

— А такъ, фантазія пришла!

— Фантазія?

— Ну да, фантазія! Я управляю имѣніемъ съ полною отъ помѣщика довѣренностію…

— Что же становой?

— А что становой?!.. Не сталъ наказывать, а мнѣ велѣлъ сказать, что наказалъ!.. Каково?

— Вы почему же узнали?

— Какъ не узнать!.. Я привелъ ихъ въ комнату, двери на замовъ… Раздѣвайся!.. Смотрю: ни одного рубчика на тѣлѣ!.. Ну, скажите, поролъ становой этихъ людей?

— Что же вамъ отъ меня нужно?

— Напечатайте этотъ казусъ!..

Никакъ не понимая пользы гласности для этихъ господъ въ этихъ дѣлахъ, я обратился за толкованіемъ къ нѣкоторымъ помѣщикамъ.

— Да что ваша гласность?! запальчиво заговорилъ одинъ помѣщикъ:- ваша гласность выѣденнаго яйца не стоитъ!.. Пишутъ, пишутъ; а какая польза!.. да что пользы!.. хоть волоскомъ кто тряхнулъ ли отъ этой вашей гласности?!.. Голоси сколько хочешь!..

Другой господинъ еще энергичнѣй выразился.

— По мнѣ, пожалуй, голоси обо мнѣ что хочешь!.. Обо мнѣ голосили, голосили, — а я все свое дѣлаю!.. Ужъ обо мнѣ писали во всѣхъ журналахъ и газетахъ!.. всѣмъ полнымъ именемъ, отечествомъ и фамиліей величали, а я все-таки буду свою линію тянуть!..

Третій господинъ, болѣе понимающій россіянъ, совершенно отвергалъ пользу гласности; но совершенно по другимъ причинамъ.

— Какою гласностію, какимъ краснорѣчіемъ проберешь нашего брата!! говорилъ онъ:- насъ я нѣмымъ краснорѣчіемъ — дубиной — не вдругъ ошибешь, а вы суетесь съ вашею гласностію!..

Да и о чемъ голосить въ самомъ дѣлѣ? Посмотрите вы губернскія вѣдомости; тамъ вы найдете во многихъ отдѣлы подъ названіемъ: «Наша, общественная жизнь», «N-скія замѣтки» и проч. Чтожъ вы тамъ найдете? «Г-ну Б. за его добрыя дѣла поднесли жители картину и кубокъ». Ну, слава Богу, думаете вы, г. Б. на картину посмотритъ, читаете, что выпьетъ, послѣ и закусить можетъ. Берете другую газету и изъ кубка «благодѣтельная барыня для бѣдныхъ благотворительный спектакль устроила и, что бѣдные никогда не забудутъ»… Думаете вы, да намъ-то какое до этого дѣло?

Въ нѣкоторыхъ газетахъ, въ «мѣстномъ отдѣлѣ», извѣщаютъ, что съ 1865 г. будутъ издаваться «въ Петербургѣ и Москвѣ равныя изданія», а своихъ происшествій — неимѣется; но нѣкоторыя редакціи объявляютъ, «что Иванъ Петровъ, крестьянинъ, скоропостижно умеръ, Петръ Ивановъ — скоропостижно умеръ». Царство небесное, думаете вы. Къ чему тутъ гласность?… Да что говорить, если ужъ послѣ 19 февраля, во 2 No Псковскихъ вѣдомостей, за 1865 г.

«Псковское Губернское Правленіе объявляетъ, не окажется-ли кому принадлежащими арестантъ, бродяга Иванъ Андреевъ, примѣтами онъ: 35 лѣтъ, вѣроисповѣданія православнаго (примѣта!) росту… и проч… особыхъ примѣтъ нѣтъ»…

Можетъ быть, найдется и теперь баринъ у этого арестанта, которому онъ принадлежитъ.

Какая у насъ гласность!

1866

Примечания

1

Интересно бы было знать: на сколько уменьшилась цифра сбыта колодъ картъ съ многознаменательнаго 19-го февраля? Авт.

2

Зажорами называется жидкій снѣгъ; вешняя вода въ оврагахъ разжижаетъ снѣгъ. Авт.

3

Эта форма глагола любящій мнѣ встрѣчалась нѣсколько разъ въ Орловской, Рязанской, Тульской, Воронежской губ., частію въ Калужской., вообще въ черноземной полосѣ. И мнѣ кажется, что не можетъ быть болѣе комплимента, какъ сказать, что ты такой человѣкъ, который можетъ любить. Авт.